Книга История Франции. Королевская Франция. От Людовика ХI до Генриха IV. 1460-1610 - Эмманюэль Ле Руа Ладюри

В целом несколько десятков тысяч дворянских родов, даже отличающихся жестокостью в отношениях с теми, кто стоит ниже их, не являются больше или пока еще «головной болью» для правительства. Дворянские мятежи были связаны с Гизами до 1590-х годов, они будут связаны с семьей Конде при Людовике XIII и Мазарини. В промежутке между этими двумя периодами, при Генрихе IV, они временно прекращаются благодаря установившемуся миру или почти всеобщему процветанию, несмотря на попытки (неудавшиеся) заговора Бирона. Чисто реформаторские стремления дворян к участию во власти никак не проявляются у «второго сословия, которое остается глубоко монархистским»; они будут конструктивно решены только в XVIII веке вместе с окончательным формированием аристократического либерализма, который стимулируется примером Англии. Тем более что, если речь идет о первом десятилетии XVII века, именно эпоха Лиги (которая у каждого еще сохранилась в памяти) с лихвой доказала, что «демократия» — во всяком случае, дух представительного участия в делах центрального государства — была выгодна прежде всего наиболее реакционному, а временами и абсурдному католическому фанатизму. Дворянство, кажется, находит решение в другой плоскости: оно бросается в объятия монарха, в общем и целом весьма просвещенного. К тому же монарх только этого и ждет. Он может таким образом распространить ресурсы своего авторитарного патернализма сверху на головы своего дорогого дворянства; он обращается с ним с большим уважением, чем Людовик XIV. В качестве утешения второе сословие всегда имеет возможность цепляться за свои собственные вполне определенные ценности: «они восходят к стремлению к закрытости этой сословной группы путем прекращения возведения в дворянство, к монополии не на представительство, а на назначение на наиболее важные должности в государстве и в Церкви, к явному и видимому разделению на дворян и простолюдинов» к полной выгоде первых.

XIII. ГОРОД, ФИНАНСЫ, ЧИНОВНИЧЬЯ СЛУЖБА

Что касается экономики несельскохозяйственного сектора (промышленного, торгового, городского), то при Генрихе (и после него) также четко проявляется его послевоенный подъем. Это, естественно, относится к Парижу, избавившемуся от волнений, связанных с Лигой: численность жителей в нем сокращается с 275 000 в 1571 году до менее чем 200 000 после осады города в 1590 году; но их она возрастет к 1637 году до 415 000 душ (число, никогда не виданное в столице) и будет более 500 000 к 1680 году. В этом крупном городе, в который поступает большая часть сбора всех налогов, взимаемых в королевстве, экономика, конечно, без особых проблем восстанавливается и начинает развиваться с самого начала мирного периода правления Беарнца, а затем и в правление его сына. Однако наиболее динамичное городское развитие, при котором переплетаются восстановление экономики и подлинный экономический рост, происходит не в столице. В Лионе доходы от дорожных пошлин на каменные мостовые, показывающие интенсификацию торговли, возросли в 1600-1607 годах на 18%, затем в 1621 году — еще на 45% (по сравнению с уровнем 1607 г.). Дорожная пошлина, взимаемая архиепископом Арля, также индексируется по лионским тарифам: поступления от ее сбора увеличиваются на 84% в период начиная с «выхода из войны» в 1596 году, до 1605 года, потом снова возрастают на 21% только за два года (1605-1607 гг.). Даже если бы в этом случае имело место только восстановление экономики (по имеющимся недостаточным данным, весьма неполное по сравнению с «роскошным» сбором этих пошлин при Франциске I), становится ясно, что эпоха Генриха IV ретроспективно могла бы быть отнесена к «золотым» годам для жителей бассейна рек Соны и Роны. В производстве шелковых тканей в Лионе, вытеснивших ткани из Италии, число станков в 1575-1595 годах и до 1621 года более чем утроилось. Город начинает переход от торговой и банковской стадии к мануфактурному развитию. Поддержание на высоком уровне заработной платы в Лионе в 1597-1625 годах (по сравнению с ее серьезным снижением в 1569-1596 гг.) подтверждает мощь этого оживления экономики на землях бассейна Роны.

Это оживление экономики затрагивает также нижнюю Рону… и ее марсельское низовье. Начало экономического роста, а затем и экономический подъем в Марселе в правление Генриха IV и после его смерти, измеряемые сбором налога на соль в порту, были вначале медленными: 15% в 1600-1604 годах по сравнению с 1595-1599 годами, затем происходит ускорение — сбор налога возрастает в 1605-1609 годах на 81% по сравнению с 1600-1604 годами, позже рост налоговых поступлений идет с крейсерской скоростью, а потом — снова ускорение в течение двух следующих «пятилеток» до 1619 года (соответственно, 23 и 30%). Затем подъем достигает высшей точки в 1620-е годы. В целом прекрасная торговая конъюнктура в 1600-1620 годах подтверждается на Средиземноморском побережье. Со стороны атлантического «фасада» также есть достаточно различных показателей оживления экономики: быстрый «взлет» экспорта вин и крепких напитков через Ла-Рошель или Нант, успешная чеканка монет… Главное и более точное свидетельство заключается в экспорте соли из Шаранты на Балтику: он резко упал после 1570 года, но затем, несомненно, сильно возрос начиная с 1595-1596 годов и, конечно, в 1601-1610 годах (в этом случае можно провести примечательную параллель с потреблением соли внутри страны). Это процветание поддерживается торговлей с Голландией, корабли и торговцы которой обосновываются в Бордо, Нанте, Руане, особенно в Ла-Рошели: с 1605-1615 годов большая часть французской соли, идущая на Балтику, грузится на нидерландские корабли. Подобное присутствие Нидерландов, хотя и служащее в действительности обогащению Франции, тем не менее провоцирует у подданных Бурбонов классический рефлекс меркантилизма и даже шовинизма. На смену экономическому национализму кризисного периода, типичному для столь бурной второй половины XVI века, приходит в эпоху Генриха IV и следующую за ней эпоху национализм периода восстановления производства. Монкретьен, один из основателей политической экономии, определяет в своем труде «Договор» 1615 года его основные направления: политика развития мануфактур, политика в области мореплавания, протекционизм. В Совете по торговле Лаффема с 1601 года хочет возглавить промышленную группировку. Результаты достигнуты, что объясняется в особенности, само собой разумеется, благоприятными условиями хорошей и даже прекрасной экономической конъюнктуры. Основные успехи достигнуты в развитии мануфактурного производства шелковых тканей, кроме того — в производстве ковров и тонких тканей. В целом еще нет причин для ликования — королевство остается прежде всего обширным перевалочным пунктом для продукции с низкой добавленной стоимостью: зерна, вина, соли, сукна и грубого холста. Эта произведенная масса, хотя и является немного «недоразвитой», в сумме составляет огромное богатство Франции. И все же Голландия — центр новой, капиталистической Европы — добивается более значительных успехов при меньшей численности населения. Крупные французские морские компании с побережья Атлантики и Ламанша в целом терпят неудачу в Восточной Индии, однако начинают преуспевать в Канаде, идя по следам рыбаков, ловящих треску, и первых миссионеров. В 1608 году Шампленом был основан Квебек — территориальное образование с большим будущим.

В городах одновременный экономический подъем и рост сбора десятины — налога, по определению, церковного — фактически приносит выгоду организации, которая сама по себе является и бенефициарием, и реципиентом, — католической Церкви. В городе времен Генриха IV, где постоянно проходят религиозные шествия по образцу прошлого века, появляются дорогостоящие здания семинарий, на окраинах и за пределами городских стен — мужских и женских монастырей. Рост религиозного рвения мирян демонстрируют возникающие богоугодные заведения: братства Святого Причастия и подобные им, в стиле барокко, «кагуляры» (носящие рясы с колпаками) братства кающихся грешников (черных, серых, синих), которые основываются в основном выходцами с Юга, набирают своих членов из элиты, из простого народа и даже из плебейских кварталов. Город вообще поставляет множество молодых священников дворянского, буржуазного и мелкобуржуазного происхождения, он посылает их в сельские приходы равнинной части страны, которые охотно принимают этих пастырей и требуют еще. Число религиозных месс, оплаченных богомольным народом, «раздувается до неба» в городах «о ста колоколен».