Книга Желание жить - Наталья Савицкая

Я вздрогнул, но больше ничем не выдал своего состояния. Остальные же тактично промолчали.

– Шиальд, ты можешь запретить…

– Зачем? – нейтральным тоном произнес я. – Пользуйтесь. Тем более что это действительно очень поможет нам.

Переспрашивать никто не стал. Разговор перешел на другую тему: ехать ли отцу на фронт или нет. Если ответ отрицательный, то кому? Крис настаивал на своей кандидатуре, Лекс предпочел, чтобы поехал король, мотивируя это тем, что возможен договор, тогда присутствие монарха только ускорит события и не даст эльфам оправиться от удара. В итоге спор зашел в тупик. Кайра, не выносившая продолжительных дебатов, мрачно посоветовала убраться из дворца всем желающим, а остальных оставить в покое. И вообще, у нее эксперимент не закончен, так что она вынуждена покинуть приятное мужское общество. Я отправился с ней. Дальнейшие вопросы собравшиеся решат самостоятельно. Моя работа закончена. Для победы в войне я сделал все что мог.

«И не мог, – поддержал кот. – Отдохни. Скоро все решится».

На развилке коридора мы с Кайрой разошлись. Я заглянул в комнату, подхватил чистый холст, кисти и краски и отправился на крышу. Туда, где была нарисована моя первая в этом мире картина. Если что и способно успокоить меня, так это творчество. Когда рисую, я отстраняюсь от этого мира, погружаюсь в какое-то странное состояние, где, кроме меня и объекта рисования, нет больше ничего.

Собрав подставку-треногу, я положил на каменный бортик все ненужные сейчас вещи. Немного подумав, решил вытащить из поясной сумки переговорники, а то мало ли что. Вместе с пирамидками на свет показался второй кристалл. Повертев в руках, я устроил его рядом с собой и немного полюбовался на сверкающие грани. Затем подготовил палитру и раскрыл краски.

Плавно водя кистью, я передавал на полотно спокойную безмятежность неба. Глядя на лазурный свод, чуть разбавленный перьями облаков, я успокаивался. Барон что-то умиротворенно мурлыкал, накачав меня силой под завязку. От этого мое состояние стало каким-то странно умиротворенным.

– «Как прекрасен этот мир, посмотри…» – разобрал я среди мягких звуков, шедших от браслета.

– Запиши альбом, – тихо фыркнул я.

Порой кота тянуло на лиричность. Вот и сейчас, допев, он принялся декламировать стихи, когда-то прочитанные мною и благополучно забытые:

Я спросил у свободного ветра,

Что мне сделать, чтоб быть молодым?

Мне ответил играющий ветер:

«Будь воздушным, как ветер, как дым».

Я спросил у могучего моря,

В чем великий завет бытия.

Мне ответило звучное море:

«Будь всегда полнозвучным, как я!»

Я спросил у высокого солнца,

Как мне вспыхнуть светлее зари.

Ничего не ответило солнце,

Но душа услыхала: «Гори!»[1]

Это стихотворение почему-то подняло мне настроение. Тихо напевая последние строчки на самостоятельно придуманный мотив, я рисовал солнечные лучи, падающие на город и на хрупкую фигурку, стоящую у полотна с кистью в руках. И тот я, на картине, так же благодарно подставлял лицо и купался в теплом свете ласковой звезды, как и настоящий. Сила не рвалась наружу. Только изредка всплескивала и оседала на рисунке. Было легко и хорошо, словно все заботы остались там, внизу.

На солнце набежало облачко, погрузив город в тень. Нахмурившись, я со вздохом отложил кисть и вытер руки. Сейчас продолжать не буду. Вот когда яркий слепящий шар вновь покажется, тогда и примемся за творчество.

«А раньше ты не бросал картины на полпути», – отметил Барон, прекратив свой сольный концерт.

«Для этого рисунка нужно особое настроение», – пояснил я, спускаясь по темной лестнице и запихивая переговорники обратно. Кристалл оставил в руке, изредка подбрасывая в воздух.

Как только светлое небо скрылось с глаз, мрачные раздумья вновь посетили меня. А я еще наивно считал, что муки совести мне неизвестны. Вот и получи, распишись. Забавно, но по многочисленным наблюдениям могу сказать, что люди, отрицающие наличие у себя такой вещи, как совесть, зачастую как раз и имеют ее. Это так привычно – казаться хуже, чем есть. Только непонятно.

«Решил пофилософствовать? – лениво протянул кот. – Могу подискутировать».

«Не надо. Лучше почитай мне еще стихи».

Барон послушался, и его красивый, глубокий голос с едва заметным мурлыканьем начал тихо произносить давно забытые строчки из любимых сонетов. Некоторые я повторял за ним, бездумно слоняясь по пустым коридорам, некоторые рассказывал сам, подхватывая эстафету на ходу. Дуэтом была исполнена старая баллада о любви, с подключением музыкального сопровождения. Следом прозвучали и другие песни, всплывающие в голове благодаря стараниям кота.

Внезапно раздался мелодичный перезвон, прервав нас. Я ошеломленно оглядывался по сторонам, пока не сообразил опустить взор вниз. Кристалл в руке был яркого синего цвета. Получается, что все это время он прилежно записывал «альбом»?

– Опа! – только и сказал Барон. – Ты смотри-ка. Если раскрутим, то станем звездами!

– А знаешь, это идея. – Я задумался. – Нет, звезд нам не надо, а вот заинтересовать народ новыми произведениями и дать отдохнуть от войны – это дело. Разрядка необходима.

Наконец придав своему движению определенное направление, я достиг лаборатории сестры. Кайра была занята смешиванием компонентов для нового зелья. Увидев меня, она аккуратно, чтобы ничего не задеть, отступила от колб и подошла.

– Ты что-то хотел? – Вытерев руки, девушка оглянулась на постепенно желтеющий раствор и гордо улыбнулась. – Еще немного доработаю, и можно будет применять.

– А что это? – полюбопытствовал я, даже не делая попыток вникнуть в научные объяснения, которые посыпались на меня. – А в двух словах? Для неучей.

– Зелье уменьшения, – коротко сообщила сестра, весело сверкнув глазами. – Весьма удобно для торговли. Понадобится мало места для перевозки товаров.

– А обратно?

– Буду изготовлять следом, – рассеянно ответила Кайра, видимо погрузившись в обдумывание своей идеи.

– Понятно. Держи. – Я протянул ей кристалл. – Прослушай. Если понравится, то попробуй сделать доступным простому народу. – После чего вышел и медленно двинулся по коридору. Ностальгическое настроение, навеянное песнями, улетучилось, оставив прежнюю тоску.

Недалеко от моей комнаты мною было обнаружено открытое окно с широким карнизом. Усевшись на него, я свесил ноги наружу и прикрыл глаза. Было спокойно и тихо. Лишь бы никто не нарушил…

– Здравствуй. – Голос Риделя, словно в насмешку, вмешался в плавно текущие мысли. – Грустишь?

– Нет. – Я даже не повернул голову в сторону пришельца. – Отдыхаю.

– Понятно. – Рихт привалился плечом к стене и выглянул в окно.