Книга Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз

— Мама, это моя жена.

— Серьёзно? Ты мать-то за дуру не держи.

Вот тут я уже плюнула и присела на диван. Руки на груди сложила. Роман Евгеньевич же в затылке поскрёб.

— Я твою жену дважды видела, — продолжила тем временем Анна Эдуардовна, приглядываясь ко мне без всякого стеснения. — Мне впечатлений хватило на всю жизнь. И это притом, что сия особа очень старалась нам с отцом понравиться. Она очень старалась, ты должен помнить тот кошмар. И я тогда пришла к неутешительному выводу, что мой сын сошёл с ума.

— Окончательно и бесповоротно, — печально пробормотал Рома, усаживаясь на подлокотник дивана рядом со мной.

— Я очень надеялась, что нет. Очень надеялась, что ты наиграешься. Ты у нас мальчик взрослый, прояснение должно было наступить в итоге. Липа, ты же понимаешь, что он многие годы был сосредоточен на работе? Эти ужасные командировки, когда он возвращался со шрамами, ранениями и в бинтах. Ему некогда было жениться, ему нужно было воевать.

— Мама!

— Молчи. Я всю жизнь беспокоюсь о тебе. Дима рос дивным ребёнком. Он читал книжки, играл на скрипке и поступил на физмат. Он тоже делал карьеру. Семью создал вовремя. А этот никак не мог на месте усидеть. Это заводная юла. И даже если он был дома, ему нужно было с кем-то драться, куда-то лезть, кого-то спасать. Он с самого детства такой. И вот тогда, когда я готовилась выдохнуть спокойно, что он, наконец, написал рапорт на увольнение — Рома, я даже выучила эти слова! — так вот, когда он осел дома, начал заниматься бизнесом, и я могла успокоиться, а не ждать его с пулей в голове, он решил нас с отцом осчастливить. Жениться решил.

Я отвернулась от Анны Эдуардовны, прикусила нижнюю губу, и поторопилась прикрыть её рукой. Анна Эдуардовна с таким возмущением говорила, и я её прекрасно понимала, но Ромкино обиженное сопение надо мной, меня смешило. И волновало. И я не знала, как с этим справиться.

— И вместо того, чтобы найти себе приличную девушку, настоящую жену, он влюбился в… — Анна Эдуардовна споткнулась на гневном слове, а Рома её предупредил:

— Мама, не надо. Липа всё слышит.

— Перестань водить меня за нос! — приказала она, и посмотрела на меня. — Он влюбился в манекенщицу, совершенно безголовую девицу, которой нужны были только деньги. И я не знаю, кому я это сейчас говорю, ей или не ей, но я имею право сказать это, я мать. И думая о моём психическом здоровье, сынок, ты обязан хоть раз меня выслушать. Твоя невеста, жена или кто она тебе, совершенно несносная девица. И мне не нравится видеть лицо твоей жены на улице. Я перестала ездить в город!

— Их уберут, мама.

— Когда?

— На днях. Я над этим работаю.

— Знаю я, как ты работаешь. Все знакомые знают. Это только ты любишь притворяться независимым, а все всё видят. Рестораны, салоны красоты, магазины, и эта ужасная реклама, где твоя жена на капоте машины! Это стыдно, Рома! А я переживаю, и бабушка переживает. И Оля тоже.

— О, эта точно себе места не находит.

Я двинула Ромку локтём в бедро, и он примолк.

— Потом ты заявляешь, что она тебя бросила, папа мне признался, что видел тебя пьяным, два раза! — Я голову запрокинула, и на любимого смотрела. Клянусь, но у Романа Евгеньевича на скулах румянец проступил. Не думаю, что от стыда, видимо, от сдерживаемых эмоций. — А вчера вы появляетесь вместе, и что пытаетесь нам всем продемонстрировать? Великую любовь?

Что ты хотел от нас услышать? Что все за вас счастливы? Прости, но я не люблю алчных особ, особенно не радуюсь, когда они оказываются рядом с моими сыновьями. Я не знаю, какие жизненные обстоятельства делают их такими, и мне это не важно…

— Это не обстоятельства, Анна Эдуардовна, — перебила я её, — я склоняюсь к мысли, что это гены.

Лада пошла в отца. — Ромка посмотрел на меня, я же нарочно пожала плечами. — Что? Мне так кажется. Она, явно, не в маму. Хотя…

— Ладно, — Рома меня по волосам погладил, — ты хоть не начинай в прошлом копаться. Иначе мы все погрязнем.

— Вы объясните, что происходит или нет?

— Объясним, мама. Только помни: это семейная тайна. И разглашать её нельзя.

— Выпороть бы тебя. Но больно здоровый вымахал.

— Вы нас извините, — сказала я, — мы вас вчера немножко обманули.

— Неправда, — воспротивился Роман Евгеньевич, — мы просто кое о чём умолчали.

— Мне абсолютно наплевать, умолчали или обманули. Я хочу знать правду. Рома, тебе совсем мать не жалко?

— Мама, ну что ты говоришь? Мы наоборот, хотели, как лучше.

— А это самый ужасный подход, дедушка всегда так говорит. Так что? Я уже сама догадалась, что их две. Скажи мне, почему они такие одинаковые?

— Это как раз самое простое, мама. И это не грозит нам неприятностями. А вот всё остальное…

Странно, но Ромкин рассказ занял совсем немного времени, правда, он опустил все детали наших сочинских приключений, свалив всё на авантюрную натуру моей сестры. Обвинил в попытке нажиться на их браке, о краже драгоценностей Гровера ни слова не сказал. Анна Эдуардовна дольше задавала уточняющие вопросы, и хмурилась, хмурилась. Потом сказала:

— Постойте. То есть, вам нужно развестись друг с другом, чтобы потом расписаться друг с другом?

— Ну, — Рома плечами пожал, — как-то так.

Анна Эдуардовна только хмыкнула.

— Оригинально. Такого я ещё не слышала. Ты, мой милый, никогда не устаёшь поражать материнское сердце. Мой нервный срыв будет на твоей совести.

— Мама, ну что ты!.. — Рома всерьёз забеспокоился и попробовал возмутиться. — Всё же хорошо.

В итоге. — Он меня по плечам погладил. — У меня жена, любимая, замечательная.

Я руки его скинула, занервничав.

— Перестань меня хвалить.

Он вздохнул и продолжил:

— Лада осталась в Москве. И нас это устраивает. Нечего ей здесь делать.

— Рома, у неё тут родители живут, — напомнила я.

— Родители живут не тут, а в пригороде. Вот и… — Он красноречиво указал направление своих мыслей и продемонстрировал посыл.

Анна Эдуардовна на сына смотрела, с большой претензией и обвинением. Затем сказала:

— Я всегда тебя предупреждала, Рома. Я и Диму когда-то предупреждала, но ему хватило одного раза, а вот ты упрямый. И немного бестолковый. Это, без сомнения, в папу.

— Понеслось, — еле слышно пробормотал Роман Евгеньевич убитым тоном.

— Нужно головой думать, — Анна Эдуардовна указала пальцем с идеальным маникюром на лоб, — а не другим местом. Если бы не женился так поспешно, всё по-другому бы вышло.

— Да кто знает, мама, как бы вышло? Мне важно, чем закончилось. Что я свою Липу привёз сюда, ради этого стоило помучиться и побегать. Да, малыш? — Его желание со мной посюсюкать перед будущей свекровью, мне активно не нравилось. Меня это смущало.