Книга Приемный ребенок - Дженни Блэкхерст

заявила Имоджен. Да, я на самом деле врезала Наоми и отрезала клок ее волос, но я не била ее так сильно, чтобы отправить в больницу. И я отрезала только прядь, а не половину головы.

ПЛ: Ты предлагаешь нам поверить в то, что кто-то еще бил Наоми в одно время с тобой?

МДж: Я ничего не предлагаю. Я просто говорю, что так сильно ее не била. Я не Энтони Джошуа [25].

КЮ: А в ту ночь, когда умерла мисс Гилберт, ты, Мэри, ее убила, но не так сильно?

МЭ: Инспектор! Мэри, инспектор так неуместно пошутил. Ты не должна отвечать на этот вопрос.

КЮ: Прости, Мэри, миссис Эрскин права. Но ответь мне вот на какой вопрос: ты столкнула мисс Гилберт с лестницы?

МДж: Нет.

ПЛ: Ты говоришь очень уверенно. Ты абсолютно уверена, что случайно не врезалась в нее?

МДж: Нет, я к ней не прикасалась.

ПЛ: И вы с ней не ругались, когда она поймала тебя в том доме? Может, ты пригрозила рассказать ее мужу про ее любовный роман, и вы подрались? Может, ты просто защищалась?

МЭ: Я уверена, что Мэри четко дала понять, что у нее не было физического контакта с Ханной Гилберт.

ПЛ: Да, конечно. Мэри, ты видела, как Ханна падала?

МДж: В некотором роде.

ПЛ: Что ты имеешь в виду под «в некотором роде»?

МДж: Я производила разные звуки – шаги и все остальное. Я включила в квартире радио, она пошла к нему и выключила, но, вероятно, что-то сделала неправильно, потому что оно практически сразу же снова включилось. После этого она очень испугалась – словно за ней кто-то гнался. Затем я услышала, как она упала.

ПЛ: Но ты не находилась рядом с ней, когда она упала?

МДж: Нет! Клянусь. Она будто спятила. Я и подумать не могла, что она так испугается.

ПЛ: А что с Имоджен Рид? Она утверждает, что ее столкнули в канал…

МДж: Я не сталкивала Имоджен в канал. Меня там даже не было. Нам запрещают туда ходить, потому что там грабят людей.

КЮ: Значит, ты утверждаешь, что Имоджен сама свалилась в канал?

МЭ: Ты не обязана отвечать на этот вопрос, Мэри. Она только что сказала вам, что ее там не было, поэтому вы не можете строить предположения о том, что случилось с Имоджен Рид.

ПЛ: Значит, ты на самом деле ожидаешь, что мы поверим в том, что ты не имела никакого отношения к падению Ханны Гилберт с лестницы, несмотря на то, что находилась там, когда она упала, и признание в том, что ты ее туда и заманила, и что ты не виновата в травмах Наоми Харпер, несмотря на то, что… «врезала» ей?

МДж: Да, ожидаю. Я не знаю, что случилось с Гилберт или Наоми, я говорю вам…

КЮ: Мэри, сядь, пожалуйста.

МДж: Но я говорю вам, а вы отказываетесь слушать! Это была не я! Я не пыталась их травмировать, причинить им боль, я просто… я просто… я ее не толкала, вот и все. Я не знаю, что случилось. Не знаю.

ТВ: Я думаю, что на сегодня достаточно. Совершенно очевидно, что Мэри устала и находится в подавленном состоянии. К тому же она ответила на ваши вопросы. Нужно сделать перерыв.

МДж: Но я этого не делала! Вы должны заставить их понять! Это… Я никого не убивала, понимаете?

ПЛ: Допрос закончен в одиннадцать двадцать три.

Эпилог

Полгода спустя

Девочка сидит, повернувшись к нам спиной, в нижней части сада. Она в электрическом инвалидном кресле, у нее на коленях лежит большой альбом для рисования, причем лежит криво, рискуя в любую минуту свалиться. Похоже, она полностью сосредоточена на том, что рисует.

– Как она? – спрашиваю я, отворачиваясь от кухонного окна и делая маленький глоток кофе. Пэмми улыбается.

– Она большой молодец. Врачи говорят, что очень скоро начнет нормально ходить. Она борец. Она уже сейчас не постоянно пользуется инвалидным креслом. Половину дня без него! Не пойми меня неправильно. Она очень умная девочка, при этом иногда ведет себя как строптивый подросток, но пока никого не превратила в лягушку и не прокляла нас, чтобы жили вечно в виде чайного сервиза. Вот так… – пожимает она плечами. – Пока все хорошо.

Из меня вылетает смешок, но ощущения хорошие.

– Очень смешно.

– О, только не спрашивай меня, как, но у нее получается разжечь огонь в камине за несколько минут. У меня час уходит на то, чтобы только высечь искру.

– Ладно, прекращай. – Я пересекаю кухню и присоединяюсь к подруге, которая сидит на кухонном столе. – Я так рада, что вы с Ричардом ее взяли, Пэм. Я боялась, что после случившегося люди здесь вообще не захотят ее больше видеть, потребуют убрать ее отсюда.

Меня до сих пор мучают кошмары – я вижу, как Элли летит вниз, но вместо того, чтобы приземлиться на балконе, как получилось в тот день, в моих кошмарных снах она продолжает падать, и падает, падает…

– Люди здесь не такие уж и плохие, – говорит Пэмми тихим голосом, и возвращает меня назад в кухню. – Да, если ты не отсюда, то может получиться что-то типа «Лиги выдающихся джентльменов». И да, до того, как ты успела это сказать – я прекрасно помню, что ты здесь выросла, но за все годы твоего отсутствия ты забыла, что это место может быть и хорошим. Несмотря на все их специфические особенности…

– О, это ты так называешь обвинение ребенка в колдовстве?

Пэмми не обращает на меня внимания и, отдать ей должное, не упоминает и те несколько сумасшедших дней, когда я, можно сказать, спятила сама.

– Несмотря на все их специфические особенности, люди здесь поддерживают друг друга, стоят друг за друга, если дело серьезное. Посмотри, что случилось после того, как Мэри съехала с катушек. Тебе нужно тут пожить немного подольше. Продай дом своей матери, купи что-то новое, начни все сначала.

– Не уверена, что стоит это делать, Пэм. Мы здесь живем почти год, и что у нас есть? Только плохие воспоминания. Ребенок, пожар…

По крайней мере, с работой все хорошо. Когда я вернулась после пожара, меня ждали два огромных букета цветов, Люси пригласила меня на обед, во время которого рассказала про роман Эмили с Эдвардом – истинную причину ее поспешного увольнения. Похоже, что для того, чтобы тебя приняли во внутренний круг, нужно чуть не умереть.

– Ты не можешь и дальше сбегать каждый раз,