Книга Фурии Кальдерона - Джим Батчер

Сверху послышался шорох. Тави повернулся и увидел Китаи — тот спрыгнул с веревки, пролетел несколько последних футов, отделявших его от земли, и приземлился бесшумно, застыв на мгновение на корточках, опираясь о землю руками и озираясь, как хищник. Глаза и волосы его отливали в свете покрова зеленым. Настороженный взгляд его метнулся вправо, влево, и он склонил голову набок, прислушиваясь к раскинувшемуся перед ним мерцающему лесу.

Страх и боль сразу сменились у Тави вспышкой гнева. Бесшумно ступая по пружинящей поверхности покрова, он подошел к Китаи. Тави хлопнул марата по плечу и, когда Китаи, вздрогнув, обернулся, с размаху врезал тому под дых.

Китаи дернулся, но увернуться от удара не сумел. Тави тем временем размахнулся и изо всех сил повторил удар. Китаи потянулся было к ножу, но Тави с силой оттолкнул его от себя, швырнув на светящуюся поверхность покрова.

Свирепо глядя на Тави, Китаи вскочил.

— Ну, алеранец! — выкрикнул он. — Зря мой родитель был снисходителен к тебе! Хочешь Испытания крови — так…

Китаи вдруг осекся, потрясенно глядя на него.

Занявший уже оборонительную стойку Тави никак не ожидал такой смены поведения марата. По спине его побежали мурашки. Он проследил направление взгляда марата — тот смотрел, не отрываясь, на его ноги.

Казалось, несколько брызг этого призрачного зеленого света попало Тави на башмаки. Он нахмурился и пригляделся внимательнее. Нет. Должно быть, при падении он пробил одной ногой плотную корку покрова, и капли светящейся слизи, чем бы она ни была, попали на кожу башмаков. Капли светились бледно-зеленым сиянием.

Тави нахмурился сильнее и стряхнул их. Потом посмотрел на Китаи. Тот все еще смотрел на него, широко открыв глаза и рот.

— Что? — не понял Тави. — В чем дело?

— Алеранец… дурак, — прошипел Китаи. — Ты повредил покров. Сейчас Хранители придут.

Тави похолодел, но все же возмутился.

— Ну, я бы не упал, если бы кое-кто не перерезал мою веревку.

— Не говори глупости, — огрызнулся Китаи. Взгляд его метнулся мимо Тави в гущу деревьев. — Покров в этом месте толстый. Потому мы и входим здесь. На моих глазах человек раз упал с высоты в шесть ростов, а его не пробил.

Тави облизнул пересохшие губы.

— Ох, — сказал он и покосился на светящуюся землю под деревьями.

Китаи бросил на него уничтожающий взгляд, подошел к месту, где приземлился Тави, наклонился над ним и потрогал пальцами светящуюся жижу.

— А здесь почему-то тоньше… Не понимаю. Так никогда не было.

— Похоже, они ожидали гостей, — заметил Тави.

Китаи повернулся к нему: глаза широко раскрыты, тело напряжено…

— Они знали, что мы придем. И теперь они знают, что мы здесь. — Взгляд юного марата метнулся направо, налево, и он бочком, держась спиной к каменной стене, подобрался на несколько шагов к Тави.

Тави тоже попятился к стене, опередив Китаи, и едва не споткнулся о бугорок на гладкой поверхности покрова. Тави взглянул под ноги, потом наклонился посмотреть внимательнее.

Бугорок оказался невелик, размером с курицу. Он выдавался из ровной в остальных местах поверхности полушарием зеленоватого света, и в глубине его что-то темнело. Тави наклонился пониже, вглядываясь в его толщу.

Там что-то шевельнулось. Тави отпрыгнул от бугорка, на мгновение лишившись дара речи.

— Это… — прохрипел он наконец. — Это же ворон. Там ворон. И он живой.

— Да, алеранец, — кивнул Китаи с плохо скрываемым нетерпением. — Порой вороны ведут себя глупо. Слетают вниз и клюют покров, и тогда приходят Хранители и погребают их в покрове. — Китаи скосил глаза в сторону, где виднелось несколько бугорков побольше — всего в дюжине шагов от свисавшей у подножия стены веревки. — Они могут прожить так много дней. Пока покров поедает их.

Тави поежился, будто за шиворот ему стекла талая вода.

— Ты хочешь сказать… Если эти Хранители поймают одного из нас…

— Погребенный в покрове марат может прожить еще несколько недель, алеранец.

Тави сделалось дурно.

— И вы их не спасаете?

Китаи смерил его холодным взглядом. Потом в несколько шагов оказался у ворона. Он достал нож, нагнулся и полоснул им по поверхности бугра. Резким движением он схватил птицу за шею и выдернул из липкой слизи покрова.

Куски птицы отваливались от тушки, как переваренное мясо. Ворон захрипел, и клюв его так и остался открытым. Глаза мигнули и остекленели.

— Видел, как быстро? — буркнул Китаи и отшвырнул останки птицы обратно на светящийся воск. — Видел, алеранец?

Тави уставился в землю, борясь с тошнотой.

— Я… Я видел.

Китаи посмотрел на него и поморщился. Потом повернулся и опять прижался спиной к стене.

— Нам надо шевелиться. Хранители придут осмотреть отверстие, которое ты проделал, и забрать останки ворона. Нам лучше быть подальше отсюда, когда они появятся.

— Нет, — пробормотал Тави. — Мне кажется, нам лучше…

Краем глаза Тави заметил какое-то движение в деревьях. Сначала он не разобрал, что это. Просто комок светящегося воска на стволе дерева. Но он шевелился. Мгновение Тави казалось, что это кусок покрова оторвался от покрывавшего дерево слоя воска и вот-вот упадет на землю. И тут по бокам комка словно выросли ноги. Из-под панциря покрова показалось нечто, напоминающее голову с большими, круглыми светящимися глазами. Существо расправило восемь суставчатых ног и бесшумно, с наводящей ужас ловкостью скользнуло по стволу дерева на землю, направившись к отверстию в поверхности покрова, где бурлила, как кровь в открытой ране, зеленая светящаяся жижа.

Восковой паук. Хранитель Тишины. Бесшумный, причудливый. Размером с крупного пса. Широко раскрытыми глазами, с отчаянно бьющимся сердцем смотрел Тави на это чудище.

Он покосился на Китаи — тот тоже застыл на месте и смотрел на Хранителя. Тварь тем временем припала к земле, и у основания ее головы развернулась бахрома из множества блестящих жвал. Паук подобрал останки ворона и, помогая себе передними ногами, затолкал их обратно в открытую рану покрова. Потом, ловко шевеля ногами, заделал отверстие свежим слоем воска.

Тави снова покосился на Китаи — тот махнул ему рукой, а другой прикрыл рот, недвусмысленно приказывая молчать. Тави кивнул и повернулся к Китаи. Глаза марата тревожно расширились, и он поднял руки ладонями вперед, останавливая Тави.

Тави застыл на месте.

За спиной его почти неслышное шуршание ног Хранителя о воск тоже стихло. Краем глаза Тави увидел, что тот снова подобрал ноги под себя и возбужденно покачивается из стороны в сторону. Паук пронзительно заверещал; звук этот напоминал слегка птичье чириканье, но только отдаленно — ничего подобного Тави слышать еще не приходилось. От этого звука по всему телу его пробежал неприятный холодок.