Книга Мать сыра земля - Ольга Денисова

- В-в-вон! У-у-убирайся! - Моргот оттолкнул тарелку со щами, и они расплескались по столу. - С-с… с-с ума сошел. В-вон от-от-от… в-вон от-отсюда!

- Морготище… Ну перестань. Мама тебе пирожков прислала. С печенкой. Ты же любишь с печенкой… Я выпить тебе принес. Вот.

Макс выставил на стол литр водки и сделал нам знак достать стопки. Бублик сообразил мгновенно, и через секунду они стояли на столе. Макс вытер стол и убрал тарелку на плитку.

- Выпей, Морготище, тебе надо. Ну?

Моргот попытался сопротивляться, нелепо и неловко взмахивая руками, но Макс влил в него полную стопку водки почти насильно.

- Что с тобой сделали, Морготище… - Макс скрипнул зубами. - Ты… Ты как? Сейчас как? Тебе врач нужен, наверное?

- Д-думаешь, я не знаю, з-зачем т-ты п-пришел? - злобно выдавил Моргот. - О-очень т-тебя ин-инте… интерес-сует, что с-со мной? Н-наплеввать т-тебе, ш-што с-с-со мной. Т-ты п-про н-нее п-пришел с-спросить…

- Морготище, это неправда. Ты - мой друг. Ты преданный друг, мой самый верный друг, понимаешь? - на глазах Макса выступили слезы. - Я всю жизнь буду тебе благодарен.

На секунду во мне шевельнулась надежда: раз Макс так говорит, значит, Моргот его не выдал, значит, я ошибся! Но реплика Моргота снова повергла меня в уныние:

- Ч-чушь…

Я подумал, что Макс не знает о предательстве Моргота, не верит, как не хотел верить я.

- Это не чушь. Прости меня. Я не верил в тебя. Я сомневался в тебе. А ты… ты не сломался.

Макс налил водки себе и быстро выпил, а потом снова наполнил стопку Моргота и сунул ему в руки.

- Выпей. Не говори ничего.

Моргот долго рассматривал стопку, потом выпил - маленькими неудобными глотками, - поперхнулся и снова уставился в пустую стопку.

- Я с-сломался… - наконец сказал он: с вызовом, безо всякого чувства вины.

Сердце мое оборвалось: значит, я был прав?

Макс поднялся и подвинул табуретку так, чтобы сидеть рядом с ним.

- Это все ерунда, Моргот. Ты же ничего не рассказал, правда? Значит, не сломался. Остальное - неважно.

Моргот закрыл лицо руками и хотел встать, рванулся в сторону каморки, как будто собирался спрятаться, но Макс обхватил его за плечи, усадил и прижал к своему плечу.

- Перестань. Все кончилось, Морготище. Все прошло. Не надо так. Выпей еще. Я перестреляю их всех, слышишь? Я убью их всех! У меня есть снайперская винтовка. Я их перебью по одиночке.

Я не знал, что мне думать. Я хотел верить Максу, но Моргот каждым своим словом рушил эту веру. Может быть, Макс все же ошибается и ничего не хочет слушать? Не хочет верить?

- Т-ты г-городишь ер… ер…

- Нет, это не ерунда. Выпей. Ну что ты трясешься? Выпей.

Макс налил Морготу водки, тот взял стопку обеими руками - они дрожали так, что водка проливалась на стол. Как у Салеха, когда он выпивал утром свой первый стакан.

- Давай, давай, не смотри, - подбодрил его Макс. - Самое лучшее для тебя сейчас - как следует напиться.

Моргот поднес стопку к губам, хлебнул, кашлянул и глотнул еще.

- Вот, - протянул Макс, - закуси пирожком. С печенкой.

Моргот кивнул, откусил кусок, но поперхнулся и долго кашлял. Макс замахнулся, чтобы ударить его по спине, но вдруг осекся и не стал этого делать.

Мы сидели так тихо, как будто нас в подвале и не было.

- Не надо, не переживай так. У тебя болит что-нибудь?

Моргот покачал головой.

- Я врача приведу, к вечеру. Пусть посмотрит на всякий случай.

Моргот замотал головой, пытаясь что-то сказать, но так и не смог ничего выговорить.

- Да что ты, Морготище, - Макс шумно сглотнул и налил водки себе, - что же… что же сделали-то с тобой…

Он взял руку Моргота и провел пальцами по запястью, с которого еще не сошли темные пятна. Моргот вырвал руку и сунул ее под стол.

- Ос-с-тавь м-меня в… в… в покое! С-самое г-гнусное т-там - не на ч-чем п-повеситься! И нечем п-перерезать себе г-г-глотку!

- Не надо так. Ты же все выдержал, ты молчал.

- Я н-не молчал! Я г-говорил н-не останав… навлива…ваясь.

Я слушал их и не понимал: что же все-таки произошло? Рассказал Моргот про Макса или нет?

Когда от литра водки осталась треть, Моргот перестал заикаться и размяк, а Макс, совсем пьяный, все пытался его успокоить.

- Макс, я н-ничтожество. Я п-полное ничтожество! - язык у Моргота заплетался не столько от заикания, сколько от водки. - Ты… ты п-представить с-себе не можешь…

- Да ты герой, Морготище, пойми ты!

- Я с-сломался сразу, Макс. Меня еще б-бить т-толком не н-начали, а я уже с-с-сломался. Макс, они с-смеялись н-н-на-надо мной…

- Перестань. У тебя низкий болевой порог, ты же сам говорил.

- К-кого это интересует?

- Это меня интересует. Я… я думал, ты не выдержишь, - Макс всхлипнул, и голос его задрожал. - Морготище, я по ночам все булочки вспоминал, которые у тебя отбирал на переменах. Я спать не мог. Если бы можно было все вернуть, я бы… я бы никогда… я бы никогда тебя не обидел. Даже если бы ты не выдержал, я бы тебя не осуждал, понимаешь? Я ночами все представлял, как эти булочки тебе отдаю. Я тогда еще не знал, что ты ничего не сказал. И все равно… Ты самый верный друг, Морготище…

- П-перестань. Я с-себя с-спасал, не т-тебя… Если бы я х-хоть п-полс-слова… М-меня б-бы не выпустили…

И эти слова Моргота я тоже не знал как истолковать. Если он спасал себя, а не Макса, значит, он Макса выдал? И за это его выпустили? Я не понимал Макса, его уверенности в Морготе.

Макс взял его за запястье, пристально посмотрел и осторожно опустил руку Моргота ему на колени. Потом взял бутылку и отхлебнул прямо из горлышка.

- Надо врача, обязательно, - сказал он, выдыхая.

- Н-не надо. Я н-не хочу. Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел… с-следы еще остались… Я их мочалкой тру, а они не с-смываются…

- Зачем?

- Я не хочу… чтобы кто-нибудь в-видел.

- Я убью их всех, ты понял? Я их всех убью! Они больше никогда не будут смеяться! Никогда! - Макс лил пьяные слезы и стучал кулаком по столу.

Только когда от литра осталось всего ничего, Макс наконец решился спросить Моргота:

- Послушай, не сердись на меня… Скажи, ты видел Стасю?

- Д-да, - нехотя ответил Моргот и опустил глаза.

- Как она? - Макс спросил это шепотом и замер с открытым ртом.

- Я… Я не знаю… Я не помню… Я п-почти ничего н-не помню…

Моргот вдруг снова закрыл лицо руками. Я думал, он плачет, но я ошибся. Когда он, примерно через минуту, опустил руки на колени, лицо его было покрыто красными пятнами, нездоровыми, неестественными.