Книга Ведьмин дар - Дарья Сергеевна Гущина

мысленно согласен с первой половиной. Нюся, Василина Дмитриевна – те, кто не засветился или не нагадил чрезмерно, – возвращаются в Круг. Через проверку, с клятвами о неразглашении некоторых опасных знаний, – но всё же. А ты… Отступница Эфа нажила слишком много врагов. Я вряд ли смогу помочь. Прости, внучка.

Я глянула на тёмное небо, достала из рюкзака первый попавшийся артефакт, впитала его силу и запалила костёр – светло-золотой, неопасный для леса, тёплый. Согревающий уставшую душу измученного долгими дорогами странника.

– Значит, решено. Эфа умрёт, как когда-то умерла Аделина, – сказала я спокойно. – Я вернусь под своей внешностью и с прежней сферой силы. Аделина, инсценировав свою смерть, сбежала, когда проснулся дар, и всё время просидела в приюте, обучаясь у Вещей видящей. Известной особенности Эфы – проклятья палача – у меня теперь нет. А наставница обнулит мой энергетический фон так, что не зацепишься. И всё. Кто поверит – тот дурак. Кто не поверит – тот пусть сначала докажет. А уж хвосты подчищать мы умеем, не то бы не выжили в наблюдательском террариуме. Кто-нибудь вообще связывал отступницу Эфу и трагически погибшую приёмную дочь Верховной?

– Насколько я знаю, нет, – нахмурился дед Назар. – Андрей припрятал твои старые анализы, пока личность Эфы искали среди пропавших без вести и прочих подозрительных, «определив» тебя по новым в дочери некой отступницы, убитой безымянными. Нюся нашла в некрополе подходящую пару из неопознанных – мать и дочь, без заклинательского изгнания, просто убитые… Так в деле и записали.

– Знаю, – я кивнула. – Я всегда хотела вернуться и готовилась к этому. И дело Эфы закроют, а её мумию найдут среди неопознанных, которых мы выдадим Кругу и наблюдателям. А мне опять придётся играть. И я сыграю, – я улыбнулась. – Это я умею. Надо только чтобы бабушка Степанида защиту палача подправила. Я же хранитель секретов Вещей видящей. Мне не показалась, будто ты сказал, что мы, ведьмы с даром, имеем право на защиту мысли и памяти?

– Имеете, – подтвердил он, – на обычную, чтобы любопытные не лезли. Но, да, хранители секретов наставниц – особый разговор. Я подниму через одного своего знакомого эту тему. Утвердим вам защиту палача.

– Сам-то ты, конечно, не выступаешь? – я ухмыльнулась.

– Упаси Боже, – ответно усмехнулся дед. – Я же в кресло главы мечу. Мне не следует поддерживать неугодных, даже если они тысячу раз правы. Мировоззрение изменить – это не пару законов переписать. Не одно поколение вырастить придётся, прежде чем получатся те, кто будет работать с опорой на Договор и без предрассудков. Нет, для непопулярных идей я использую активистов-энтузиастов. Сливаю им наработки через десятые руки, а они вещают. А я молчу и грозно хмурюсь, но почти всегда меня вынуждают согласиться – да, Договор нарушен, да, виноваты, да, исправимся, да… Я людей и почву долго готовил. И под кресло хороший подкоп прорыл. Теперь я то киваю, то хмурюсь. И жду.

Илюха, пока мы с дедом обсуждали насущное, сидел напротив нас, через костёр, и молча внимал. А я посматривала на него и понимала – недооценила. Очень. И получила за это очередным бумерангом. И, дай дар, последним. Устала отбиваться. Хочу просто… жить.

Стемнело. Уютно мерцал костерок. В сосновых макушках гулял тёплый ветер, играя на тяжёлых хвойных лапах как на струнах, наполняя лес таинственными шорохами и шепотками. А когда мы замолчали, со стороны приюта донеслись громкие голоса – обсуждали новости, не верили… боялись. Все боялись поверить и вернуться. И не знаю, как Нюся перешагнёт через свой страх и доверит этому изменчивому миру свою странную дочку… Знаю лишь, что в этот момент, да и потом, я буду рядом с Русей. Я обещала.

А Нюся, встретив и накормив гостей, всё-таки вспомнила об обещании забрать меня к ужину и примчалась, запыхавшись.

– Деда! Привет! – искренне обрадовалась она, и я заподозрила однозначное: приехав, дед Назар сразу отправился искать меня, минуя других членов семьи.

– Ну здравствуй, хвостик, – дед улыбнулся, неохотно выпустил меня из рук и встал. – Пора? Жаль. Сидел бы и сидел…

– Ужин! – напомнила Нюся и хлопнула по метле.

– Полетели, – он взгромоздился позади внучки. – Что на ужин-то?

– Но…

– Полетели, – повторил дед шёпотом, – поговорить надо. По Русланке. Делю потом заберёшь, полчаса погоды не сделают.

Подлый ход, но действенный. Сестра бросила на меня беспомощный взгляд, я кивнула, и они улетели. А мы остались – как сидели, друг напротив друга, через костёр: я, кутаясь в одеяло, Илюха, рассеянно ломающий длинные хвоинки.

Я ожидала неприятного молчания, но он поднял голову и нерешительно спросил:

– Не злишься?

– Нет, – я поправила одеяло. – Это всего лишь… форма. Костюм. Работа закончена, и он больше не нужен.

Надеюсь…

– Зачем? – Илюха пытливо смотрел на меня через костёр.

– Я поняла, что… не подхожу, – я передёрнула плечами. – Слишком авантюрна для такой работы. Мне не хватало терпения, постоянства, усидчивости, внимательности… и снова терпения. Я была импульсивной, поминутно меняющей направления – мысли, действия… начатого дела. Игра и процесс казались важнее результата. Фантом помогал терпеть. После встречи с палачом убегать, забываясь, в приключения не выходило… и я научилась сливать негатив в другое место. И с опорой на него – на безэмоциональность и чистый разум – я наконец научилась моделировать. Теперь это… не нужно. Надеюсь. Нет, не злюсь. Правда. Мне просто… страшно. Но всё равно – спасибо. Ты прав, нельзя жить с одержимостью. Пора учиться жить… с собой, – для начала.

И, кстати, пройтись тоже пора. Я нащупала трость, но больше по привычке. Это тоже часть старого образа, с которым пора прощаться – больно «ящерка» узнаваема. И искать ей другой образ.

Я осторожно встала, ежась на прохладном ветру, и Илюха, оглядевшись, поднял мою куртку. И тогда и я решилась:

– А ты? Злишься?

– Не знаю, – он устало улыбнулся. – В последние дни случилось слишком много… всякого. Разного.

Я понимающе кивнула. Илья набросил куртку на мои плечи и добавил:

– Но привык я к тебе за это время… чрезмерно. И не хочу больше с тобой расставаться. А Эфа ты или Аделина… неважно. Ты же не веришь в мою исключительную меркантильность и сдвиг по экспериментам?

– Вопрос вопросов – что ты такое, – хмыкнула я. – Не хочешь – и не надо. Разберёмся. Не будь я ведьма души. Я тоже привыкла к тебе… чрезмерно.

…а быстро мы привыкаем к тому, что нам подходит. К тому, что изначально наше. И, пожалуй… это я тоже предвидела.

Он обнял меня за плечи, и мы медленно побрели по шуршащей хвое.

Двадцать шагов от