Книга Барчестерские башни - Энтони Троллоп

— Батюшки, да он насмерть расшибся! — вскрикнула какая-то женщина, возле которой он упал.

— Господь упокой его душеньку,— сказала другая.— Мать-то, мать-то как жалко!

— Напридумывали тут всякие игрища! — проворчала старуха.

— Шею он сломал, это уж верно,— заметила ее соседка. Бедная мисс Торн! Она услышала все это, но не упала в обморок. Полумертвая от ужаса, она пробиралась сквозь толпу. Его мать! Его бедная, бедная мать! Нет, она никогда себе этого не простит! Муки мисс Торн были невыносимы, ноги почти не держали ее, и она не сразу добралась до того места, где злополучный юноша лежал на земле, а двое-трое мужчин ощупывали лошадь, которая, пошатываясь, поднялась с земли. Но наконец она очутилась возле молодого фермера.

— Колени-то у него целы? Ради бога, скажите, он разбил колени? — спрашивал Гарри, медленно поднимаясь и потирая левое плечо правой рукой. В эту минуту его заботили только колени отцовской лошади. Мисс Торн скоро убедилась, что шея Гарри и все его кости целы и что ушибся он не слишком сильно. Но с этих пор она никогда больше не устраивала состязания на ристалище.

Элинор покинула доктора Стэнхоупа, как только это оказалось возможным, и отправилась на поиски отца, которого нашла на лужайке в обществе мистера Эйрбина. Это ее не огорчило. Она хотела как можно скорее сказать отцу, что ходящие о ней слухи неверны, и была бы рада разуверить также и мистера Эйрбина. Подойдя к ним сзади, она взяла отца за локоть, а правую руку протянула священнику прихода Св. Юолда.

— Как ты сюда добралась? — спросил затем мистер Хардинг.

— Со Стэнхоупами. Они не могли приехать все вместе и сейчас карету отправили за синьорой.— При этих словах Элинор увидела, что мистер Эйрбин смотрит на нее пристально и укоризненно. Она сразу поняла, в чем он ее обвиняет. Его глаза словно говорили: “Да, ты приехала со Стэнхоупами, но потому лишь, что хотела быть с мистером Слоупом!” И она добавила, по-прежнему, обращаясь к отцу:

— Первыми приехали доктор Стэнхоуп, Шарлотта, я и мистер Слоуп.— При этом последнем имени рука отца под ее пальцами слегка вздрогнула. В тот же миг мистер Эйрбин отошел от них и, заложив руки за спину, удалился по садовой дорожке.

— Папа,— сказала Элинор. — Мне пришлось поехать в одной карете с мистером Слоупом. Этого никак нельзя было избежать. Я обещала поехать с ними до того, как узнала, что и он тоже едет; а тогда, если бы я отказалась, мне пришлось бы объяснить причину, и пошли бы сплетни. Тебя ведь не было в городе, и я ничего не могла сделать.— Все это она выговорила так быстро, что к концу своих оправданий совсем задохнулась.

— Но я, право, не знаю, почему ты должна была что-то делать, милочка,— сказал мистер Хардинг.

— Нет, ты знаешь, папа. Ты не можешь не знать того, о чем они говорили в Пламстеде. Я в этом уверена. Ты знаешь все, что сказал архидьякон. И как он был несправедлив. И мистер Эйрбин тоже. Он мерзкий, мерзкий человек, но...

— Кто мерзкий человек, милочка? Мистер Эйрбин?

— Нет. Не он, а мистер Слоуп. Ты же знаешь, что я имела в виду мистера Слоупа. Более мерзкого человека я никогда не встречала, и мне было очень неприятно ехать с ним в одной карете. Но что я могла поделать?

С души мистера Хардинга начало спадать тяжелое бремя. Значит, и архидьякон со всей своей мудростью, и миссис Грантли со всем своим тактом, и мистер Эйрбин со всеми своими талантами все-таки ошиблись! Его дитя, его Элинор, его дочка, которой он так гордится, не будет женой мистера Слоупа! Он уже совсем собрался открыто одобрить этот брак, настолько он был уверен в его неизбежности, и вдруг оказалось, что предполагаемый жених Элинор неприятен ей так же, как и всем ее близким! Но мистер Хардинг был настолько простодушен, что не сумел скрыть свой промах. Он не мог притвориться, будто никогда ее ни в чем не подозревал, будто никогда не соглашался с догадками архидьякона. Он был очень удивлен и чрезвычайно обрадован и прямо показал это.

— Деточка,— сказал он,— я в восторге. Родная моя, ты не знаешь, какую тяжесть ты сняла с моей души.

— Но, папа, ты-то не мог предположить...

— Я не знал, что думать, милочка. Архидьякон сказал...

— Архидьякон! — повторила Элинор, загораясь гневом.— Такой человек мог бы заняться чем-нибудь более достойным, чем чернить сестру своей жены и сеять вражду между отцом и дочерью!

— Он этого не хотел, Элинор.

— Так чего же он хотел? Зачем он вмешивался в мои дела и внушал тебе такую ложь?

— Забудь об этом, деточка. Теперь мы будем знать тебя лучше.

— Ах, папа! И ты думал так! И ты меня подозревал!

— Я не понимаю, что ты называешь подозрениями, Элинор. Ведь в таком браке не было бы ничего постыдного, ничего дурного. Ничего, что могло бы заставить меня вмешаться как твоего отца.— И мистер Хардинг, желая оправдаться, уже начал было доказывать, что мистер Слоуп, несомненно, хороший человек и подходящий муж для молодой вдовы, но Элинор энергично его перебила:

— Нет, это было бы постыдно, это было бы дурно, это было бы гадко! Если бы я совершила подобную мерзость, все с полным правом отвернулись бы от меня. Фу... — И она содрогнулась при мысли о брачном факеле, который ее друзья с такой готовностью собирались зажечь для нее.— Доктор Грантли меня не удивил. И Сьюзен тоже. Но ты, папа, ты меня поразил. Как мог ты, ты этому поверить! — Представив себе отступничество отца, Элинор не сумела сдержать слез и вынуждена была закрыть лицо носовым платком.

Она выбрала для этого самое неподходящее место — они прогуливались по садовой дорожке и вокруг было много людей. Бедный мистер Хардинг бормотал извинения, и Элинор, с трудом взяв себя в руки, спрятала носовой платок в карман. Она быстро простила отца и даже сумела разделить с ним радость, которую подарило ему ее признание. Для него было огромным облегчением узнать, что мистер Слоуп не станет его зятем, убедиться, что между ним и его дочерью, как и прежде, царит полная душевная гармония. Последние полтора месяца он был так несчастен из-за этого злодея мистера Слоупа! Он был так равнодушен к потере богадельни, так ликовал, вновь обретя дочь, которую считал потерянной для себя, что Элинор, хотя у нее были все основания сердиться, не могла не простить его.

— Милый папа,— сказала она, прильнув к нему.— Никогда больше ни в чем меня не подозревай, хорошо? Что бы я ни сделала, я предупрежу тебя заранее и обязательно посоветуюсь с тобой.

И мистер Хардинг обещал, и покаялся, и вновь обещал. И так, обещая и прощая, они вместе вернулись в гостиную.

Но что подразумевала Элинор, говоря, что предупредит отца заранее, что бы она ни сделала? Что она собиралась сделать?

Так закончился первый акт мелодрамы, которую Элинор суждено было сыграть в этот день в Уллаторне.

ГЛАВА XXXVII Синьора Нерони, графиня Де Курси и миссис Прауди в Уллаторне

Тем временем прибыли новые гости. Когда Элинор вошла в гостиную, туда как раз вкатывали синьору. Из кареты ее перенесли в залу, где уложили на кушетку, на которой она с помощью брата, сестры, мистера Эйрбина и двух ливрейных лакеев и въехала в гостиную. Она выглядела наилучшим образом и казалась такой трогательно счастливой, такой грациозной и несчастной, такой красивой, такой жалкой и такой очаровательной, что невозможно было не порадоваться, что она тут.