Книга Все исправить - Елена Белова

— Ну ты и скажешь! Лёшка, это же...

А «тело» тем временем открывает глаза. Красные. Удивленно осматривается вокруг, морщится, вытаскивает камень из-под спины. Зачем-то долго смотрит на свои руки. А потом — на людей.

И странное же у него выражение лица. Худая окровавленная рука, дрожа, касается груди.

— Нарки, — хрипло говорит он.

— Проверим еще раз?

— Может, достаточно?! Я ничего не понимаю! Это ошибка!

— Почти согласен. Один вопрос: чья?

Обследование пленного длилось второй час. При полном непонимании обеих сторон.

Координаторы, особенно экспансивный Пабло, кажется, готовы были даже употребить некоторые слова из языка подопечных (те самые, запрещенные). Тихий и молчаливый пленный, напротив, не проронил ни слова. Он покорно и безмолвно позволял себя просвечивать, прощупывать и прослушивать.

А непонимание росло и даже вылилось в какую-то форму взаимопонимания. Потому что ни исследователи, ни серый никак не могли найти ответ на один простой вопрос: где дайи?

...Нарки чувствовал себя плохо, как никогда в жизни. Терпеть странную ломкую боль в каждом нерве было сравнительно нетрудно, привычно даже. Терпеть слабость, тяжелую, обессиливающую, непросто, но тоже можно. И трудности с дыханием, и голод, и тошноту. Но голова…

Страшная, гулкая пустота отгородила Нарки от... От чего? Он не понимал.

Кто он?

Что с ним?

Не понять, не понять.

Чья-то ладонь над грудью. Он голоден... очень голоден, но эта жрачка... эта еда... он не может ее съесть. Не может почему-то. Тошно. Плохо. Муторно.

И одновременно — легко. Так легко. Так не было с... никогда так не было.

«Что со мной?»

— В нем нет дайи, — наконец решается высказать очевидную истину Координатор Пабло. — Совершенно.

— Но...

— И это крайне интересно, поскольку она абсолютно точно была здесь. Страж Алексей, ты ничего не хочешь нам сказать?

— Я не уверен...

Глава 38

ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

Над долиной сеял дождь. Мелкий, нудный и холодный. Здесь, на севере Китая, в сентябре обычно еще тепло. Но в группе никто не удивился, когда вместо обещанных по прогнозу +22°С термометр плавно опустился до +17°С и над долиной поползли знобкие дождевые тучки. Феноменальная невезучесть Стража Альвареса была широко известна на оба полушария. Именно он, пребывая в Индии, умудрился попасть в снегопад, а в Австралии каким-то образом вызвал длительный дождь над одной из пустынь. Никаких заклятий на Альваресе не было, сильфы пожимали плечами и заявляли, что они тут совершенно ни при чем, Координаторы разводили руками. Но аномальная невезучесть никуда не девалась. Распространялась она, правда, только на погоду и хорошо компенсировалась удачей в деле, поэтому Альвареса довольно охотно включали в группы. Сотоварищи ворчали и старались запастись непромокаемой и (или) утепленной амуницией, но втайне верили: домой все вернутся живыми и порученное дело выполнят.

Сегодня верили особо.

Ведь кроме Альвареса в группе был Соловьев-младший, пара фениксов, демоны из «боевых» и... Лик. Дай-имона нечаянно перекрестил Страж Амин, азербайджанец по прошлой жизни. Лик на его наречии значило «первый». А бывший Нарки не возражал. Наоборот. Ему и так хватало потрясений, а старое имя напоминало о прошлом...

Правда, сегодня, похоже, это прошлое им всем отольется. Но есть надежда, что в последний раз. Чертов ссои-ша просто должен был сегодня напасть на одну из станции. Последние денечки до пуска.

— Внимание…

Короткое слово мгновенно заставило отодвинуться и шелестящий дождь, и холод мокрого камня под ладонями, и виноватый взгляд Стража Альвареса. Остался только купол станции и четыре башенки, полускрытые пеленой дождя.

Секунда сгорает в невидимом огне... секунда... секунда...

— Ничего, — наконец выдыхает Соловьев. — Совсем. Странно... Лик?

Дай-имон прикрыл глаза.

— Никого не слышу. Пусто.

— База, как у вас там?

— Как у троллей после национального праздника самогона. По периметру полный штиль, хоть спальник раскладывай.

— Этьен? Этьен Клэр? А где Терентий?

— Отошел. Тут, понимаешь, такие удобства, что мы по очереди ходим любуемся, как на музей. Сейчас его очередь, и мы не смеем оторвать командира от встречи с прекрасным...

— Клэр, кончай резвиться, а то лично тебе обещаю национальный праздник русалок Приморья «Суженый-ряженый» с тобой в главной роли.

— Извини, нервничаю.

— Ладно, отбой пока... — Лёш тронул ухо и снова настороженно всмотрелся в серый от дождя силуэт. — Не понимаю.

— Что-то не так?

— Да нет вроде. Просто отвык от тишины, наверное… Ладно, ждем.

Дождь, словно обрадовавшись вернувшемуся вниманию людей, припустил с удвоенной силой.

— Альварес, а Альварес... — После получаса ледяного (а точнее, мокрого) молчания терпение Стража Маттео предсказуемо иссякло.

Маттео вообще особым терпением не отличался, именно поэтому предусмотрительное начальство обычно ставило его в пару со Стражем Давидом (из евреев) или Стражем Точо (из североамериканских индейцев), чье терпение было безгранично и беспредельно и воистину прославлено в веках. Увы, сегодня этих достойных людей рядом не оказалось, поэтому члены группы уже успели заключить пари, сколько Маттео продержится без общения. Бэзил, к примеру, ставил на полчаса, Гиви (тоже из нетерпеливых) на пять минут.

— Что? — кротко отозвался Альварес, стряхивая с носа очередные капли.

— Проспорил, Гиви! — торжествующе шепнул рядом маг Валентин.

Он был чертовски хорошим чародеем и обещал стать отличным Стражем, кабы не азарт, заставляющий мужчину раз за разом ввязываться в сомнительные авантюры и бесконечные пари.

Гиви сморщил горбатый нос и с укором воззрился на Маттео. Но тот укоряться не собирался:

— Альварес, а ты с сильфами не цапался?

— Тебе-то что?

— Да интересно...

— Ну цапался.

Бэзил, который знает всегда и все, тут же вторгается в разговор:

— Сильфы нашего Альвареса не выносят со дня рождения милорда. Они в лепешку тогда расшиблись, обеспечивая ясную погоду, а потом кто-то из Координаторов поставил Ала на охрану периметра...

— Помню-помню я ту ясную погоду, — шепнул сердитый Гиви. — Тучи, ветер, вах! Женщины не знали, за что хвататься, эй. Прически треплет, юбки задирает... шайтан, не погода.

— Шайтан, шайтан. Еще скажи, что не полюбовался на ножки при случае!