Книга Украденная невинность - Кэт Мартин

Он сделал широкий приглашающий жест, в ответ на который из глубокой тени вышли шестеро здоровяков. У двух из них в руках было по суковатой дубинке, остальные четверо недвусмысленно сжимали кулаки.

— Придется вам, мистер Фокс, отправиться в дальние страны морским, значит, путем, — ухмыльнулся самый внушительный из них, рыжий верзила со шрамом на щеке. — Мистер Дибби составит вам компанию.

— Мы пропали, Дэнни! — взвизгнул Конни, не обращая внимания на укол лезвия в кончик носа. — Вербовщики!

— Они самые, — еще шире усмехнулся предводитель.

— Капитан судна «Харвест» — мой давний друг, — сказал Мэттью. — Он будет рад заполучить в команду две пары крепких рабочих рук.

— Я тебя укокошу, как Бог свят, укокошу! — завизжал Дэнни, в ярости забывая все врожденное, впитанное с молоком матери уважение к высшему сословию.

— Не думаю, что у тебя будет на это время. Скорее всего ты будешь слишком занят скоблением палубы и чисткой медяшки. Может статься, тебе и вовсе не представится случая снова ступить на английскую землю, а если все-таки представится, ты не застанешь меня врасплох. Я буду ждать тебя, Дэнни, и десять, и двадцать лет — сколько потребуется. И когда бы ты ни появился, я не стану больше тратить слов. Сегодняшнее предупреждение было последним, клянусь Богом.

Оба жулика притихли. Вербовщики без долгих уговоров заломили им руки за спину, ловко связали и повлекли во тьму. Последним, что видел Мэттью, было шесть массивных фигур, широко шагающих по направлению к докам, и две фигуры пожиже, семенящие между ними. Когда они скрылись из виду, Мэттью повернулся к Сен-Сиру.

— От душ и благодарю тебя. Адам. Ты настоящий друг.

— Да мне и делать ничего не пришлось, — с некоторой досадой отмахнулся тот. — Скажу честно, Мэтт, с тобой не соскучишься.

Оба засмеялись.

— Знаешь, мой городской дом совсем недалеко отсюда. Располагайся на ночь… вернее сказать, на те несколько часов, что остались от ночи.

— Я бы предпочел вернуться домой.

— Домой? Неужели в Белмор-Холл? Ты говоришь это не всерьез!

— Серьезнее некуда.

— В таком случае, друг мой мне тебя жаль.

— Не вижу, за что можно пожалеть человека, который ценит комфорт, хороший стол и присутствие рядом желанной женщины, — холодно возразил Мэтт.

Адам дружески хлопнул его по плечу, как бы предлагая не обижаться, и первым направил, к оставленному на улице кебу.

Виконт думал о том, что не позволит поймать себя в ловушку, в которую попался бедняга Стрикланд. Тот настолько свихнулся от страсти к Джессике, что позволил сковать себя по рукам и ногам… возможно, что влюбился. Он, Адам Аркур, не таков. Он не станет дожидаться, пока неожиданная страсть к падчерице лорда Уоринга толкнет его на нелепые поступки. Несколько ночей с Гвендолин Локарт — и, как обычно, все будет кончено и забыто.

Глава 20

Долгое теплое лето заканчивалось. Джессика жила теперь в состоянии постоянной тревоги ожидая прибытия нарочного от командования флота. Для Мэттью это могло означать немедленный отъезд на войну, навстречу опасности.

Он мог никогда больше не вернуться в Белмор.

В ожидании разлуки cyпруги подолгу бродили в парке и садах поместья, по утрам выезжали, на прогулки верхом и вместе трудились в теплице. Порой к ним присоединялась и маленькая Сара.

В этот день они задумали пикник у озера, доверху нагрузили корзинку вареной телятиной, сыром, зеленью и сладостями. Мэттью добавил бутылку вина, посадил Сару в тележку, запряженную пони, и они отправились на лоно природы.

Часом позже Джессика полулежала на одеяле, расстеленном у спокойной водной глади. Она чувствовала себя приятно сытой и чуточку пьяной и с бессознательной улыбкой следила за тем, как девочка бродит по лугу, собирая в букет полевые цветы. Малышка оставалась молчаливой, но давно уже не вздрагивала от неожиданных звуков.

— О чем ты думаешь? — спросил Мэттью и потянулся вытереть салфеткой испачканные в паштете пальцы жены.

— О чем? Например, о папе Реджи. Он ведь так и не знает, что ты скоро уезжаешь. По-моему, это нечестно.

— Знаю, милая, знаю. Каждый день с утра я собираюсь поговорить с отцом, но всегда что-то мешает. Может быть, я просто не решаюсь. Ничего, времени хватит.

Разговор, неспешный и чуточку ленивый, перешел на воспоминания детства. Джессика рассказала о первых днях своей босяцкой свободы после бегства из трактира.

— А мне было всего шесть лет, когда умерла мама, — задумчиво сказал Мэттью. — Отец женился во второй раз довольно скоро, но чаще бывал в отлучках, чем дома. То у него были какие-то неурядицы с земельной собственностью, то возникали неотложные дела в Лондоне… — Ситон вытянул из травы один длинный стебелек и начал жевать его. — Для меня это был нелегкий период. Я был еще слишком мал, чтобы обходиться без родительской любви, особенно без любви материнской. Естественно, я потянулся к мачехе, но та так и не сумела увидеть во мне сына. Может быть, она вообще ничего ко мне не чувствовала. По иронии судьбы, женщина страстно любила отца, который не отвечал ей даже легкой взаимностью. — Мэттью отбросил изжеванную травинку и вздохнул. — Любовь и боль слишком часто идут рука об руку.

Джессика ощутила печаль при этих словах, но не могла отрицать заключенной в них горькой правды. Можно было даже добавить, что порой любовь означает боль. День за днем мысли о скорой разлуке отравляли ей жизнь, порождали в душе тоску, похожую на физическую боль в сердце. Она потянулась к мужу и прижалась ладонью к его щеке.

— Я не могу поверить, что мачеха не испытывала к тебе никаких чувств. Разве это возможно?

Неуверенная улыбка коснулась губ Мэттью, осветив все лицо. Он откинулся на одеяле, притянул к себе Джессику и поцеловал долгим поцелуем. На миг граф испытал сожаление оттого, что они взяли с собой Сару. Могли бы заняться любовью, если бы не присутствие девочки…

Если бы как раз в этот момент она не свалилась в воду с громким плеском.

— Сара!

Оба вскочили на ноги одновременно и наперегонки понеслись к озеру. Чуть дальше линии камыша, за склоненным к самой воде стволом старой ивы, виднелась детская головка с круглыми глазами и ртом, широко раскрытым для крика. Но крика не было. Девочка отчаянно молотила по воде руками и оставалась на поверхности несколько минут, пока намокало платьице, пузырем вздувшееся вокруг нес. После этого сразу же пошла ко дну.

— Боже мой! Она тонет, тонет! — закричала Джессика в ужасе. — Мэттью, я не умею плавать!

Но тот уже успел стащить сапоги и теперь сбрасывал тяжелую верхнюю одежду. Приостановившись, чтобы набрать побольше воздуха, он нырнул в озеро, выстуженное холодными ночами.

Продолжая повторять: «Боже мой, Боже мой!..» — Джессика забрела по колено в зеленую от ряски прибрежную воду. Поднятый со дна ил расплывался вокруг коричневым облаком, намокший подол облепил ноги, но женщина не отрывала взгляда от пузырей, расходящихся по поверхности в нескольких футах от нее.