Книга Честь взаймы - Людмила Астахова

«Подача отбита. Браво, мистрис!»

– И тем не менее я прошу у вас прощения, – отчеканил милорд, решив, что сейчас он не в состоянии парировать колкость. – Вы пришли сказать что-то хорошее, а я, поддавшись общей мрачности настроения, оттолкнул ту, которой обязан жизнью и здравостью разума. Мне стыдно, а вы смеетесь.

– Великолепно, просто великолепно! Реплика абсолютно в духе лорд-канцлера, – изумилась женщина. – Вы и тут умудряетесь все перевернуть и выставить меня виноватой? Я не смеюсь, потому что мне было и в самом деле обидно, но теперь…

– Теперь?

– Когда вы все объяснили, я не держу на вас зла. Видимо, точно так же пьяница знает, что пить плохо, и все равно ищет бутылку.

– Прекрасное сравнение, – обиженно пробурчал Росс. – Я чрезвычайно польщен.

– Чем могу, – в тон ему ответствовала мистрис Эрмаад и ушла в гостиную к Грифу Девраю, вежливо пожелав спокойной ночи и пообещав дождаться, пока милорд уснет.

Вот и пойми – такое ли уж благо эта бдительная память, готовая в любой момент выдать на-гора самые болезненные мгновения из прошлого. Наверное, Ранвинэл начала пить еще подростком, если в девятнадцать она была уже алкоголичкой. Вернее, милой и обаятельной пьянчужкой. Беспробудной пьяницей она стала за следующие пять лет супружества. И ведь не врали досужие языки, Росс действительно выиграл ее в карты у лорда Аджвита – старого циничного ублюдка, имевшего отчего-то очень большое влияние на покойного Императора. И, к сожалению, протолкнуть свой план кампании против Дамодара можно было только через него. Иначе, зачем бы Джевиджу понадобилось играть в «эльонбар» с такими безумными ставками?

…Коньяк превосходный, а все остальное дерьмо дерьмом, начиная компанией и заканчивая настроением. Соперники уже перепились, играть неинтересно, на девку, сидящую на коленях у барона Хорола, напала икота, но еще не закончилась ночь, а значит, из князя Аджвита еще можно вытрясти согласие и поддержку в Совете Лордов. И он проигрывает Россу уже… очень много.

– Джевидж, демоны вас дери! Дайте мне отыграться.

У князя отвратительная привычка брызгать слюной. Тьфу!

– У вас уже нет денег.

– А на интерес?

– Мне скучно, Рэнис. Чем, чем вы можете меня заинтересовать?

И тогда этот старый боров зовет мажордома и требует привести дочку.

– Вы в своем уме, милорд? – ухмыляется Джевидж.

– Руки моей единственной дочери – недостаточно? – пьяно изумляется Аджвит. – А вы знаете, какое я даю за ней приданое? До конца жизни не будете знать нужды!.. В том случае, если выиграете, естественно.

Он врал. Приданое Ранвинэл представляло собой ветхую усадьбу и пять сотен маров,[14]заросших бурьяном.

Росс тоже был изрядно нетрезв, поэтому на предмет ставки бросил очень мутный и поверхностный взгляд. Высокая стройная брюнетка с очень бледной кожей. А что? Очень мило! Жениться пора? Пора! Значит, подходит!

И выиграл. Красивую избалованную девушку княжеского рода, ее тайное порочное пристрастие, смешное приданое и, самое главное, влиятельного тестя. И вообще, на лорда Аджвита жаловаться было грешно, через него Джевидж продавил в Совете не один проект. Сделка получилась взаимовыгоднейшая – князь сбагрил с плеч девчонку и получил сильного союзника в армейских кругах, Росс – надежный канал влияния на старого Императора, а Ранвинэл – неограниченный доступ к кошельку мужа, а следовательно, к лучшей выпивке в Империи. О любви и доверии речи не шло никогда. Как можно любить мужчину, который выиграл тебя в карты? Как можно доверять горькой пьянице? За неумеренным питием леди Джевидж не заметила, как очень быстро скатилась до уровня подзаборной шлюхи. В последний год Росс редко ночевал дома – дам, желающих одарить его лаской, хватало, а кроме того, он прекрасно знал, что застанет на супружеском ложе кого-то из своих знакомцев. Так зачем же ставить человека в неудобное положение, верно? Он еще может пригодиться, в отличие от супруги.

Так что память тоже оружие обоюдоострое, можно очень больно пораниться.

Росс выпил снадобье профессора, уже лежа в постели, и по тому, как быстро уплыли в небытие звуки голосов из гостиной, понял – засыпает. И впервые за год ему приснился настоящий сон.

Надо сказать, что в эту ночь феи-лаликисы[15]вообще расщедрились на яркие цветные сны для смертных.

Фэймрил Эрмаад приснилось, что она ждет ребенка от Росса. Его рука, невесомо касающаяся ее живота, его теплые губы, прижавшиеся к ее шее, и пьянящее ощущение абсолютного покоя и единения. Не так уж и права наука – иногда людям снится то, чего быть не может.

Грифу Девраю явилась Лалил, сначала в мундире имперского рейнджера, а потом в чем мать родила. Что в общем-то не удивительно. Длительное воздержание для мужчины его возраста – состояние, прямо скажем, неестественное.

Лалил задремала только под утро, и ей приснилось, что она докладывает о проделанной работе лично его императорскому величеству. Правда, Раил Второй отчего-то походил лицом на знаменитого оперного певца, то бишь сверкал черными очами и мужественно выпячивал подбородок с миленькой ямочкой.

Лласару Урграйну снилось устройство винчестера в виде красочного плаката, на который осталось нанести только поясняющие надписи, чем командор и занялся со всей свойственной ему прилежностью.

В свою очередь Кайру Финскотту пришлось заново сдавать вступительные экзамены в Университет. Он тянул билет, заглядывал туда и обнаруживал, что на два вопроса из четырех не знает правильных ответов. Вот ужас-то!

Его наставнику, многомудрому Ниалу Коринею, снилась операция. На столе лежала мис Эльдисэ Саилам, совершенно голая, но живая, губы ее шевелились, она умоляла о помощи, а профессор ничего не мог сделать, пока не догадался возложить руки на голову несчастной девушки. И тогда из его ладоней излилось удивительное сияние – исцеляющее и животворное. Кажется, мэтр плакал во сне от счастья.

Что снилось чаровникам, не только не отрекшимся от своего Дара, но и активно им пользующимся себе на благо, узнать сложнее. Во всяком случае, мис Махавир все утро отравляла жизнь кухарке, капризничала и била посуду, отказываясь от завтрака, и оправдывала свое настроение дурным сном.

А вот Россу Джевиджу приснился расстрел…

Жара и чудовищная вонь. Лазарет забрызган кровью так, что белая плотная ткань палатки стала красной. Везде мертвые: зверски изрубленные в куски, застреленные, заколотые. Отсеченными конечностями завалены все проходы между койками. Растерзанная медсестра – раскиданные в стороны ноги, взрезанный живот и юбка на голове. Нет сил смотреть на все это, просто нет никаких сил.

Кого-то из молоденьких лейтенантов бурно рвет в сторонке.