Книга Россия, которой не было - 2. Русская Атлантида - Андрей Буровский

Назовем вещи своими именами: Московская митрополия откалывается от православной апостольской церкви.

И тогда православная церковь Западной Руси откололась от Московской митрополии и осталась в составе апостольской церкви.

Фактически это означало далеко не только то, что Московская Русь считает себя свободной от Флорентийской унии.

Но действие русского государства в лице Василия II Темного имело еще несколько последствий, и притом несравненно более глобальных:

1. Скандальное объявление Московской патриархии независимой, т.е. автокефальной. Так сказать, объявление с позиции силы.

Любопытная деталь: официально на Руси патриаршество введено только в 1589 году. Больше ста лет Московская митрополия, вопреки всем каноническим законам, существовала де факто, как автокефальная патриархия.

И никого в Московии не волновало, что это совершенно незаконно!

2. Разрыв не только с католицизмом, но и с Византией и всем европейским православием.

3. Объявление своей версии православия единственно верной и отрицание права других на существование.

Есть старая шутка: «Быть святее папы римского». Не знаю, как насчет папы, а вот быть большим православным, чем константинопольский патриарх, Василий Темный сумел.

Великий князь в своем наивном, первобытном зверстве был от души убежден, что ни какому-то там константинопольскому патриарху, даже не всему Вселенскому собору, а именно ему, великому князю московскому, дано познание истины. Истины в последней инстанции.

Кстати, позже патриарх Никон будет вести себя так же, как и Василий Темный. Когда ему потребуется реформировать русское (читай: московское) православие, он обратится к авторитету восточных патриархов. Пусть они подтвердят, что креститься необходимо, складывая щепотью три перста, а не два!

Восточные патриархи отнюдь этого не подтвердят, а константинопольский патриарх Паисий даже утверждал, что вообще неважно, сколькими перстами креститься и благословлять, лишь бы и «благословляющий и благословляемый помнили, что благословение исходит от Иисуса Христа» .

Но это не помешало Никону поступить так, как он считает нужным, при этом прямо опереться на авторитет царя, поставив мнение главы государства выше, чем мнение высших иерархов православия.

Ересь нестяжателей… или ересь иосифлян?

В Европе XI—XIV веков священники первыми начали относиться к труду, как к делу доблести и чести, и тем подавали пример всему обществу.

На Руси в XV столетии появились люди, думавшие почти так же. Нестяжатели получили свое название потому, что выступали против «стяжания» церковью земель и другого имущества. Мало того, что великие князья щедро одаривали церковь и землями, и крепостными мужичками, и казной. Люди небедные, готовясь перейти в мир иной, жертвовали церкви с тем, чтобы святые старцы отмолили грехи этих людей.

Вообще-то, православные пообразованнее часто гордятся тем, что на Руси не было торговли индульгенциями — бумажками об отпущении грехов. Католическая церковь исходила из того, что у нее за века молитв и подвигов святых людей есть как бы некий резервуар святости, и из этого резервуара можно черпать, искупая любой, даже самый страшный грех. А раз так, почему бы не продать часть этой святости за деньги? Пусть грешник заплатит малость, и тогда на него изольется благодать… созданная вовсе не этим человеком, а святыми людьми за десятилетия и века. Грех побольше? Придется заплатить побольше, потому что тогда для искупления греха надо будет потратить больше чужой святости. За супружескую измену платишь золотую монету, за преднамеренное убийство — сотню… И катись, ты уже чист и безгрешен!

Страшненькая идея? Еще бы… Но чем лучше то, что делала официальная русская православная церковь? Перед концом земного пути плати нам, человече. Мы помолимся, изольем на тебя накопленную нами благодать, и войдешь ты в царствие небесное… нашими молитвами. То есть молитвами толстого игумена спастись, пожалуй, трудновато, да зато у нас в земляной яме святой подвижник сидит. Так ты, грешник, плати давай отцу игумену, а уж отец игумен разъяснит подвижнику, за кого надо молиться и сколько.

Если читатель думает, что я шучу или преувеличиваю, отсылаю его к нескольким довольно впечатляющим книжкам . И я решительно не вижу, чем эта практика отличается от практики продажи индульгенций. Та же самая индульгенция, спасение чужим трудом, за деньги. Только разовая индульгенция.

Нестяжатели полагали, что каждый может спасти душу только личным трудом, персональным усилием и рук, и души. И что нет иных путей спасения. Лидер нестяжателей Нил Сорский, основавший скит на реке Соре, завел у себя режим неустанного труда. А если к нему приходили за спасением души миряне, Нил накладывал на них послушание — трудиться или принуждал к покаянию. Личностному, самостоятельному покаянию, стоянию перед Богом. Это было дешево, но требовало затрат личного времени, душевных сил и труда.

Сторонники официальной церкви называли себя иосифлянами по имени своего лидера Иосифа Волоцкого (1439). В своем монастыре Иосиф охотно принимал материальные дары и освобождал дарителей от бремени грехов молитвой братии. А монахам велел не трудиться и размышлять, а нести груз непонятной, зато и безответственной епитимьи. Общение с Иосифом Волоцким могло влететь в копеечку, но зато не требовало ни усилий мысли, ни работы души, ни физического труда.

Верховным арбитром в богословских спорах, как заведено на Московии, стал великий князь Иван III. С одной стороны, Иосиф Волоцкий возглашал божественную природу царя, который только естеством подобен человеку, «властию же сана яко от Бога». Волоцкий призывал подчиняться великому князю и выполнять его волю, «как если бы Господу работали, а не человеку». Нил же Сорский неуважительно полагал, что у великого князя душа такая же, как и у всех людей, и спасать ее надо, как и всем.

Но и в проповеди Нила Сорского было нечто очень полезное. Нил Сорский и другие нестяжатели ничего не имели против отнятия земель и другого имущества у монастырей и передачи их государству. Это было так привлекательно, что Иван был готов уже поддержать нестяжателей на церковном Соборе 1503 года.

И тогда иосифляне двинулись на Москву. Не в переносном — в прямом смысле слова. При жесточайшем подчинении низших высшим в системе иосифлян им было нетрудно собрать буквально десятки тысяч людей, многие из которых даже не очень понимали, что происходит. Непрерывно анафемствуя и проклиная Ивана III, полчища иосифлян двигались к Москве, на церковный Собор.

Когда Иван III узнал об этом, он страшно разгневался.

Зная характер великого князя Ивана, можно быть уверенным — иосифлянам не сносить головы. Речь шла уже не об отнятии монастырей, о самой жизни тех, кто покусился изрыгнуть хулу на священную особу.

Но там гнев обратился против пожилого уже князя.

С Иваном случился удар, а говоря современным языком — инсульт. Отнялась вся правая половина тела: правая рука, правая нога, правый глаз, правое ухо. Естественно, и сам Иван, и его современники истолковали удар однозначно — как Божью кару. Царская длань, уже занесенная над иосифлянами, опустилась, не ударив.