Книга Ты теперь мой враг - Тиана Тесса

Если бы я узнала её тайну раньше, непременно бы решила выяснить правду и подвергла бы себя опасности. Но если бы случилась ситуация наоборот, если бы мне угрожала опасность, то информация могла бы меня спасти.

— Всему своё время, — повторяю слова Демида.

И вот сейчас это время, видимо, приходит. Развернув лист, обнаруженный в ветхой записной книжке, я вижу потрёпанное фото не очень хорошего качества, снимок сделан в комнате, однако явно определяется, что там, за большим окном на улице зима. Снег белым полотном устилает дворик за стеклом.

На фото девушка, молодая, на руках у неё ребёнок, сразу же замираю, увидев сходство. Улыбаюсь. Я очень похожа на маму, тут Юдин не врёт. И судя по всему, запечатлен момент в первые месяцы моей жизни. Я имела дело с клиентками с детьми на руках, когда ещё вела личные консультации. Дети в первый год очень быстро растут, и определить, что на фото малышке не больше месяца, максимум двух, совсем не сложно.

И всё бы ничего.

Но день рождения у меня летом.

А с обратной стороны фото надпись аккуратным почерком.

«Мирослав, Лика твоя дочь».

Фото Юдину так и не было отправлено, раз оно остается у бабушки.

Небольшое пояснение на листе от неё расставляет всё на свои места, скорее всего, она писала это для меня, и возможно, надеялась, что я найду это послание. Оказывается, у мамы с Юдиным был непродолжительный роман, тайный, ещё до того, как она вышла замуж за Виктора Новак. Мирослав ещё тогда был слишком увлечен карьерой, к тому же, выяснилось, был женат, его брак позже распался, уже после того, как они с мамой разошлись, именно когда и выяснила, что является не любимой девушкой, а всего лишь любовницей.

О том, что беременна, мама Юдину не сообщила, к тому же Виктор, который жил по соседству, благородно сделал девушке в положении, которую давно любил, предложение; он принял меня как родную дочь. Только дату рождения они намеренно записали другую, Новак подсуетился. Очень он не хотел, чтобы Мирослав меня отнял, к тому же работали они в одной сфере и хоть пересекаться стали намного позже, решил обезопасить нас от его внимания. Хотя я лично очень сомневаюсь, что Юдину было до меня дело.

Тогда не было, а вот сейчас мне удается его удивить. Я вряд ли забуду его взгляд, когда на пороге его кабинета, уходя, обернулась и бросила на прощание в его же манере:

«Вы были правы, не нужно строить иллюзий, к тому же, я тоже привыкла к потерям… папа».

Звук захлопывающейся позади двери, когда я выскакиваю из кабинета, даже сейчас звучит в голове слишком громко, да, Юдин потрясен не меньше меня. Вот только в моём случае я успеваю немного справиться с эмоциями. И отцом этого человека не считаю.

Биологическое не перевешивает чашу бесчеловечного, пусть это странно, но я чувствую себя уверенно, и угрызений совести нет, меня полностью устраивает моё отчество. Возможно, меня настолько кидает от новостей из стороны в сторону, что чувства на разрыв и обстоятельства, связанные с ними, закаляют. Факты словно бьют пощечинами, но вырабатывается иммунитет.

А вот Мирослав, подозреваю, очень захочет всё проверить. Не знаю, сможет ли он убедиться в правдивости моих слов. Но тронет меня теперь вряд ли.

— Лика, — слышу сквозь гул в голове. И возвращаюсь в реальность.

Демид наблюдает за мной исподлобья. Я замираю от предчувствия, волнение охватывает вмиг. Мы ведь и не были вместе всё это время, у нас слишком всё неоднозначно, Демид ведь даже не знает, что измены не было. Но поменяет ли это что-то сейчас? Проходит время, ошибки уже совершены.

Я молчу. Натянутые нервы, вытягиваются, словно струны, ещё немного и слетят к чертовой матери. Чувствую, он хочет сказать что-то очень важное. Вот только пока что не знаю что, и от мучительного ожидания сводит пальцы. Почему же он медлит?

Воздух между нами накаляется до предела, и когда молчание достигает пика, Демид просто протягивает свою ладонь, как тогда, на нашем первом свидании и теперь ждёт. А я смотрю на его руку и не могу отвести взгляд. Пошевелиться не могу, не то, что вслух произнести что-то. И когда поднимаю глаза на Демида, он всё же произносит низким голосом:

— Ты говорила, что пойдёшь со мной до конца, — напоминает он, и сердце тут же совершает путешествие по всему телу. Волна импульсов охватывает снизу вверх, заполняет полностью и разливается томительным теплом по всему телу. Демид добавляет: — Продолжим?

И я теперь просто кладу свою ладонь поверх его.

Рука Демида обжигает своим теплом, он сжимает пальцы и тут же притягивает меня к себе. Забирается одной рукой в мои волосы, другой крепко прижимает к себе за талию. И прикасается к моим губам, я растворяюсь вмиг в нашем поцелуе, сначала осторожном, бережном, вжимаюсь в любимого мужчину и чувствую, как начинают щипать слёзы в глазах. Но на это раз горечи нет.

Мокрая дорожка прокладывает путь следующей слезинке, да и плевать, что он увидит. Поцелуй становится прерывистым, мы будто не можем друг другом надышаться, Демид увеличивает напор и, кажется, наш ураган вообще не остановить. Но в какой-то момент он отстраняется и утыкается в мой лоб. Рвано выдыхаю, как будто он и есть мой воздух.

А потом растягиваю губы в глупой улыбке. Смешок, ещё один, я принимаюсь нервно смеяться. Напряжение рвётся наружу новой истерикой, я слишком долго сохраняю внешнее хладнокровие, а внутри свожу себя с ума сомнениями; прохожу путь, полный страданий, и даже не рассчитываю на то, что когда-нибудь буду улыбаться в объятиях любимого мужчины.

Чувствую, как Демид снова притягивает меня к себе, прижимает, целует в висок, и я всё-таки успокаиваюсь. Цепляюсь за его плечи вновь, будто боюсь потерять.

И мы какое-то время так и стоим. Я, вдыхая аромат его парфюма, он, поглаживая меня по волосам.

Нет. Ничего не начинается вновь.

И не заканчивается.

У нас всё продолжается, и это самая точная формулировка.

Эпилог. Эпизод 2

Ты теперь мой

Спустя несколько месяцев

Лекции сегодня заканчиваются раньше, чем обычно, и я возвращаюсь домой, когда улицы ещё только готовятся к сумеркам. Подхожу к невысокому крыльцу, шурша листвой под ногами: осень в этом году теплая, яркая. Она особенная.

Замечаю во дворе машину Демида, и сердце принимается стучать громче — он уже здесь. Мне нравится наш дом, тот самый, который Бронский готовил к нашей годовщине, но тогда ремонт остаётся заморожен. Мы доделаем его спустя год. Этим летом.

Наше жилище — это произведение искусства, как и всё, к чему прикасается Демид. Он по-настоящему талантлив, и это не просто слова.

Несколько ступенек преодолеваю вмиг — очень спешу увидеть мужа. Не терпится ему кое-что отдать.

В гостиной Демида не обнаруживаю и иду в его кабинет, стучу скорее для формальности, но войдя внутрь, замечаю, что и тут никого нет. Кухня, мой кабинет, другие помещения первого этажа — тот же результат. Поднимаюсь на второй. Да где он?