Книга Начало пути - Денис Старый

не понимаю, отчего все еще нет вестей от матушки-императрицы. Она же не оставила нас своей милостью? — Валериан, на удивление проявлял даже больше сдержанности, чем Николай, сейчас братья словно поменялись местами.

Через двадцать минут прибыл посыльный из Зимнего дворца. Поговорив с ним, Николай Александрович Зубов, ни живой, ни мертвый, медленно, шархая ногами, вошел в комнату, где все еще лежал Валериан.

— Матушка наша… императрица… благодетельница… — слезы наворачивались на глазах Николая.

— Ну же! — закричал Валериан, резко подымаясь, но не удерживаясь на ногах и снова плюхнувшись на диван. — Говори!

— При смерти. Роджерсон говорит, что готовиться нужно к худшему. Она… не выдюжила известий о Платоне. Ее речь пропала, а она в беспамятстве — сказал Николай и разрыдался [состояние Екатерины Александровны приводятся схожие с тем описанием, что есть в источниках].

Это были и слезы по Екатерине, частью и по Платону. Но более всего Николай Александрович оплакивал упущенные возможности. Кто бы ни был сейчас на престоле, вряд ли Зубовы будут столь сильны. Готовились они к тому, чтобы стать популярными и неоспоримыми. В этом должен был помочь и Валериан, который обязательно разгромил бы персидского шаха и отомстил за грузин. И вот они, такие великие, рядом с Александром…

— Что делать нужно, брат? — вопрошал Валериан, который, как часто воюющий человек научился принимать смерть, но то на войне.

Еще никто и не умер. Роджерсону верить можно, он честный малый и если говорит, что государыня уже не придет в себя, то так оно и есть. Но ведь она пока еще жива, дает время что-либо сделать.

Николай вытер слезы, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, встряхнул головой и сказал уже решительным тоном:

— Нужно узнать, где сейчас Безбородко. Срочно.

Уже через десять минут премьер-майор, бывший дежурным офицером и координатором поисков преступника, устремился к дому графа Александра Андреевича Безбородко в Полюстрово, что на правом берегу Невы.

Зубовы знали о том, что Екатерина что-то передала на хранение именно вице-канцлеру, который вроде бы как и в опале, но никак не ограничен в своих действиях. И Николай Александрович догадывался, хранителем какой именно бумаги является Безбородко.

— Нужно тебе ехать, Николай, — сказал Валериан.

— Я вот думаю, брат, а не поехать ли мне к Павлу? Зная его, он и простит и чины не отберет. Станем ему опорой. Кто у него есть? Никого. Куракин Лешка только бегает к нему нынче, да и все. Салтыкова Николая Ивановича и тому отставку дал, — размышлял вслух старший брат Зубов [в РИ именно Николай Зубов, как только Екатерина слегла, не приходя в сознание, устремился в Гатчину звать на царство Павла Петровича].

— Вначале Безбородко и необходимость прояснить обстоятельства с завещанием, после Гатчина. А я, так, во избежание, пошлю реляцию в войска под Москвой и Воронежем, чтобы никаких отпусков, а были готовы, — молодой Валериан проявлял необычайную выдержку.

— Ты же не собираешься воевать внутри нашего Отечества? — с опаской спросил Николай. — Или собираешься?

— Нет, — Валериан сам испугался своих мыслей. — Но государыня при смерти, этим могут воспользоваться и наши многочисленные враги, те же турки.

— Все, я к Безбородко! — сказал Николай и пошел распоряжаться готовить выезд.

*…………*…………*

Петербург. Зимний дворец

13 декабря 1795 года. 18.25 (Интерлюдия)

Граф Александр Андреевич Безбородко был опытным, изворотливым и осторожным интриганом. Иные в круговерти дворцовых игр не возвышаются. Между тем, ставка Александра Андреевича была, в том числе и на то, что он всегда честно отрабатывал престолу. И делал это так, чтобы выделяться среди иных вельмож. Те деятельные люди, с которыми Екатерина Алексеевна начинала править либо ушли, либо потеряли запал, превращая работу в рутину. Александр Андреевич себе этого не позволял, он всегда был на чеку и знал многое, так как имел доступ ко всем письмам, что отправлялись из Петербурга и не только.

Были у Безбородко и свои люди в Зимнем дворце, которые регулярно сообщали вице-канцеру обо всем происходящем при дворе. Именно из-за сообщения о том, что императрице стало плохо, Александр Андреевич и не поехал в Москву в свой Слободской дворец, а собирался это сделать уже сегодня под вечер, чтобы провести ночь вне столицы.

А теперь он узнает, что Платон при смерти, или уже умер, Екатерине стало плохо и она отходит. Так что Безбородко, несмотря на то, что и сам к своим неполным пятидесяти годам, оброс клубком болезней, начал действовать. У него была бомба, которая, если разорвется может сильно навредить России, или, напротив, если ее не использовать, все сложится еще хуже. Такая дилемма волновала Александра Андреевича с самого начала, как только государыня доверила ему быть хранителем завещания, а так же взяла с него слова, что Безбородко устроит переход власти к Александра.

Слово вице-канцлер дал, но… Александр не готов к власти. Не особо готов и Павел, но из двух зол, Безбородко выбрал бы Павла Петровича. И сделал бы это при равных исходных критериев потому, что только при Павле Петровиче он может стать больше, чем есть сейчас. Александр приведет в политику своих молодых романтиков, по типу Кочубея или Новосильцева. Там не будет места человеку из старой екатерининской гвардии. Да еще и Зубовы… если они все же останутся, то Безбородко не уживется с Платоном.

Но сперва нужно было поговорить с Александром. Как построить разговор, чтобы Александр открещивался от короны, как от чумы, Безбородко знал. Но, как был уверен вице-канцлер, изворачиваться в поиске правильных слов не придется. Александр и без того боится власти.