Книга Мистические культы Средневековья и Ренессанса - Владимир Ткаченко-Гильдебрандт

Exaltetur Mete germinans, stirps nostra ego et septem fuere, tu renegans reditus proktos (греч.) fis

Там может быть сомнение только в отношении двух слов:(араб.), reditus, и(араб.), которое должно писаться как(араб.), yassir, fiet (вводить в действие); все остальное ясно и бесспорно. В стороне от надписи замечаем две вазы клинообразной формы, представляющие женскую матку, поскольку видно, что из одной из них выходит ребенок, а в другую входит то, что его производит.

Вместо офитических оргий, изображенных на кубке из Имперского кабинета, на иллюстрации F наблюдаем иные не менее развратные оргии, очевидно связанные с аналогичным органом, представленном на клинообразной вазе, который разрывается последней фигурой с помощью ножа. Один из посвященных садится верхом на козла и его убивает ножом, который держит в руке.

На противоположной стороне второй шкатулки (иллюстрация I) телец поставлен на алтарь; то, что двое присутствующих держат в руках может оказаться нечто вроде гремучей змеи; обод, возможно, является слишком знаменитым поясом. Первая фигура справа держит в правой руке развернутый свиток, на котором есть рисунок птицы, предстающей, вероятно, птицей Минервы, свидетелем крещения Мудростью, Baphometou (греч.); левой рукой он держит крест Ансата, символ божественной жизни, in signum Baphometis, то, что носят идолы на лбу и в руках (Каменоломни Востока, иллюстрация I): это истинный гностический ключ, герма Гора, водрузившего крест перед Софией, которая продвинулась в плероме или божественной полноте. У подножия алтаря лежат бубен и пара гармоней – музыкальные инструменты, необходимые для мистерий этих сектантов. Видно, что участники мистерий греются (иллюстрация F) над пылающей чашей. На одной из узких сторон второй шкатулки (иллюстрация H) нам бросается в глаза посвящаемый, распростершийся над горящей печью. Горящий очаг виден также на барельефе одной из шкатулок Имперского кабинета Вены (иллюстрация K), но без человека сверху; хотя на первой шкатулке господина герцога де Блакаса посвящаемый посажен двумя служками на очаг или печь, над которой нет больше огня, но которая должна быть горячее, судя по гримасе посвящаемого. Здесь нельзя думать о всеобщем потрясении, представлявшемся столькими гностиками как конец света[903]. Состояние наготы, в каковом находятся все посвященные, достаточно ясно показывает, что это адамиты-кочегары, чьи оргии возобновлялись во все времена оголтелой распущенностью и которые обогревали места своих греховных собраний. Святой Епифаний говорит, что они зажигали огонь в банных печах, чтобы обогреть тех, кого принимали в свои сборища. Печь весьма четко представлена на иллюстрации C[904].

Обогревание, показанное также на первой иллюстрации к Mysterium Baphometis revelatum, фигура 14, и совершаемое иерофантом, держащим посвящаемого своими руками над пылающей чашей, являлось истинным крещением огнем[905] в противоположность водному крещению, изображенному на противоположной стороне той же самой шкатулки (иллюстрация G) в присутствии птицы Мудрости.

Оба крещения водой и огнем имели очевидное отношение к испытаниям водой и огнем в мистериях Митры, где эти таинства сохраняются в почитании быка или тельца, солнца, луны и т. д. Тайна этих испытаний прославлялась и в наши дни в Волшебной Флейте Моцарта. Следы ритуала Митры видны еще на иллюстрации C: в стороне от обогреваемого на банной печи посвящаемого находится бык или телец, которого пытаются крестить в чане, а другого быка уносят на плечах. Это та же самая фигура, которая встречается на памятниках Митры, как и на иллюстрации E.

На противоположной стороне этой же шкатулки (иллюстрация E) воспроизводится нечестивое поклонение бафометической статуе посвящаемыми в кошачьих масках; фигура с зубчатой короной на голове (та же самая, что и на иллюстрации A) должна представлять истинного магистра или наставника, подлинного иерофанта этих отвратительных мистерий: его рука теряется в безобразных делах, результат которых должен упасть на землю; его служка несет поднос с тремя вазами в форме графина (carafe), название которого со многими другими пришло из арабского во французский язык[906].

Нам остается объяснить еще скульптуры двух узких сторон первой шкатулки. С одной стороны (иллюстрация D), здесь присутствуют телец или бык и ваза, в которой просвиры уничтожались пламенем. Известно, что в мистериях Митры признавались таинства Евхаристии[907], Крещения и Конфирмации: их же оскверняли офиты на своих собраниях[908]. На изображении, кажется, представлена евхаристия гностиков Средневековья, обвиняемых буллой папы Григория IX, в похищении облаток и бросания их в отхожие места. В общем, то, что отмечается на гностических скульптурах Средневековья, несет печать отвратительного распутства и профанации всего самого священного, чему учила религия.