Книга Дрянь погода - Карл Хайасен

Щелкунчик казался себе диким бодливым быком на арене. Беспомощная сучка под ним уже не трепыхалась. Он перевел дух, сплюнул кровь и похвалил себя, что так ловко превратил помеху в убийственное оружие. Прав был легавый в рекламе – блокиратор не сломаешь! Саднило губу, горела коленка, челюсть пронзало пульсирующей болью, но в целом все не так уж плохо. Гордость собой перевешивала боль. Безусловно, он заслужил право на деньги францу-зишки.

И тут рука скользнула ему между ног – легко, будто воробышек скакнул на ветке.

– Ыыыаааахххх!

Стерва его сцапала! Щелкунчик взвыл и мотнул головой, чтобы врезать ей блокиратором. Потом сообразил, что девка не могла схватить его за яйца, потому что обе ее руки прижаты к земле. Она не шелохнулась. Значит, это кто-то еще.

– Не надо! Не делай этого! – донесся голос сзади.

Щелкунчик постарался успокоиться, дышать без всхлипов и попытался чуть развернуться, чтобы увидеть, какая сволочь держит в кулаке его яйцо (может, и оба).

И снова голос, теперь ближе:

– Не делай этого! Не делай! Одноглазый псих!

С кем он разговаривает? Не делай – чего? Щелкунчик понял, когда у виска прогремел выстрел.

Макс Лэм удивился, обнаружив на переднем сиденье своей машины спящую женщину. Он признал в ней дамочку, которую днем высадил на стоянке полицейский.

Незнакомка села и откинула с лица длинные каштановые волосы.

– Дождь шел. Некуда было деться, – нимало не смутившись, сказала она.

– Все нормально. – Макс вывинтился из флуоресцентного пончо и бросил его на заднее сиденье.

Женщина протянула руку:

– Меня зовут Эди.

Макс ответил чопорным рукопожатием, почувствовав, какая у нее крепкая хватка.

– Макс, – представился он и неожиданно для себя спросил: – Вас подвезти до Майами?

Эди благодарно кивнула. На это она и рассчитывала. Так или иначе, все прокатные машины непременно должны вернуться в Майами.

– Я бы поймала попутку, но вокруг так сверкало, – сказала Эди.

– Да, я слышал гром.

Каким-то образом Макс проскочил въезд на магистраль. Нужно было еще умудриться, но он сумел.

Эди смолчала. Ее подвозят, а все дороги идут в одном направлении.

– Откуда вы, Макс? – Эди решила разговорить спутника, хоть он и казался совершенно безопасным. Тягостное молчание нервировало.

– Из Нью-Йорка. Занимаюсь рекламой.

– Серьезно?

И Макса понесло. За час Эди много чего узнала о рекламном бизнесе и Мэдисон-авеню. Макса воодушевило, что Эди оказалась поклонницей хлопьев «Сливовые Хрустяшки». И она помнила его слоган – дословно!

– А что вы еще рекламировали? – оживленно расспрашивала Эди.

Максу хотелось рассказать об «Интимной мороси», но он сдержался. Не все воспринимают тему спринцовок.

– Сигареты «Мустанг», – сказал Макс.

– Правда?

– Кстати, вы не против, если я закурю?

– Нисколько.

Макс предложил Эди ментоловую сигарету, она вежливо отказалась. Машину заполнил дым, и Эди опустила стекло, стараясь не раскашляться до посинения.

– Когда вы возвращаетесь в Нью-Йорк?

– Завтра, – ответил Макс.

И снова погрузился в молчание.

– Если вы расскажете, я тоже расскажу.

Макс ответил недоуменным взглядом.

– Ну, про наши дела с полицейским. Меня привозит, вас увозит.

– Ах, вот что… – Макс помолчал. – Я ни в чем не замешан, если вас это беспокоит.

– Я просекла, что вы не Тед Банди.[80]

Какие у нее глаза! – думал Макс. Какая интересная женщина! И наверняка знает, что за впечатление производит.

– А как вам такой вариант: вы ничего не рассказываете, и я тоже. Что было, то прошло.

– Мне нравится этот подход.

– Просто условимся, что у нас был скверный день.

– Еще какой!

В плотном потоке машин они въехали в Южный Дейд, где ураган, сметая все, выходил на берег. Эди была здесь на следующий день после шторма, но сейчас разрушения показались еще ужаснее.

Она с удивлением поймала себя на том, что еле сдерживает слезы.

Ни с того ни с сего Макс сказал:

– А спорим, я угадаю, какая у вас машина?

Наверное, старается отвлечь ее от представшего зрелища: на перекрестке двое небритых мужиков дрались из-за канистры с питьевой ведой. Их встревоженные домочадцы наблюдали за сражением с тротуара.

– Серьезно, – продолжал Макс. – У меня такая способность – по людям определять марку их машины.

– Вы полагаетесь…

– Сейчас скажете – на интуицию.

– Ну что ж, попытайтесь.

Макс смерил Эди взглядом, словно прикидывая ее вес:

– «Ниссан-300»?

– Не-а.

– «280Z»?

– Попробуйте из «экклейм».

Макс поморщился:

– Ваш тип предпочитает импортные спортивные модели.

– Вы мне льстите, – мягко усмехнулась Эди.

В дурацкой игре Макса присутствовала грубая истина: ебабельные Кеннеди и даже сынки действующих президентов обычно не тормозят женщин, разъезжающих в «плимутах» 1987 года.

Макс отыскал съезд с автострады и, направляясь в город, спросил:

– Куда вас отвезти?

– Надо подумать, – ответила Эди Марш.

– Капитан, у вас есть зеркало?

– Нет.

– Ну и хорошо, – сказала Бонни.

Она чувствовала набухающую шишку на лбу и еще одну – на скуле. Августин уверял, что Бонни выглядит совсем неплохо.

– Только лед не помешает.

– Потом. – Бонни посмотрела на Сцинка. – Вот кому-то действительно нужно в больницу.

– Не нужно, – сказал губернатор.

– Августин сказал, у вас сломана ключица.

– Думаю, он прав.

– И ребра.

– Я буду звать тебя «сестра Найтингейл».[81]

– Почему вы такой упрямый?

– В Тавернире есть знакомый врач.

– А как вы собираетесь туда добраться?