Книга Только никому не говори. Солнце любви - Инна Булгакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- И дождалась. — Антон Антонович подумал. — Может быть, партнер в среду не смог расплатиться и она явилась за деньгами.
- У нее был сутенер?
- Как будто нет. Из материалов дела следует (родители объяснили), что Страхова была, скорее, содержанкой и лишь незадолго до смерти пустилась во все тяжкие, вышла, так сказать, на охоту.
- Уже зная о своей болезни?
- Сифилис полугодовалый. Думаю, догадка о мести мужчинам не лишена смысла, но в плане расследования она мало что дает.
- Очень много! Сгущение зла дает такой своеобразный мрачный колорит.
- Светлый пейзаж мне в уголовных эпизодах не встречался.
- Но мотив!
- А что мотив? Например, ссора с клиентом, она, издеваясь, признается в заразной болезни. Неприятно, противно, но чтобы так озвереть. Клиент, знаете, не жених.
«Клиентом мог быть и жених — Игорь, — возразил мысленно Петр Романович, — но пока я это доказать не в состоянии.»
Следователь продолжал:
- Страхова снимала комнату у одной пенсионерки, к себе никого не водила и мужчин ловила, надо думать, меняя места: с такой заразой шутки плохи, но, как правило, не смертоубийственны.
- Клиентов искали, врачей искали?
- Нет. Признание вашего брата исключало всякие сомнения.
Петр Романович хотел возмутиться, следователь опередил:
- Сомнений ведь не было и у родных, не так ли?
- Отец не поверил, что Павел убийца.
- Вы его сумели убедить?
- Он скончался, сердце не выдержало.
- В больнице?
Сочувствие в голосе следователя чуть не вызвало нервный срыв; и чтобы удержаться («Совсем психом стал!»), Петр Романович сказал отрывисто:
- Простите, не могу вспоминать.
- Не надо, не надо. Это к следствию не относится.
- К следствию? — переспросил философ в растерянности и внезапно понял: «Относится! Какая-то деталь, многозначительная мелочь. С кем я говорил об отце?..» — однако мысль (некая безумная догадка) ускользала, и стояла комом в горле боль. Он поднялся и понуро пошел к двери, услышал вслед:
- Вы еще хромаете?
- Иногда. — Он задержался на пороге. — Когда переживаю в душе ту встречу.
- Какую встречу?
- Ночную. С отцом. То есть с братом. Ту мистическую встречу.
Следователь вздохнул глубоко, как будто с сожалением.
- У вас еще три дня. Защищайтесь.
Переживая душевное потрясение (неясно, чем вызванное, может, прорвался, так сказать, комплекс вины), Петр Романович не заметил, как очутился перед домом дяди, точнее, дедушки. «Зачем я сюда?.. А, мне страшно, очень страшно, я ищу защиты у близких.»
Адвокат как раз и был на защите. другого, чужого, обязательно «безвинного» — этого требовали правила игры, вот он и обожает шахматы, вечера с сыном просиживая. Поль теперь иным интересуется, иной. другой, чужой — мысли растекались, пока его усаживали в уютное кресло, чашку кофе поднесли, свежего, горячего. И сама Оленька — свеженькая, почти молоденькая после игры в теннис. Все время на корте пропадает.
Он сказал:
- Возле головы убитой, под качалкой, лежала бейсболка в крови.
Оживленное лицо напротив вмиг помрачнело, потухло. После молчания Ольга Ипполитовна подтвердила:
- Да, помню.
- Разве ты входила тогда к нам?
- Ты что! Такие ужасы не для моих нервов. Помню невесту во дворе в желто-черной шапочке.
- И вот что странно: почему-то в последнем разговоре со мной медик упомянул бейсбол.
- Американская игра, — подхватила тетка, с видимым облегчением отвлекаясь от «ужасов», — требует глазомера и ловкости, но примитивна, в отличие от тенниса например. Неужели Иван Ильич увлекался бейсболом?
- Не спортом, но спиртом он увлекался, и пришел помянуть отца. — Петр Романович помолчал и повторил: — Помянуть отца.
- Да, ты говорил. Он знал что-то ужасное.
- Что? — встрепенулся племянник.
- Но ведь за что-то его убили!
- За любопытные ушки, бойкие глазки и длинный язычок. Он мне все рассказал.
- Правда? — ахнула Ольга Ипполитовна.
- Не буквально. Я занимаюсь разгадыванием его иносказаний. Медика интересовало, кто донес отцу про убийство, кто в последний раз навещал его в больнице.
- А кто навещал?
- Дядя.
- И донес больному брату про Павлика? — изумилась Ольга Ипполитовна.
- Я донес.
- Петруша, не переживай, все равно бы Роман узнал.
- Не надо о моих переживаниях. не о них речь. О четверге — дне накануне убийства. Медик гордился своей профессиональной памятью. Слушай! Дословно: «Иду я вечером мимо Патриарших, а на лавочке возле памятника сидят Мастер и Маргарита».
Ольга невольно рассмеялась.
- Вот-вот, и я пошутил насчет симптомов белой горячки. А он действительно видел ее с кем-то.
- Кого? — прошептала тетка.
- Нашу Маргариту. С мастером заплечных дел.
- Петр! — взмолилась она. — Объясни, я ничего не понимаю.
- В четверг Маргарита познакомилась с будущим убийцей. Иван Ильич видел их — в этом и заключалась идея шантажа.
- Шантажа? — переспросила Ольга Ипполитовна недоверчиво. — Подземельный девять лет шантажировал преступника?
- Вряд ли. — протянул Петр Романович, сам удивившись. — Нет, не думаю. По-моему, он, как все мы, поверил в самооговор. ну, и тут же на курорт укатил, и выбросил чужую историю из головы. Но сейчас, подслушав разговор брата с Игорем.
- Как с Игорем? Разве Павлик у Игоря остановился?
- Да. Так вот: подслушав, сопоставил кое-какие детали и сделал правильный вывод.
- Но почему молчал столько лет?
- Соседа засек точно, а женщину с пьяных глаз толком не рассмотрел. И впоследствии в мертвой Маргариту не узнал. Просто в голову не пришло сопоставить. Реально?
- Вполне. Другая одежда, другая прическа, например, внешность меняют. И чудовищное признание Павла устранило всякие сомнения.
- Чудовищное?
- Безумное!
- Он думал, что спасает меня.
- Тебя? Разве ты.
- Он ошибся. Дядя тебе не рассказывал?
- Ничего не рассказывает, никогда, ни про одно неоконченное дело, только постфактум, если я очень пристану. Идиотская адвокатская осторожность. Господи, какая безжалостная трагедия. Я его не понимаю.