Книга Жаркий Август. Книга Вторая - Маргарита Дюжева

– Рано, – Тим пожал плечами, – не спалось.

Я лишь внутренне подивилась, не дав эмоциям отразиться на лице. Надо же, деловой какой! Рано встал, уже кучу всего переделал – машину почистил, последствия потопа убрал, даже дом снаружи успел облазить, чтобы оценить возможность ремонта своими силами, а я только-только глаза продрала. Молодец он. Интересно, просто хочет угодить, поддерживает наше с ним перемирие или делает, потому что хочется? Очень надеюсь на второй вариант. Ведь это бы означало, что потихоньку избавляется от вбитых за три года правил рабского существования. Делает не потому, что приказали, а потому что у самого желание возникает. Это дорогого стоит.

Проходя мимо дивана, обеспокоено остановилась. Места навалом, а он завалил моего мягкого друга так, что даже мою худосочную пятую точку некуда приткнуть.

– Надо бы с него все барахло снять, – не оборачиваясь, адресовала фразу Тимуру.

– Надо? Снимай! – насмешливо ответил он.

Уперев руки в бока, развернулась в его сторону и вопросительно подняла бровь. Тимур абсолютно невозмутимо встретил мой взгляд, а потом с едва скрываемой усмешкой произнес:

– Извини, но сегодня он занят. Так что придется тебе страдать от неразделенной любви. Я бы порекомендовал выйти на крыльцо и посидеть там, на лавочке, но думаю, что бесполезно.

Я открыла рот, чтобы возмутится, но не придумала, что ответить. После того, как с легкой подачи Никиты, на свет появилась фраза о любви между мной и моим диваном, я стала смущаться этой темы. Знаете ли, как-то неприятно, когда все считают тебя лежебокой, каждую свободную минуту мечтающую растянуться на диване, всхрапнуть, пуская слюни на подушку.

В общем, так и не найдя достойного ответа, я позорно сбежала от Тимура на кухню. Через пару минут там появился и он.

Дальше все пошло по накатанной. Наш обычный завтрак. Сидим друг напротив друга, ковыряемся в своих тарелках. Вроде все как всегда, но кое-что все-таки изменилось.

Мы с ним стали разговаривать. Нормально разговаривать, как нормальные люди. После той памятной поездки в автосервис, что-то неуловимо сдвинулось в наших отношениях. Я не понимала, что именно, но мне это нравилось. С ним оказывается, можно было говорить о многом, парень-то, несмотря на все свои выкрутасы и противоречия, образованный. Я невольно вспомнила о том, как вначале размышляла на тему, умеет ли он пользоваться вилкой, и даже чуть не рассмеялась вслух.

Нет, вы не подумайте, что мы зажили с ним душа в душу, и наше совместное времяпрепровождение было наполнено гармонией и идиллией. Ни черта подобного! Мы с ним и спорили, и ругались, и он точно так же периодически мотал мне нервы, а я с упоением мечтала его выпороть. Но это уже было как-то… по-обычному что ли, когда сталкиваются два человека, и у каждого свое мнение. В этом не было той обреченности, что раньше, когда выходить из комнаты не хотелось от одной мысли, что меня встретят напоенные ненавистью глаза.

После того, как мы переступили через острый пик в отношениях, я смогла действительно оценить его характер. Да, вспыльчивый, иногда с пол-оборота заводился на пустом месте. Да, вредный и на язык резкий. Иногда так завернет, что хоть стой, хоть падай, и ему откровенно наплевать на многое из того, что я говорю. Все как в досье, которое давным-давно присылал мне коллега из информационного отдела. Вот только там не написано, что он мог быть внимательным, мог без слов помогать, просто с первого взгляда поняв, что нужно, а мог просто сидеть рядом молча, когда чувствовал, что мне это надо и разговаривать я не настроена.

Он мог быть разным, и я тихо про себя радовалась, потому что Тимур-человек, в отличие от Тимура-раба, не был законченным отморозком, он был просто парнем, с очень непростым характером.

После завтрака мы опять отправились в гостиную. Я с трудом закарабкалась на высокий стул, рядом с барной стойкой, и сидела, подпирая рукой щеку. Тим принялся дальше наводить порядок. Опять забрался за отодвинутый шкаф, и чего-то там копался:

– Предлагаю ободрать в этом углу все обои,– наконец, он подал голос, – все равно они отсырели, местами отошли от стены. С ними сохнуть будет дольше, потому что там вода скопилась.

– Как хочешь, – рассеяно пожала плечами, гипнотизируя свой любимый диван печальным взглядом. Нет, надо все-таки его освободить, а то вдруг мне поплохеет, а прилечь будет негде…

Висевший на стене, неподалеку от меня видеофон ожил, сообщая о входящем вызове тихими переливами. Я, недолго думая, нажала кнопку «ответить». Темный экран мигнул, замерцал, а потом появилась размытая, покрытая рябью картинка, в которой я не без труда узнала Лазарева.

– Никит, привет! – поздоровалась, пытаясь настроить изображение почетче. Бесполезно, похоже, ночной ураган что-то где-то повредил, вызвав помехи.

– Привет, – ответил он резко, мне даже показалось что сердито, – что у тебя со связью? Пытался звонить, но сигнала нет совсем. По видео связи еле пробился!

– У нас тут ночью стихия бушевала, наверное, оборвало где-то…

– Ясно, – перебил он меня, – хр*н с ней, с этой связью, итак сойдет.

Я подозрительно прищурилась, пытаясь разобрать выражение его лица сквозь помехи. Похоже, он злится, и похоже, что на меня.

– Что-то случилось? – спрашиваю у него серьезным тоном.

Злой Никита – это редкое явление. Редкое и опасное. И мне очень хотелось узнать, в чем причины.

– Случилось? – нагло переспросил он, разводя руками, – нет, что ты, Вась! Все зашибись! Если не считать того, что мой напарник тронулся умом и впал в тяжелую форму шизофрении!

– Так, я попрошу без наездов! – холодно осадила его.

– Без наездов? Чу, а с тобой по-другому видимо не получится. Меня как раз и просили позвонить тебе именно с этой целью!

– Ник, блин, давай ближе к делу. Кто просил, чего просил? Я ни чего не понимаю.

– Ты не поверишь, но мне сегодня звонил достопочтенный Сергей Геннадьевич. Помнишь такого?

Еще бы я не помнила своего лечащего врача.

– Помню, – не понимая, что вообще происходит, ответила Никите.

– Так вот, он звонил, и, не стесняясь в выражениях, рассказал мне о том, какая, оказывается, Василиса Чуракова, тупица.

– Ник!

– Что Ник?! Что? Ты в своем уме или как? Или решила, что самая умная, и можешь отмахиваться от слов своего врача? Что-то я не припомню у тебя медицинского образования!

– Какого, собственно говоря, хр*на, он тебе звонит и рассказывает о моем лечении? Врачебная тайна для него не существует? – в негодовании поинтересовалась у друга.

– Да что ты говоришь?! Врачебной тайны захотелось? А ты голову свою дырявую напряги, и вспомни, кто тебя привез в Центр Августовского? Кто сидел там с тобой, когда непонятно было, выживешь или нет? Помнишь?

– Ну, ты, – рявкнула в ответ, – и что?