Книга Смерть от воды - Торкиль Дамхауг

Она закрыла глаза. Она все еще старалась избегать этой мысли. Мысли, что не Бергер убил Майлин.

— Ты позвонил мне в то утро. После того, как она исчезла. Я слышала, как ты огорчен.

Он встал, пересек комнату и остановился перед ней. Она видела абрис его челюсти, тени глазниц.

— Не надо было ей докапываться до Ильвы.

Лисс заерзала:

— Ильва? Ты с ней связан?

Он пожал плечами:

— Был.

— И Майлин это обнаружила?

— Да.

Он подошел к камину, перевернул почти догоревшее полено, и оно снова вспыхнуло.

— В каком-то из ее журналов была статья о нераскрытом убийстве. Только когда она прочитала ее, она стала догадываться о связи. Перед тем как ехать сюда в тот день, она сидела и искала что-то в Сети. Услышав, что я вернулся, она вышла, удалила ссылки. Но я все достал, пока она была в ванной. Масса старых статей про Ильву. Она тайком это читала.

Лисс пыталась поймать мысли, которые медленно роились вокруг, никак не могла связать их и то, о чем говорил Вильям.

— Больше двух лет прошло с тех пор, как я ей рассказал об Ильве. На первых сеансах в кабинете на улице Вельхавена. И у нее на диске все еще оставались записи, хотя она обещала их удалить. Удалить все, что было рассказано о Куртке.

Наконец-то Лисс все схватила: распечатка, найденная здесь, в наволочке. Девушка в Бергене и была Ильва. О ней писали в газетах много лет назад. Ее убили.

— Ты же был на работе, когда исчезла Майлин, — прошептала она, потому что вероятность, что эти мысли не связаны, еще оставалась. — А потом дома у мамы и Таге.

Он снова подошел поближе:

— Это ты так думаешь. Все так думают. Но когда она собиралась сюда накануне, она заехала на почту, чтобы положить деньги на счет. Я побежал туда. Ждал ее в машине. Она могла бы сбежать, обнаружив меня, но села в машину. В сумке у нее была куча распечаток об Ильве и о том, что случилось тогда в Бергене. Я прервал ее, когда пришел домой, а теперь она зашла на почту и снова зарылась в Сеть. Поэтому я поехал с ней. Я был с ней, когда ей было больно.

— Это было здесь? — проговорила Лисс.

— Что было здесь?

— Ты проткнул Майлин глаза шприцем.

— Не шприцем. Штопором. Мне пришлось его ввинтить.

Он наклонился над ней, глаза были едва видны. Тело Лисс слишком отяжелело, чтобы двигаться.

— Со мной ты так же собираешься поступить?

Он не ответил.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя видела?

— Заткнись, — сказал он, и она вздрогнула.

Это новое в его голосе разрослось и вытеснило все остальное. Она попыталась собраться, чтобы что-то сказать. Что-то, что остановит происходящее, развернет его в другую сторону.

— Майлин же отсюда уехала. Она исчезла на следующий вечер.

Он засмеялся. Она этого не видела, только услышала приглушенные звуки.

— Подумай об этом, пока я прогуляюсь в сарай. Не удивлюсь, если ты придумаешь, как отсюда выбраться. Ты, вообще-то, не такая дура. Жаль, ты так и не научилась пользоваться головой.

Она услышала, как он запер входную дверь.

«В этот момент ты сделала запись в той книге, Майлин, пока он выходил в сарай? Подошла к камину и достала кусочек угля. Может, ты уже и не видела».

От наркотика, который он ввел, ее накрыло, отпустило и снова накатило. С каждым разом Лисс становилась все более отстраненной и сонной. Следовать за этими волнами, ничего больше не хотеть. «Я позабочусь о тебе». В темноте всплыла картинка: Майлин голая, крепко связана, из глаз течет кровь. «С тобой такого не случится, Лисс».

Она перевернулась на бок, встала на ноги. У кухонного шкафчика все еще стоял стул. Одной ногой она подтолкнула его к столу, забралась. Вперед спиной. Вывернулась так, что задвижка на окне оказалась под наручниками, потянула. Она отскочила. До верхней задвижки ей было не достать. Лисс вытянулась, вцепилась в нее зубами и рванула, как рыба, заглатывающая блесну. Задвижка наполовину сдвинулась. Она закусила еще раз, раскрыла и отодвинула ее языком.

Окно примерзло. Она навалилась на него всем весом. Оно не поддалось. Она отклонилась назад и со всей силы ударила головой по поперечине. Окно распахнулось.

Ее босые ноги, ступавшие по снегу, не чувствовали холода. «Только не к сараю, Лисс! Надо в другую сторону, прочь от дачи». Она выскочила с веранды, пробежала немного в сторону озера, бросилась за дерево, стала карабкаться наверх, к скале, там ветер сдувал снег, земля там прочнее, там можно было встать и бежать. Она наткнулась на сугроб, упала и не смогла подняться. Что-то потекло в глаза, она потерлась лицом о снег, он окрасился темным. Лисс встала на четвереньки и поползла. Кажется, сзади раздались шаги, которые она слышала раньше. Она лежала не двигаясь, прислушивалась к ветру. Потом продолжила ползти, метр вверх по склону, потом еще один, перекатилась через край и оказалась на вершине скалы.

Он стоял перед ней, прислонившись к стволу сосны. Причмокнул грустно, когда она попыталась встать.

— Лисс. Я же тебе говорил.

Он наклонился к ней, держа в руке топор.

— Тебе от меня никуда не деться, — прошептал он. — Пока я не разрешу.

8

Она погрузилась в теплую дремоту, будто в прилив. И там услышала голос. Не Майлин на этот раз, это был голос отца, пробивавшийся сквозь сон, чтобы рассказать ей о чем-то:

«Это место — твое, Лисс. Твое и Майлин».

Но ведь ты хозяин дачи.

Он стоит у окна и смотрит на улицу.

«Теперь вы его хозяйки. Я должен уехать».

Странно он говорит. Не так, как перед отъездом в Берлин или Амстердам. Туда он уезжает на несколько недель, а потом возвращается с подарками.

Он садится на край кровати. Гладит ее по волосам. Обычно он так не делает. Обычно он долго на нее смотрит со странной улыбкой. Но никогда к ней не прикасается.

«Почему ты уезжаешь?»

Он долго ничего не говорит. Наконец медленно качает головой:

«Я буду скучать по тебе, Лисс. Мы похожи, ты и я. Никто ничего не может с этим поделать».

Вильям зажег парафиновую лампу. Он положил топор на край камина и принялся листать блокнот. Все, что она написала Майлин. Она не смела представить себе, что он с ней сотворил. Только что он ее заморозил. Лисс сейчас тоже мерзла, вся съежилась в углу дивана. Она не злилась на него. Он дал ей еще дозу. Приятная боль укутала ее.

— Куртка тебя остановил, когда ты собирался топиться, — попыталась она заговорить и заметила, что голос ее как густой соус. — Он спас тебя.

Вильям не отрывал глаз от блокнота, листал, казалось, полностью погрузился в ее записи.