Книга Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство - Эрнл Брэдфорд

несмотря на название, возможно, появились в Индии). Все это – позитивные моменты арабской оккупации островов. С другой стороны, европейцы могут утверждать, что имел место некоторый упадок христианской религии. Однако следует отметить, что церковь и христианские обряды никогда намеренно не подавлялись. Хотя обращенные в ислам, несомненно, получали преимущества от своих исламских хозяев, те, кто предпочли сохранить свою веру, никогда не преследовались, как впоследствии христиане преследовали мусульман и иудеев. Хотя тому нет свидетельств, представляется вероятным, что на Мальте, в Испании, на Сицилии и Балеарских островах иудеи играли важную роль в сообществе. Арабы уважали и поощряли их интеллектуальные способности.

С 870 до 1091 года, на протяжении более чем двух веков арабского правления, острова, по-видимому, процветали. Арабский хронист (которого процитировал Брайан Блукт в «Истории Мальты») писал: «Малитали… богата всем, что есть хорошего и благословеньем Божьим… здесь есть люди, города и деревни, деревья и фрукты». То же самое можно сказать о Сицилии и других арабских владениях этого периода. Но, как сказал Гераклит еще в VI веке до н. э., «все течет». Нет постоянства ни в природе, ни в человеческих делах. Перемены, принесенные арабами в Средиземноморье, не остались надолго.

На арабской могильной плите XII века, найденной на мальтийском острове Гоцо, сохранилась надпись о Маймуне, дочери Хасана, сына Али из Сусса. Она перекликается с вечным голосом Средиземного моря:

«Спроси себя, есть ли что-нибудь вечное, но что может оттолкнуть или заворожить смерть.

Увы, смерть прервала мою короткую жизнь, и ни мое благочестие, ни скромность не спасли меня от нее.

О ты, смотрящий на могилу, в которой я заключена, где пыль покрыла мои веки и уголки глаз.

На моем ложе и в моем жилище нет ничего, кроме слез; и что случится, когда мой Создатель придет ко мне?»

Плита разрушена. Надпись на плите завершается печальным вопросом. Арабские века тоже разрушились. Но вклад арабов в мир и культуру Средиземноморья и окружающих его земель оставил неизгладимый отпечаток, как буквы на могильной плите маленькой Маймуны.

Глава 7

Норманны и арабы

Викинги побывали на Средиземном море раньше их – это правда. Но первой скандинавской расой, оказавшей большое влияние на общества и культуры этого моря, были норманны. Название «Norman – норманн» это не более чем смягченная форма слова «Northman – северный человек». Какое-то время его применяли ко всем скандинавам. Позже оно стало применяться только к тем северным завоевателям, которые обосновались в Древней Галлии и колонизовали Нормандию – землю северных людей. Конечно, имели место смешанные браки с жителями Галлии, а также с остатками живших здесь германских народов. Норманны приняли французские традиции, язык и христианскую религию. Тем не менее они оставались по своей натуре скандинавами, и склонность северян к сражениям являлась основной чертой их характера. Ее не стерло несколько поколений более легкой жизни на землях Франции.

Грабительские набеги викингов, проведших свои длинные лодки по Сене до самого Парижа, были началом завоевания северянами плодородных земель долины Сены. Суровый климат региона (не просто так Руан, столицу Нормандии, назвали «ночным горшком Франции»), как нельзя соответствовал физическим данным и чертам характера северян. Однако зов крови никуда не делся, даже когда пришельцы с севера обосновались на плодородных землях. Их тянуло к морю и дальнейшим завоеваниям, они желали слышать звон мечей и шум моря, бьющегося о борта их длинных судов.

Эдвард Фримен в энциклопедии «Британика» процитировал норманнского хрониста Готфрида Малатерру, проанализировавшего характер норманнов: «Он считает норманнов коварными, презирающими собственное наследие в надежде выиграть больше, стремящимися к добыче и господству, склонными к подражательству всякого рода, придерживающимися середины между щедростью и жадностью. В них объединяются эти две противоположных черты. Их вожди особенно щедры, желая хорошей славы. Этот народ искусен в лести, красноречив, так что даже их мальчики становятся ораторами. Народ необузданный, если не удерживается со всей твердостью ярмом правосудия. Они без особого труда терпят тяжелый труд, голод и холод, когда им выпадает такая участь, любят охоту, в том числе соколиную, лошадей и оружие. Любовь к подражательству выражена явно. Лишь очень немногие оригинальные изобретения имеют норманнские корни. Зато ни один народ с такой легкостью не перенимает все, что возможно у других наций. Они с радостью берут на службу и дружат с людьми учеными, опытными и знаменитыми, откуда бы они ни прибыли. Именно этими качествами, возможно, объясняется тот факт, что народ, достигший так многого, покоривший такую большую часть территории Европы, практически исчез с лица земли».

Норманны по темпераменту не слишком отличались от арабов, с которыми довольно скоро вступили в конфликт. Они почти ничего не создали, но были достаточно мудры, чтобы приспосабливаться и усваивать. Они были великими воинами. Они также уважали правосудие, но их следовало держать твердой рукой, и они должны были осознавать, что правосудие действительно отправляется. Учитывая эти соображения, можно утверждать, что норманны могли следовать куда угодно и достичь практически всего. Именно это они впоследствии доказали. Их сила была в приспособляемости – ну и, разумеется, во многом другом. Эти люди завоевали Англию, проникли вглубь средиземноморского мира и покорили Сицилию. Впоследствии они или их потомки держали в подчинении большую часть Ближнего Востока.

Вскоре после 1057 года два знатных норманна Роберт Гвискар и его брат Рожер высадились в Южной Италии и начали тщательно спланированную атаку на оплоты мусульман в этом регионе. Воодушевленные папой, пообещавшим им все территории, которые они отберут у мусульман, они овладели большей частью региона, называемого Калабрия. Роберт, захватив Реджо и Козенцу в 1060 году, стал правителем почти всей Южной Италии, и папа Николай II утвердил его право на владение территорией. Затем эти два брата, верные сторонники папы в борьбе против неверных, и их норманнские последователи начали систематическую атаку на занятую мусульманами Сицилию. Через год после их успеха в Калабрии они из Реджо переправились через узкий пролив и взяли Мессину. Снова стала очевидна важность господства на море. Если бы мусульмане сохранили свое прежнее военно-морское господство, вторжение на Сицилию стало бы невозможным.

Таким образом, норманны были, как писал Эдвард Фримен, крестоносцами еще до того, как началась проповедь Крестовых походов. Норманнские воины и раньше помогали христианам Испании в борьбе с сарацинами на полуострове, и на Сицилии они отобрали великий остров у того же врага. Они стали первыми предвестниками конфликта, которому предстояло веками сотрясать средиземноморский мир, – религиозных войн. Это был новый фактор в средиземноморской истории. До этого войны велись только ради территорий и материальных благ.