Книга Театр теней - Кевин Гилфойл

Дэвис положил альбом на кровать, а сам встал на колени рядом и стал рассматривать ряд за рядом фотографии старшеклассников. Он без труда нашел среди них Сэма Койна: красивый, подтянутый, в новеньком галстуке с котом из мультика. Он был так похож на Джастина! Одно лицо, только стрижка другая. Мура пробрала дрожь. Это лицо было последнее, что видела его дочь — и это было лицо Джастина.

Койн был единственным старшеклассником по имени Сэм. В классе было три Дэнни и только один Сэм. Среди ребят на класс моложе обнаружились еще четыре Дэнни и один Сэм.

Дэвис стал рассеянно читать прощальные послания. Среди них были сентиментальные («Разлука — это все, что нам известно о рае и что нам нужно от ада»), были и жестокие («Хорошего тебе лета!»). Какая это загадочная вещь, дружба между подростками! Это сильное чувство. Простой знакомый может быть близок тебе, как возлюбленный. Каждое проявление равнодушия воспринимается как предательство. Смерть ровесника непостижима. В типографии оставили последние две страницы пустыми, но и здесь были надписи, неровные столбики слов покрывали белые листы, превращая их в лоскутное одеяло. Переворачивая толстые страницы альбома, Дэвис изучал надписи тех, кто не захотел ограничиваться одной строчкой. И вдруг он наткнулся на четверостишие — скорее всего строфу из песни — и застыл в изумлении:

Тебе уже нельзя сделать больно,

Тебе неважно, кто что скажет.

Над могилой все еще витает злость,

Но все равно, было весело.

Сэм

Он прочитал строки еще раз. И еще.

Признание? А почему бы и нет?

Почерк был аккуратным, но явно мальчишеским. Слова не придуманы впопыхах, а тщательно откуда-то переписаны. Строчки глубоко врезались в бумагу.

«Над могилой все еще витает злость,

Но все равно, было весело».

Эти слова вонзились в его сердце, и наружу хлынул фонтан ярости. Он хотел снова ранить ее, вновь насладиться ее болью. Он смеялся. Дразнил. Скучал, но лишь потому, что не мог больше ее мучить.

«Я уничтожу тебя, Койн, — поклялся Дэвис про себя, сжимая в руках обложку с крупной надписью большими буквами «АННА КЭТ МУР». — Я так давно потерял своего ребенка, что забыл, что я отец. Успокоился. Упустил тебя из виду. Я забыл, что ты с ней сделал. Забыл, что не должен оставлять последнее слово за тобой.

Я покажу тебе, какой бывает злость».

77

— У тебя ученические права при себе? — спросила виртуальная Барвик.

— Нет.

— О боже!

— Да не бойся ты, — проговорил Джастин в микрофон. — Это ведь игра. Ты помнишь об этом?

— Для тебя, может, и игра, — сказала Сэлли. — А для меня здесь все по-настоящему. Я жизнью рискую.

— Но мы же не умрем.

— Ты часом не забыл? Мы охотимся за серийным убийцей!

— Так ты уже веришь, что он — убийца?

— Я этого не говорила. Ты прекрасно знаешь, что я имела в виду.

Голубая «тойота-камри» принадлежала виртуальной матери Джастина. В отличие от реальной, она не успела пересесть на «меркюри-сейбл», и цифровая версия ее машины выглядела старой из-за потрепанных ковриков и потертого руля. Сегодня вечером Джастин снова, в четвертый раз, взял без спросу ее машину, заехал за Сэлли, и они вместе отправились на свой пост напротив подземного гаража в доме Сэма Койна. Реальные Сэлли и Джастин, разумеется, сидели в пижамах в собственных спальнях.

— Я набрал двести пятьдесят тысяч очков в «Ультратон Гран-При», — успокоил он ее, — я хороший водитель.

— Может, тебе сегодня стоило остаться дома и поиграть в эти дурацкие гонки? Похоже, он опять не выйдет.

— Рано или поздно ему придется выйти.

Прошло уже десять недель с последнего убийства маньяка из Уикер-парка. По теории Джастина, подкрепленной исправленной схемой, очень скоро должно было состояться убийство либо на реальных, либо на виртуальных улицах Чикаго, поскольку Койну пора было избавиться от накопившейся агрессии. Набралось немало причин, заставивших Джастина и Сэлли рассчитывать, что это произойдет в игре. Сэлли надеялась, что это случится сегодня. Она устала.

Нет, конечно, ей нравилось проводить время с Джастином. Он был единственным мужчиной, с которым она общалась. Прочел книг больше, чем многие взрослые, и понимал их лучше, чем она. Умел спорить, не переходя на личности. В отличие от гордых собою интеллектуалов, мог поговорить и о кино, музыке и телевидении, а также подробно обсуждать с Сэлли то, что ее больше всего интересовало, — жизнь в «Теневом мире». Если бы он был не так молод, у них бы точно начался роман. Впрочем, если учесть, сколько времени они проводят вместе, в игре и в ее снах, роман, пожалуй, уже и начался.

— Если он не выйдет, — сказала Барвик, — не почувствует этой потребности, то нам скорее всего придется отказаться от твоей теории, Джастин. Мне бы этого не хотелось, но из-за наших ночных бдений я на работе просто засыпаю. Причем и здесь, и там.

Часы на приборной панели и на их компьютерах показывали 12.30.

— А мне, между прочим, приходится в школу таскаться, — проговорил Джастин таким тоном, словно слежка была целиком ее идеей. Сэлли вспомнила: когда ей было пятнадцать, она была убеждена, что ходить в школу в сто раз тяжелее и скучнее, чем на работу.

— Погоди-ка, — она толкнула его в бок. — Смотри, вон там!

Гараж находился под землей — это было что-то вроде тупика в лабиринте дорог, проложенных под центральным районом города, который называли иногда «Нижний Чикаго». Черный БМВ сверкнул в свете флуоресцентных ламп и выехал из-под гофрированных железных ворот на улицу. Виртуальный Джастин пригляделся к номеру машины.

— Это он! — шепнул Джастин.

В маленьком окошке на экране, в котором можно было посмотреть на себя со стороны, Сэлли увидела, как ее персонаж подался вперед, когда Джастин тронул автомобиль. Пропустив двенадцать машин, они поехали за Койном, следя за габаритными огнями его БМВ. По виртуальной Уэкер-драйв выехали на верхний уровень и двинулись на запад, в тот район, где раньше находились знаменитые скотобойни. Теперь здесь располагались картинные галереи, ночные клубы и многоквартирные дома; единственный магазин полуфабрикатов для ресторанов напоминал о прошлом этого района. У Барвик квартира была всего в нескольких кварталах к северо-западу.

— Кажется, я знаю, куда он направляется, — сказала Сэлли. — Но ты на всякий случай не упускай его из виду.

Койн припарковал свой «бумер» на Абердине. Джастин резко остановился и отъехал задним ходом на полтора квартала. Койн вышел из машины, нажал на брелок автосигнализации, фары мигнули, и машина закрылась.

— Гадство! — вскрикнул Джастин. — Тут негде припарковаться!

В своей спальне перед экраном компьютера Сэлли усмехнулась.