Книга Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала - Дмитрий Язов

По просьбе Наджибуллы на северо-востоке страны в Файзабаде в отрыве от остальных сил мы оставили мотострелковый полк. А в Западную и Южную группировки войск афганской армии мы из Хайратона завезли трехмесячные запасы материальных ресурсов.

Вывод войск разбили на два этапа. Сначала в течение лета 1988 года советские войска выводили из западных и южных районов страны. После этого, до конца 1988 года, предусматривался перерыв. Афганское руководство и армия, по нашему мнению, должны были приобрести опыт, чтобы самостоятельно выполнять задачи борьбы с душманами. И лишь в начале 1989 года в месячный срок необходимо было завершить вывод советских войск из Кабула и других районов Центрального Афганистана.

Для обеспечения движения наших войск к советско-афганской границе маршруты были отрекогносцированы, созданы опорные пункты для заправки техники горючим. Войска выдвигались в составе усиленных мотострелковых батальонов, способных самостоятельно вести бои вдоль всего маршрута, действовала система связи для управления войсками и авиацией.

С началом вывода наших войск моджахеды попытались захватить Джелалабад и Хост. В сентябре – октябре 1988 года Наджибулла неоднократно обращался к Горбачеву и к нам в Министерство обороны за помощью. Мы помогли техникой, но личный состав в район боевых действий не направили.

И вот первая победа, правительственные войска Афганистана сдержали натиск, нанесли под Джелалабадом заметное поражение противнику. Президент Наджибулла вел себя беспокойно, часто звонил в Кремль с просьбами оказать помощь. Вскоре меня попросили выехать в Афганистан и там на месте разобраться.

Встречали нас генерал армии В.И. Варенников, посол Ю.М. Воронцов, генерал-полковник Б.В. Громов и представители афганского руководства.

Оценив сложившуюся обстановку, мы пришли к выводу: не следует терять время, необходимо быстрее вывести на позиции по маршруту Кабул – Термез 40-ю афганскую армию, а с 15 января начать вывод и Центральной группировки.

На следующий день нас принял президент Наджибулла. Мы доложили о нашем решении и заверили, что воздушный мост будет действовать, более того, на некоторое время в Афганистане остаются генерал армии В.И. Варенников и советские советники в афганской армии. Кто-то положительно охарактеризовал М.А. Гареева, и президент Наджибулла обратился ко мне с просьбой направить Махмуда Ахметовича к нему советником.

Возвратившись в Москву, об этой просьбе я доложил М.С. Горбачеву. И уже 7 февраля 1984 года М.А. Гареева откомандировали в Кабул, присвоив ему воинское звание генерал армии. Вывод войск, как и запланировали, начали 15 января и закончили 15 февраля 1989 года. Войска вывели без боевых потерь.

За эту операцию генерала армии В.И. Варенникова и генерал-полковника Б.В. Громова удостоили высокого звания Героя Советского Союза.

Встреча с Цзян Цзэминем

В начале мая 1991 года в составе делегации Министерства обороны СССР я вылетел в Китай. Торжественная церемония встречи проходила перед Музеем вооруженных сил КНР, приветствовал нас министр обороны генерал-полковник Цинь Цзивей.

С Великой Китайской стеной мы познакомились, еще подлетая к Пекину. Она действительно прекрасна в лучах мандаринового солнца. И как принято в Китае, на второй день визита нас повезли любоваться этим архитектурным шедевром.

Возведение стены связано с именем императора Цинь Шихуанди, который задался благородной целью соединить воедино ранее существовавшие отдельные фрагменты оборонительных сооружений в общий защитный вал. Не догадывался император, что Великую Китайскую стену можно будет рассмотреть и на Луне, по крайней мере, так утверждают американские астронавты.

Великая Китайская стена пересекает шесть провинций Северного Китая и простирается более чем на 6000 километров. Она то устремляется вверх на тысячу километров над уровнем моря, то вдруг опускается в глубокие овраги, рассекая семиметровой громадой долины и реки. Не трудно представить, сколько мастеров возводили этот шедевр. Не зря китайцы называют стену «самым длинным кладбищем в мире», строителей хоронили здесь же, в стене.

Когда путешествуешь по Китаю, то тебя не покидает чувство, что все вокруг усеяно памятниками канувших в Лету эпох. С именем императора Цинь Шихуанди связан и другой грандиозный памятник в окрестностях Сиана в провинции Шэньси, который по праву назвали в 1974 году главной археологической сенсацией XX столетия. А произошло это при следующих счастливых обстоятельствах: крестьянин из коммуны Яньчжай задумал выкопать колодец на своем поле, где еще работали его деды и прадеды. И каково же было его удивление, когда на глубине пяти метров он вдруг обнаружил фигуру воина из обожженной глины. Археологи стали копать дальше, и взорам их предстали десятки, сотни раскрашенных терракотовых скульптур в человеческий рост.

Чтобы сохранить скульптуры, над ними возвели крышу, а чуть позже раскопали и две бронзовые колесницы, запряженные четверкой бронзовых лошадей. Дальнейшие раскопки показали, что колесницы – часть торжественной процессии, которая растянулась в подземном царстве на многие километры и состояла из сотен, если не тысяч подобных колесниц с восседающими на них воинами, простолюдинами, известными военачальниками и даже евнухами императорского гарема. Эти воины и полководцы, лучники и арбалетчики, насмешливые и величавые, самодовольные и раздумывающие над своим житьем-бытьем, должны были поведать нам о своем благодетеле-императоре. Посмотрите, их почти шесть тысяч в траурной процессии, терракотовых, отмеченных печатью индивидуальности.

Трудно переоценить значение этого археологического открытия, тем более что главные раскопки еще впереди. До сих пор, например, не вскрыта усыпальница самого Цинь Шихуанди. Так что когда вы подниметесь на Великую Китайскую стену, то вспомните: за тысячу километров от пекинского фрагмента стены лежит сам император Цинь Шихуанди, и, возможно, настанет день, когда он предстанет перед нашими взорами, хотя все чаще раздаются голоса, что император так щедро одарил шедеврами китайцев, что было бы несправедливо потревожить его прах.

Первое, что начинаешь ценить в Китае, так это почитание исторических святынь. Почти в каждой китайской семье на почетном месте, с фотографиями предков, висят скромные портреты Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина. И этому есть объяснение: компартия Китая насчитывает 58 миллионов человек с неуязвимой организационной структурой. Несколько раз за свою жизнь Дэн Сяопина низвергали с политических высот, но каждый раз он возвращался к руководству партией. Последний раз Дэн Сяопин вернулся в большую политику в 75 лет, чтобы исполнить великую «симфонию из трех частей» на руинах «культурной революции», выдвинув идею строительства социализма с китайской спецификой.

В школьные годы Дэн Сяопин был известен как Дэн Сянь-шен. Но школьному учителю не понравилось это имя, он истолковал его как «обогнавший Мудреца». Учитель преклонялся перед Конфуцием, которого именовали не иначе как Мудрецом, и потому он постарался исправить это «досадное недоразумение». Так Дэн Сяопин начал носить имя Дэн Сисянь. Знал бы учитель, как он ошибается, почти двадцать лет самого известного в XX столетии реформатора будут называть Дэн Сисянь. Дэн Сяопин рано начал заниматься революционной деятельностью. 11 сентября 1920 года на корабле «Анде Лебон» он отправился в Европу. Тогда считалось хорошим тоном получить образование где-нибудь на Западе. Позже Мао Цзэдун напишет: «Китайцы, стремившиеся к прогрессу, читали любую книгу, лишь бы в ней было новое, идущее с Запада».