Книга Призраки в Сети - Чарльз де Линт

— Да сколько угодно, — разрешаю я.

А я пока отвязываю Джексона от стула.

— А ты как? — спрашиваю, ослабив веревки. — Можешь стоять?

— Н-не… не знаю…

Кажется, он тоже не в лучшей форме, но постепенно приходит в себя. Я распутываю последние веревки, и он начинает, пока сидя, растирать себе руки и ноги.

— Он… он умер? — спрашивает Джексон.

Мне не приходится переспрашивать — кто.

— Не знаю, — отвечаю я.

Я не останавливаюсь, пока не отвязываю веревки от самого стула. Я беру их, иду к распростертому на земле Либрариусу и принимаюсь за работу: связываю ему запястья за спиной, еще одной веревкой крепко прикручиваю руки к туловищу, а третью — обматываю вокруг щиколоток. Оторвав кусок от рукава его рубашки, делаю из ткани кляп и затыкаю ему рот, а последний кусок веревки использую, чтобы этот кляп закрепить.

— Думаешь, это его удержит? — спрашивает Джексон.

Я пожимаю плечами:

— У тебя есть идея получше? Кажется, чтобы сотворить что-нибудь волшебное, ему нужно шевелить руками и говорить.

— Но ты ведь сказала, что он бог.

— Нет, я сказала, что он могущественный дух — действительно что-то вроде бога, но я употребила это слово лишь для того, чтобы стал ясен масштаб.

— Но ведь даже могущественный дух…

— Да знаю, знаю, — отвечаю я ему. — Он для нас недосягаем. Но пока мы не можем придумать для него ничего понадежнее, пусть полежит так.

— Бросьте его в озеро, — подает голос Саския.

Я смотрю на нее. Кажется, она уже здесь, пришла в норму, но, видно, у нее в голове помутилось, раз она сделалась такой кровожадной. Может быть, она просто слишком много времени провела у меня в голове.

— Он еще может нам понадобиться, — говорю я.

— Зачем? В нем причина всех наших неприятностей.

Я качаю головой:

— Не думаю, что он все это спланировал. Он только воспользовался тем, что вирус все здесь покорежил.

— Ты так и не объяснила, зачем он может нам понадобиться.

Прежде чем я успеваю обдумать ответ и тем более произнести его, мы слышим какой-то отдаленный шум. На гром это не похоже, скорее, так лед на озере ломается. Джексон возбужденно мотает головой.

— Что это? — тревожно спрашивает он.

Не понимаю, почему они думают, что я знаю ответы на все вопросы.

— Понятия не имею, — отвечаю я.

Я подхожу к Саскии и помогаю ей подняться. Закидываю ее руку к себе на плечо, сама обнимаю ее за талию — в общем, поддерживаю ее. Сначала она просто висит на мне мертвым грузом, но постепенно начинает передвигаться все лучше и лучше.

— Господи, как я хочу пить! — говорит она.

— Здесь целое озеро, — отвечает Джексон.

В его голосе даже больше чем истерика.

— Отсюда я пить не стану.

Этот странный звук, похожий одновременно на треск и на гул, слышится опять. На этот раз он где-то довольно близко, хотя наверняка сказать нельзя. Здесь такое эхо! Я оставляю Саскию в полусидячем положении около стула, на который можно опереться, и обращаю наконец внимание на великана.

— Надо что-то делать с Левиафаном, — говорю я.

Саския и Джексон удивленно смотрят на меня.

— Ему нельзя здесь быть, — объясняю я.

У меня в памяти звучит голос одного из братьев Сент-Клауд. Он отвечает на мой невинный вопрос, что будет, если Левиафан появится в физическом мире. Они говорили о нарушении космического равновесия и дырах в пространственно-временном континууме. И тогда я поняла не больше, чем могу понять сейчас. Я запомнила только, что это будет очень, очень плохо.

— Вообще-то, нам тоже здесь не место, — замечает Джексон.

Он прав. Но мы пока не можем уйти отсюда, даже если бы знали как. Мы должны решить проблему с Левиафаном, удостовериться, что Либрариус не затевает какую-нибудь очередную гнусность, наконец, собрать всех людей, которых затянуло на этот сайт, и найти способ отправить их по домам.

Гул все приближается. Эхо множится под потолком, где-то в темноте над нами. О, на этот раз за гулом следует какой-то странный клокочущий звук. Мы, как по команде, поворачиваемся к озеру и видим, что каменистый берег разрезала трещина. В нее тут же хлынула вода.

Скорее всего, первое, чем нам стоит заняться, — это сделать что-нибудь, чтобы все здесь не разлетелось на куски.

Кристи

Аарон все-таки удивляет меня. Он ведет себя совсем не похоже на циничного эгоиста Аарона Гольдштейна, которого я знал, и остается лишь поражаться тому, как Сюзи удалось создать эту новую, улучшенную версию. Или, может быть, само ее присутствие оказывает на него такое сильное корректирующее действие.

Взять хотя бы эту историю со сказочным человечком, спасать которого он отправился. Или то, что вот сейчас он вызвался пойти и посмотреть, что там, за стеной тумана. Прежний Аарон даже не стал бы рассматривать такой возможности. Он бы даже не остановился, чтобы подумать об этом, а не то что совершить что-нибудь подобное. Он и пальцем не пошевелил бы, если из этого нельзя было извлечь никакой пользы для себя.

— Не думаю, что это хорошая идея, — говорит Боджо в ответ на предложение Аарона. Он отрывает взгляд от тропинки, теряющейся в тумане, и поворачивается к нам. — Самое худшее, что мы можем сейчас сделать, — это разделиться.

— Значит, рисковать придется всем? — спрашивает Аарон.

Жестянщик вздыхает:

— Подумайте. Мы не знаем, что там, по другую сторону тумана. И что важнее, мы даже не знаем, сможем ли вернуться обратно, если пройдем сквозь него. А если и сможем, то вернемся ли мы в то же самое место. Так какой прок в вашей разведке, если вы не вернетесь, чтобы рассказать нам, что увидели?

— Но мы не знаем точно, что не сможем вернуться.

— Мы также не знаем, опасно это или нет, — возражает Боджо. — Вот поэтому я и сказал, что надо подумать: ищем обходной путь или продолжаем идти по тропе сквозь туман. Но что бы мы ни выбрали, идти надо всем вместе. И мое предложение — остаться на тропе.

Все долго молчат. Наши взгляды притягивает лес по другую сторону тумана. Я вспоминаю камешки, которые бросал Боджо и которые так и не долетели до другой стороны. Я не горю желанием узнать, куда подевались камешки, но если таков путь в Вордвуд, то этот путь я должен пройти. Ведь там Саския. А уж если мне все равно суждено идти, то лучше идти со всеми. Особенно если среди этих всех — Боджо, ведь он единственный из нас обладает опытом пребывания в Других Мирах.

— Я с вами, — говорю я ему. — Я тоже за то, чтобы идти всем вместе и не сходить с тропы.

— Запишите и меня, — говорит Аарон.