Книга Час волкодава - Михаил Зайцев

– Спасибо, Наталья Николавна. Боюсь, знаете ли, сквозняков. А больше, пожалуй, ничего не боюсь в этом мире. Отчего немного скучаю. Будьте любезны, поверните голову направо. Вот так, хорошо. Теперь глаза опустите. Заметили? Сей хладный труп у стенки сто двадцать секунд тому назад был господином Полковником. Я сломал ему шею, развивая почин Иннокентия Петровича. Ломать шеи вашим сотрудникам, уважаемая, становится доброй традицией, не находите?.. Не сокрушайтесь по господину Полковнику, дорогая. Он вас предал. Сегодня никому нельзя верить, ужасные времена, согласитесь. Между тем попрошу вас сделать для меня исключение и поверить тому, что я вам сейчас сообщу. Итак, Наталья Николавна, вы догадались, наверное: живой вам отсюда выйти не суждено. Ваша жизнь стоит ровно столько же, сколько пуля в обойме «макарова» в моей левой руке. Учитывая тот факт, что пистолет достался мне по наследству от вашего же сотрудника, получается так, что ваша жизнь мне вообще ничего не стоит. В отличие от информации, которую я намерен от вас получить прежде, чем застрелю. Информацию я получу от вас так и так. Вопрос лишь в том, придется ли мне вколоть вам остатки «сыворотки правды» или же я сумею сэкономить остродефицитное спецсредство.

Сан Саныч поднял правую руку со шприцем до уровня глаз, прищурившись пуще прежнего, сосредоточил взгляд на кончике иглы и аккуратно надавил большим пальцем на поршень шприца. С острия иглы скатилась капелька бесцветной жидкости.

– Каждая капля «говорунчика» на вес золота. Вы об этом знаете, Наталья Николавна, и, верю, простите мне мою жадность. Полковник сообщил, что в сейфе, вон в том допотопном сейфе в углу, спрятана куча фальшивых баксов. В какие непреходящие ценности вы с господином Полковником перевели сумму, эквивалентную шести с половиной миллионам долларов, собираясь кинуть соратников по банде, Полковник мне также сообщил, однако, давая вам характеристику, восхищался вашим умом и коварством. Я рискнул предположить, что и господина Полковника вы, Наталья Николавна, вознамерились пошло кинуть на три миллиона двести пятьдесят тысяч. Не скрою – я не уверен, что, информируя меня о ценностях, в кои переведены миллионы долларов, господин Полковник сказал правду. Между тем я рассудил, что логичнее потратить «сыворотку правды» именно на вас и узнать все наверняка. Поразительно устроен человек! Вечно ему всего мало. И я не исключение. Практически завладев солидным состоянием, думаю о нескольких кубиках дефицитной сыворотки. И ничего не могу с собой поделать!.. Короче говоря, Наталья Николавна, расклад таков: поможете сэкономить сыворотку, я застрелю вас, и на том все ваши неприятности закончатся. Если мне все же придется сделать вам укол, обещаю – ваш дух на небесах помучается вдоволь, наблюдая с того света, как я буду кончать вашу дочку, внучку и зятя-разгильдяя. Полковник сболтнул – ваши близкие проживают в городе Выборге. Вопрос, уточняющий точный адрес ваших близких, станет вторым после того, как у вас в венах забурлит «сыворотка правды».

– Блеф! – Наталья Николаевна полностью взяла себя в руки. Смотрела на Сан Саныча жестко, с нескрываемым презрением и откровенным превосходством. – Я пока не поняла, в чем ваша проблема, но она есть! Вы убьете меня, ничуть не сомневаюсь. В страшную месть, ради которой придется ехать в Выборг, тратить время, деньги и нервы, рисковать, – в это не верю категорически!

Сан Саныч ей в ответ произнес длинную замысловатую фразу на финском языке. Засмеялся, наблюдая замешательство Натальи Николаевны, и заговорил по-русски:

– Выборг – пограничный город. После всего, что произошло по вашей милости, после множества трупов у меня за спиной, я намерен скрыться в Финляндии. Благо, как вы только что слышали, я свободно говорю по-фински. Путь мой лежит через Выборг. Поразить силовые структуры особо жестоким групповым убийством на территории отечества, оставив кровавый след, ведущий в глубь России, отвлечь внимание силовиков от границы – в моих насущных интересах. Вы спросите: почему следы преступления уведут сыщиков от границы? Отвечаю: потому, что убийство ваших близких напрямую свяжут с вашей насильственной смертью, моя дорогая... А вы побледнели, Наталья Николавна. Что? Начинаете мне верить?

Рокот автомобильного мотора на улице отвлек Сан Саныча от проникновенной беседы. Судя по урчанию мотора, машиной неведомой марки управлял водитель, заучивший наизусть все ухабы да кочки на пути от ворот до флигеля.

– Харитон возвращается, – произнесла Наталья Николаевна, поправляя сережку в мочке правого уха, зацепившуюся за скрученное на голове тюрбаном полотенце.

– Я знаю. – Сан Саныч встал, спрятал шприц в нагрудном кармане рубахи. – Возвращается последний ваш сотрудник, отвозивший предпоследнего в больницу. Садитесь сюда вот, в плетеное кресло за банкетный столик, и вздумаете фокусничать, на легкую смерть не надейтесь. Прострелю вам плечо, сделаю укол, а вашу дочку с внучкой зубами разорву.

– Хватит меня пугать! – сорвалась на крик Наталья Николаевна. – Достаточно! Вы правы, дочь и внучка – мои болевые точки. Ради них я работала, зарабатывала деньги. Я не стану мешать вам расправиться с Харитошей. Буду сидеть тихо до самой смерти. Клянусь теми, кто мне дороже всех сокровищ на свете, теми, ради которых я жила!

Наталья Николаевна вразвалочку, по-мужски, подошла к банкетному столику. Опустилась в плетеное кресло, продолжая теребить сережку в правом ухе. Короткие толстые пальцы, терзающие серьгу, – вот, пожалуй, единственное, что выражало ее нервозность, помимо мертвенной бледности на суровом, решительном лице.

Сан Саныч окинул беглым взглядом банкетный столик. Не обнаружил в достижимой для сидящей в кресле женщины зоне никаких колюще-режущих предметов и, пятясь задом, удерживая Наталью Николаевну в поле зрения, приблизился к двери. Приоткрыл ее, легонько толкнул, чтобы свет из комнаты падал на лестницу. Прижавшись спиной к стене, Сан Саныч сделал два приставных шага вправо. Нога в сандалии коснулась неестественно повернутой головы Полковника на полу. Сан Саныч остановился. Запястье левой руки с пистолетом коснулось стены. Подбородок коснулся левого плеча. Скошенные вправо зрачки глаз продолжали следить за теребящей серьгу Натальей Николаевной.

Рокот автомобильного мотора на улице, достигнув звукового апогея, плавно затих. Спустя минуту хлопнула входная дверь внизу, заскрипели ступени лестницы, и хриплый мужской голос нарушил тишину в доме:

– Накрывайте на стол! Поминки справим. Четыре часа на хирургическом столе, двое хирургов и пять косых в гринах не смогли помочь Гоше! – Высокий мужчина поднялся на балкончик второго этажа, вошел в освещенную лампой под абажуром комнату. – Уф, Наталья Николавна, как я замудохался с врача...

Сан Саныч выстрелил. Отвлекся от наблюдения за Натальей Николаевной всего-то на краткий миг, чтобы нацелить пистолетный ствол поточнее в висок рослому Харитону, и уловил движение некрасивой женской руки от сережки ко рту слишком поздно, чтобы остановить Генерала уже не существующей армии.

– Ну да, конечно! – высказался вслух Сан Саныч, не обращая внимания на упавшего Харитона, глядя с тоской на костенеющее лицо женщины, на вздернутые в победоносной улыбке посиневшие губы. – Олен срякки! Старый мудак! Она сняла висюльки, прежде чем мыться в душе, чтобы не размокла крупинка – яд, спрятанный под камешком сережки! Обставила меня, переиграла, как мальчишку!.. М-да, дошел до ручки! Начал сам с собой вслух разговаривать, поднабрался дурных привычек у партнера Чумакова. Как он там, кстати? Замучился, наверное, меня ожидая. Я же обещал прийти и спасти его. И сделать богатым...