Книга Обретение мудрости - Дэйв Дункан

Уолли предложил нанести краткий визит, и сказал, что сам заплатит за стоянку. Брота приняла его предложение без возражений.

Ов был огромным городом, больше даже, чем Дри или Ки Сан, как говорили моряки. Город раскинулся пятнами и полосами на фоне мрачного серого ландшафта, перемежавшегося зловонными болотами. Сами здания были тоже однообразно-серыми, монотонными и уродливыми — город, построенный из окаменевших деловых костюмов, раздраженно подумал Уолли. Среди этого унылого пейзажа зловеще выделялась башня колдунов, высокая и черная, производившая похоронное впечатление. Она стояла, как обычно, примерно в квартале от Реки. Ее внешняя часть, похоже, была уже завершена, и солнечный свет отражался от стекла по крайней мере в одном из высоких окон.

Река здесь была мелкой, и пристань была не похожа на все те, которые Уолли видел раньше — длинный пирс, выступавший далеко от берега, разветвляясь у конца наподобие буквы Т. Каждый капитан старался причалить как можно ближе к городу, так что вертикальная часть буквы Т была плотно забита, перекладина же почти пуста.

Уолли, Ннанджи и Томияно, три мудрых обезьяны, собрались в рубке, в то время как Брота подвела «Сапфир» к причалу. Она нашла место примерно на середине вертикальной его части, на стороне сверху по течению.

— Удачное место, — сказал Томияно. — Стоит только обрезать канаты, и течение унесет нас. Хороший вариант для быстрого бегства. — Он посмотрел на Уолли.

— И хорошее место для поединка, — согласился Уолли. — Они смогут привести подкрепление только с одной стороны.

Потом он перехватил взгляд капитана, и каждый молча признал, что ему не по себе. Семь раз они рисковали, привозя воина-Седьмого в город колдунов, в нарушение местных законов. Этот раз был последним. Если что-то должно было случиться, оно должно было случиться сейчас. Подобные суеверия в Мире, как правило, оправдывались.

Ннанджи тоже передалось общее настроение. Половину ночи Ннанджи излагал все, что ему было известно о священных войнах — Войне Рофа и Войне За, Войне Гуилико и Войне Фархандери — честь и слава, кровь и бессмертие. Сейчас же он поддался подавляющему влиянию мрачной атмосферы Ова.

Его брат вбежал в рубку в своем одеянии раба.

— Если не хочешь, — сказал Ннанджи, — не надо.

Даже Катанджи выглядел более подавленным, чем обычно. Он поколебался, затем сказал:

— Это мой долг, наставник!

Ннанджи прикусил губу и кивнул.

— Только побыстрее, — сказал Уолли. — Быстро взгляни на башню и сразу возвращайся, ладно?

«Сапфир» мягко ударился о кранцы.

Огненный Бог гневался…

Вошел Хонакура.

— Слишком далеко до города для моих старых ног, — пробормотал он и забрался на сундук.

У всех было одно и то же ощущение, но никто не решался сказать: что-то не так.

Мимо проехал фургон, прогрохотав по деревянному настилу, выложенному на каменном пирсе. Пирс был узким, и по обеим сторонам его загромождал груз с кораблей.

— Фу! — Ннанджи скорчил гримасу. — Теперь понятно, почему здесь было свободно!

Судно с противоположной стороны пирса везло скот, о чем свидетельствовало жалобное мычание и запах, который ни с чем нельзя было спутать.

— Может, у них на борту воины? — предположил Томияно, уклонившись от последовавшего пинка. Мгновение спустя между ними завязалась потасовка. Уолли усмехнулся, вспомнив начало их путешествия. На «Сапфире» было теперь намного веселее.

Ннанджи вывернулся из неравной схватки и, ругаясь, шлепнул себя по плечу. Если москиты в Мире переносят малярию, подумал Уолли, то Ов не слишком здоровое место. Рубка уже кишела ими.

— Круг завершен, — пробормотал в своем углу жрец. Он выглядел усталым и еще более старым, чем обычно. — Ты решил, что делать дальше, лорд Шонсу?

— Да, — сказал Уолли. — Ничего.

Ннанджи уставился на него.

— Ничего, брат?

— Скажи мне, как сражаться с колдунами, — ответил Уолли.

— Пф! — сказал старик. — Они не настоящие!

Все повернулись к нему, возмущенно глядя на него.

— Не настоящие? — усмехнулся Уолли. — Если посчитать все гарнизоны, и других погибших — сколько всего, Ннанджи?

— Двести восемьдесят один, — сказал Ннанджи.

— Двести восемьдесят один погибший воин. Один человек погиб прямо на этой палубе. Не настоящие?

— Это правда, — согласился Хонакура. — И тем не менее они не настоящие. Я в этом уверен. Зачем колдуну предлагать наложить на груз заклинание, приносящие удачу, если он уже знает, что груз будет продан по необычно высокой цене? Зачем капитану демонстрировали птиц, вылетавших из котла? От всего этого несет показухой, мальчишеством. Они не настолько могущественны, как им хотелось бы заставить нас думать!

Он уже приводил подобные доводы прежде, и колдуны действительно создали вокруг себя некий эффектный ореол. Но они также обладали смертоносной силой, для которой Уолли не мог найти объяснения в культуре железного века.

— Так что ты собираешься с ними делать? — снова спросил Хонакура со своего сундука.

— Я же сказал — ничего, — ответил Уолли. — В каждом городе повторяется одна и та же история: появляются колдуны, им навстречу выступают воины, и — хлоп! Это началось пятнадцать лет назад, в Вэле, и каждые два года они завладевают очередным городом. Видимо, скоро они переберутся через Реку. Воины ничему не научились за пятнадцать лет — ничему! Я не знаю, чему их следует учить, да они и все равно не научатся. Они будут пытаться отбить города у колдунов, используя те же средства, из-за которых их потеряли. Я не хочу ничего с этим делать.

Старый жрец изобразил знак Богини.

— Но — божественный наказ?

— Значит, Ей не нравятся алтари Огненного Бога в Ее храмах? Какое это имеет значение? Даже жрецов это не слишком беспокоит! В течение тысячелетий Ее воины давили колдунов, словно мух. Теперь же перевес на другой стороне, и Она начинает посылать чудеса.

Хонакура зашипел.

— Это богохульство!

Уолли тоже начал терять самообладание, по мере того как наружу прорывалось его раздражение и ощущение неудачи.

— Пусть — богохульство! Тогда брось меня в Реку, как в последний раз! Донеси на меня Броте. Я не знаю, что произошло пятнадцать лет назад. Может быть, колдуны изобрели лучшее средство для поражения молнией? Или они просто устали от того, что их гонят отовсюду воины? Людей это не интересует. Они влачат столь же жалкое существование под властью колдунов, какое влачили под властью воинов — не больше и не меньше. И они определенно не хотят, чтобы на их улицах шли сражения, чтобы убивали гражданских, убивали военных, жгли дома. Ты видел в Ги, что может сделать огонь. Нет, я ничего не стану делать. — Уолли снова уставился в окно.