Книга Год длиною в жизнь - Елена Арсеньева

1965 год

На сей раз шоколадкой, чтобы ублаготворить администраторагостиницы «Дальний Восток», Рита запаслась еще на железнодорожном вокзале.Подумала, что ее, конечно, уже выселили из прежнего номера, он ведь был оплачентолько на неделю вперед, а она странствовала, считай, месяц. Однако сидящая вхолле за стойкой дама, столь же перманентная, как Светка-проводница (потом Ритаузнала, что у русских прическа называется не перманент, а шестимесячнаязавивка), в белой капроновой блузке, сквозь которую просвечивала ярко-розоваякомбинация, обрадовалась ей, как родной, и не сделала ни малейшего упрека. «Ахчто вы, как это можно – выселить! Мы же знали, что вы вернетесь. Да-да, вашивещи в том же номере, совершенно верно. Заплатить? Ну конечно, пожалуйста,когда угодно, сейчас или когда соберетесь уезжать… Пожалуйста, пожалуйста, нучто вы, мы очень рады…» – квохтала она.

Хваленное всеми классиками русское гостеприимство? Или темиже классиками проклинаемые «тоска, и оханье, и стон»?

Да какая разница! Главное, что можно наконец отмыться… нет,сначала доесть олканский хлеб и выпить рассолу, а оставшиеся полбанкипристроить в крохотный и неудобный холодильничек по имени «Саратов» (да, в ееномере были не только «удобства», но и холодильник, и телевизор «Рекорд»,правда, не цветной и с одной-единственной местной программой). Можно надетьсвежее белье и платье, сбросив надоевшие джинсы, и пройтись по городскимулицам, по которым ходят довольно хорошо одетые (ха-ха, все в мире относительно,по сравнению с Олканом – конечно!) люди, снуют автомобили и автобусы, продаютмороженое… – сливочное с изюмом по тринадцать копеек! – блестят витринымагазинов (пусть убогие, но уж какие-никакие, а все-таки витрины!), возвышаютсякаменные дома, среди которых встречаются очень даже красивые. Рита прошлаглавной улицей и около весьма конструктивистского (этакий Le Corbusier en russe[24] ) здания кинотеатра «Гигант», напротив столь же корбюзьевидного зданиярадиокомитета повернула вниз по улице Запарина – к Вокзальной улице, каксоветовал ей некогда водитель Макар Семенович.

Большой город здесь немедленно кончился – ни одного зданиявыше двухэтажного, дома по большей части деревянные, редко-редко мелькнеткаменный первый этаж. Асфальт, недавно проложенный, был исчерчен какими-токвадратами, нарисованными мелом. Кудрявая курносая девочка сосредоточеннопрыгала в них на одной ножке и гоняла из одного в другой круглую банку отсапожного крема. Наверное, она была набита чем-то тяжелым, например, песком,потому что не летела бестолково по асфальту, а как бы переползала из квадрата вквадрат, попадая на цифры, нарисованные посредине каждого. Что бы это значило?

«Классики, – словно бы произнес кто-то рядом с Ритой, –такая игра девчачья. Рисуют на асфальте мелом или осколком кирпича квадратики,ставят там цифры и прыгают по ним на одной ножке, гоняя битку из квадратика вквадратик, из класса в класс. Понятно?»

Рита даже оглянулась, растерявшись. Кто это сказал? Чей этоголос?

Не узнала, да? Чей голос, главное… Ясно, чей!

Впрочем, тогда Георгий ничего не говорил. Он словно быпередал ей свою мысль, когда капитан милиции уставился подозрительно: она что,не понимает слова «классики»?

Так. Вон из головы воспоминания. И классики – тоже вон!

Рита прошла мимо девочки и спустилась к улице Вокзальной.Тут шло какое-то грандиозное строительство, потому что сама улица представляласобой смесь глины, щебенки и песка, в которой были проложены узкие дощатыетротуары для пешеходов. Рита кое-как перебежала по ним на противоположнуюсторону.

Оглянулась. Поодаль – с той стороны был вокзал, давший имяулице, – тянулись новехонькие серые, очень невзрачные пятиэтажные дома. Точнотакие же дома вовсю строились и в той части улицы, которая шла к Амуру. В Энскетакие тоже были натыканы в большом количестве. Они назывались в народе«хрущевки», потому что их начали массово строить при прежнем вожде СоветскогоСоюза. Нынешние архитектурные изыски, наверное, начнут называть «брежневками»,по имени вождя нынешнего. А раньше были «сталинки»…

«Надо непременно сходить посмотреть на Амур, – подумалаРита. – И Павел советовал. Как это – побывать на Дальнем Востоке и не видетьАмура? Интересно, он больше Волги или меньше?»

Новое строительство никак не затронуло улицу Запарина. В тойчасти ее, которая поднималась от Вокзальной, тоже сплошь стояли деревянные одно– и двухэтажные дома, прятавшиеся в глубине больших садов за маленькиминарядными палисадниками. Рита с восторгом смотрела на мальвы – точно такие жеросли в Муляне – и на высоченные, выше человеческого роста, разноцветныегеоргины. А золотые шары вымахивали даже выше георгинов. Заборы были обвитыхмелем – совершенно как в Муляне!

Впрочем, нет. Рита увидела целых три каменных дома – тожедвухэтажных. Первым оказалась большая городская баня, стоявшая на самом углу.Вторым – школа с очень интересным крыльцом: ступеньки ограждены с двух сторонмассивными тумбами, на каждой воздвигнут огромный круглый шар. На одном из шаровсидела курносая кудрявая девочка, как показалось Рите, точь-в-точь как та,которая играла в «классики».

Чуть выше школы стоял красивый каменный дом с высокойбалюстрадой. Он напоминал самое настоящее дворянское гнездо. Рита собраласьбыло пойти им полюбоваться, но невзначай бросила взгляд на угол школы и увиделатабличку: «Ул. Запарина, 114». А мать Павла живет по адресу – Запарина, 112.Надо полагать, это вон тот дом о четырех крылечках в глубине большого сада нижешколы. Нет, надо закончить с делом, встретиться с Мариной Аверьяновой, а потомархитектурными изысками любоваться.

Рита сделала несколько шагов вниз – и остановилась, неповерив своим глазам. Подбежала ближе… С улицы, сквозь густые ветви яблонь,усеянных покрасневшими мелкими плодами, сквозь заросли георгинов не было видно,что забор позади дома обвален, а сам дом стоит полуразрушен. Более того – частьего, ближняя к школе, была обуглена. По двору разметаны жалкие пожитки,обгорелые, грязные, обрывки жженой бумаги. Гнусно пахло гарью.

Что тут случилось? Почему был пожар? И где искать теперьМарину? Павел не знал, что здесь произошло, он бы предупредил…

Рита стояла в растерянности, как вдруг увидела темнуюфигуру, мелькнувшую около дальнего крыльца. Со всех ног побежала туда:

– Извините, скажите, пожалуйста…

– Ох ты! – воскликнул обернувшийся к ней человек. – Вот таквстреча!