Книга Москва Первопрестольная. История столицы от ее основания до крушения Российской империи - Михаил Вострышев

Покровский ставропигиальный женский монастырь в конце XIX века

Стройный, высокий, с русой бородой и орлиным взглядом, он быстро выбился в купеческое сословие и, когда скончался 24 марта 1835 года на сорок восьмом году, оставил шестерым сыновьям и дочери свое доброе имя, приличный капитал, лавки в Гостином дворе и Городских рядах, большой дом на Швивой Горке.

Старший сын Тарас ненадолго пережил отца († 1837). Савелий († 1855) продолжил дело отца и основал Егорьевскую бумагопрядильную фабрику. Он «был холост, ходил в цилиндре и был приятелем Л.И. Кнопа». Назар († 1858) считался в семье «философом XIX века». Младший Давыд († 1886) в 1857 году был избран городским головой Егорьевска, и с этого времени стал отходить от фамильного дела, направив свою деятельность в русло благотворительности. Алексей († 1882) и Герасим († 1885) стали московскими купцами первой гильдии, совладельцами Торгового дома «А. и Г. Ивана Хлудова сыновья», нескольких бумагопрядильных и ткацких фабрик. Оба были не только уважаемыми коммерсантами, но и известными коллекционерами: первый собирал древнерусские рукописи и книги, второй – русскую живопись.

Семейство Хлудовых все больше разрасталось, приумножались его капиталы и недвижимое имущество. Одну за другой возводили они обители милосердия – богадельни для бедных и прочие богоугодные заведения – дома бесплатных квартир, ремесленные училища, народные школы, больницы, бани и библиотеки для рабочих, кельи для монахов, храмы…

Но людская молва завистлива. Люди больше обращали внимания не на достоинства, а на пороки богатых негоциантов.

«Хлудовы были известны в Москве, – вспоминает М.К. Морозова, – как очень одаренные, умные, но экстравагантные люди. Их можно было всегда опасаться как людей, которые не владели своими страстями».

Наиболее яркой эксцентричной фигурой в семействе был Михаил Хлудов, сын Алексея Ивановича. Он послужил прототипом богатого подрядчика Хлынова в комедии А.Н. Островского «Горячее сердце», под именем купца Хмурова был изображен в романе Н.Н. Каразина «На далеких окраинах»; черты его характера, как и его отца, нашли свое воплощение в собирательном образе Ильи Федосеевича – главного героя рассказа Н.С. Лескова «Чертогон».

Но художественное произведение – это выдумка, в которой действительный факт, как катящийся с горы снежный ком, обрастает неудержимой фантазией автора. Это же свойство присуще большинству старческих воспоминаний и биографических очерков, которые только с виду похожи на правду, а на самом деле представляют собой набор слухов и легенд, в которых мемуарист или литератор желаемое выдает за действительность, создает мнимую реальность. Но, к сожалению, более достоверных сведений о жизни Михаила Хлудова почерпнуть негде. Увы, ни он, ни его близкие не оставили потомкам своих искренних дневников, где события излагались бы по свежим следам, без оглядки на «мировые катаклизмы» и без мечтаний увидеть свое сочинение когда-нибудь напечатанным.

В санях.

Художник Н.Д. Дмитриев-Оренбургский

Итак, о чем главным образом пишут мемуаристы, когда речь заходит о Михаиле Хлудове?..

Во-первых, о том, что в его доме в Хлудовском тупике (ныне Хомутовский тупик) жила ручная тигрица Сонька, которая пугала посетителей. «Через неделю повел меня отец к Хлудову, – вспоминает художник К.А. Коровин. – Против Садовой части, в тупике, его большой особняк. Со двора ведет лестница на второй этаж. Входим. Большая столовая, за столом, во главе его, сидит сам Хлудов… В столовой сзади – стена стеклянная, за стеклами пальмы: зимний сад. Вдруг из стеклянной двери, где пальмы, выбежал пудель, а за ним. Я окаменел от неожиданности – за пуделем показалось чудовище длиною, по крайней мере в сажень, могучее, оранжевое, как бы перевитое черными лентами».

Во-вторых, о его кутежах, пьянстве, разврате и безумии. «Огромная толпа окружала большую железную клетку, – вспоминает о собачьей выставке 1885 года В.А. Гиляровский (кстати, очень любивший приврать). – В клетке на табурете в поддевке и цилиндре сидел Миша Хлудов и пил из серебряного стакана коньяк. У ног сидела тигрица, била хвостом по железным прутьям, а голову положила на колени Хлудова».

В-третьих, что он, по словам Е.Б. Новиковой, «сорил деньгами направо и налево, выдавал без счета векселя и даже, как говорили, подделывал подпись отца».

В-четвертых, как утверждает А.А. Шамаро, что он в открытую высмеивал православие. По Москве будто бы расходились его каламбуры, в которых он высмеивал общеизвестные молитвы: «Во имя овса и сена, и свиного уха, овин…..» или: «Господи, владыка живота моего и прочих внутренностей…..»

В-пятых, что он допился до белой горячки, вторая жена, В.А. Максимова, стала ему изменять и отправила его раньше времени на тот свет. «У нее был защитник среди ее девичих друзей, – вспоминает Н.А. Варенцов, – доктор Павлинов, с которым она и сошлась близко. При его содействии она мужа, болевшего белой горячкой, сделала сумасшедшим, поместила в комнате с железными решетками в окнах, со стенами, обитыми толстым слоем ваты. И никого из родственников к нему не допускала».

Портрет, судя по вышеприведенным фактам (вернее, преданиям и сплетням), получился весьма неприглядный. Но, может быть, представление о Михаиле Хлудове изменится в лучшую сторону, если к пренебрежительному шаржу прибавить несколько подлинных штрихов его деятельности и характера.

Михаил Хлудов первым из русских купцов посетил в 1863–1865 годах Бухару и установил с нею торговые отношения. В последующие два года он, опять же первым, приехал в Коканд, организовал там русскую контору покупки хлопка и устроил в Ходженте современную европейскую шелкомотальную фабрику. Это стоило ему громадного риска и затрат, так как все оборудование для фабрики пришлось переправлять волоком по пустынным песчаным степям. Кроме того, он проник с караваном в Кашгар и завязал непосредственные торговые отношения с владельцем Алтышара Якуб-беком.

Михаил Хлудов участвовал в завоевании Средней Азии, бескорыстно снабжая русскую армию продовольствием. Он присутствовал при взятии русскими войсками Ташкента и Коканда, штурмовал Ура-Тюбе и Джюзак.

В 1869 году он воевал в Афганистане, после чего был представлен российскому императору и получил орден Владимира четвертой степени.

В русско-турецкую войну 1877–1878 годов состоял адъютантом при генерале М.Д. Скобелеве, снабжал на свои средства военные лазареты медикаментами и корпией. Однажды, пробравшись в турецкий лагерь, взял «языка» и получил за храбрость Георгиевский крест.