Книга Витязь. Тенета тьмы - Наталья Нестерова

– Кажется, летают!

В хмуром небе над их головой разрасталась, увеличивалась темная овальная точка.

– Воздушная тревога! – заорал инопланетянин. – Орудие к бою!

Глава 24

Дядя Котик

С одуряющим свистом разорванный сразу в десятке мест дирижабль шел на аварийную посадку. Очень быстро. Котов вцепился в несколько канатов, оплетавших шар, пытаясь управлять его формой и направлением падения, но это удавалось с трудом – снизу прицельно били длинные стрелы.

Анариндил и Йуллийель сбросили весь балласт и стрелковые корзины; Трорин, круглый и оранжевый, лежал на дне гондолы около двигателя, накрыв голову руками. Тяга к небу у него компенсировалась диким страхом высоты и падений в частности – и вот теперь скомпенсировалась до полной неподвижности.

Эйтар, ни на секунду не забыв о роли оруженосца, прижимал Ольву к себе, прикрыв щитом.

– Это Морум, госпожа! Мы падаем в Черную страну… прямо на Темное Сердце. Туда, где правил Карахорт!

– Не каркай, Эйтар! – выкрикнул Даниил, прыгая по канатам. – Надо цепляться за остатки шара и отрубить гондолу полностью вместе с машинами! Тогда нас, может, ветром протащит дальше!

– Ольва и Йул удержатся, орк тоже…

– А мы должны попробовать удержать Трорина!

– Хорошо!

Но благие намерения не были осуществлены – в шаре что-то хлопнуло, и восемнадцатый дирижабль королевы Тенистой Пущи, перестав даже частично слушаться управления, резко снизился.

Очень резко.

Земля была уже близко, настолько близко, что воздухоплаватели могли разглядеть ощеренные морды орков и широкие лбы быкоглавов; а затем сильный удар швырнул Котова на слишком твердые, тверррдые плиты широкого плаца, и он ненадолго отрубился.

…И открыл глаза.

Над ним плыло и качалось серое небо, омерзительное, будто грязное, застиранное. И в этом небе, как торжествующий флаг, красный с черным, полыхал…

– Жабонька, – сказал Котов как только мог умильно; язык еле шевелился, и от удара очень болела спина и пораненная пауком нога, а руки почему-то были накрепко скручены. – Жаба ты белоглазая, урка, как же я рад тебя видеть. Я тебе кррричал-кррричал, а ты как не слышал… стряхнул нас с лап куда-то в болото…

– Что? – тонкие черные нитки зрачков, затопленные белым перламутром, расширились. – Повтори, криданец. Что ты сказал?

– Ну, это я… Дима… а ты… ты… твое белое солнце… – и провалился снова.

…И снова открыл глаза.

Котов обнаружил себя в просторном зале с высокими потолками. Интерьерчик тут следовало подновить – дверные и оконные проемы были выломаны вместе с частью стен, мебель порушена, как будто ею собирались топить в холодный год; пол частично засыпан кучами какого-то неопрятного, пыльного золота, но дискомфорт создавали даже не эти прискорбные факторы.

Котик был намертво привязан к массивному креслу, вырезанному, видимо, из цельного камня.

Около окна стояла тонкая маленькая фигурка, завернутая в грязные красные тряпки.

Как только Котов зашевелился, Мастер Войны метнулся к нему.

– Каков номер транспорта? – недружелюбно спросил он. – Гелик, так звали его.

– В-васиного? – оторопел Котов. – Я башкой пр-рило-жился, а ты хочешь, чтобы я цифры вспомнил?

– Хочешь жить – вспомнишь, – оскалился белоглазый.

– Вот же жаба ты, – с душой сказал Котов. – Где д-де-вочки? Ольва где… ребята?

– Живы, – коротко ответил. – Номер гелика?

– Ну и пожалуйста, – совсем обиделся Котик. – Ну и получи. – Он назвал номер. – Отпускай меня уже, н-ну!

Мастер Войны заложил руки за спину, шурхнул мимо Котика длинным подолом, обляпанным неприятными пятнами.

– Как звали Тайтингиля в Москве?

– Приходько, Игорь Борисович! – рявкнул во всю глотку Котов и напружинил мышцы, пытаясь порвать вязку, но куда там. Тот, кто фиксировал его, умел это делать. И любил. – Ну ты и гадина, инопланетянин! А Тай тебе верил!

– Последний вопрос, – почти пропел Мастер Войны. – Какой кнопки на турели я запретил тебе касаться?

– Плоской синей, – с досадой выговорил Котов, снова пыжась в веревках. – Доволен? Я все равно рад, что ты жив, Мастер.

– Можно, я спрошу? – откуда-то сзади вышла…

Алинка?..

Котов воззрился на нее во все глаза.

– Алинка! Ты?.. Откуда? А мать знает?

– А она про Диснейленд тоже не знала, – хмыкнула, – и про кастинг.

Подошла, протянула руку. Потрогала Котяру за перетянутое веревками плечо.

– Ну ты даешь, дядя Котик… Ты же дядя Котик?

– Я дядя! – чуть не закричал орк, ему было неудобно, а еще больше обидно. – Я Котик! А в Диснейленд ты летала со мной, со взр-рослым… а тут…

– Тут я сама взрослая, дядь Дим. Как называется твой щучий хвост?

– Какой хвост? У меня еще и хвост?

Котов забился в путах, силясь посмотреть на себя с неожиданной стороны. Мастер Войны оскалил зубы.

– Хво-ост…

– Алин, ты пр-ро цветок, что ли? А у него есть какое-то название? – изумился Котов. – Не знаю я! Алинка, ну ты-то!

– Хорошо. Тогда… Что ты последнее подарил мне на день рождения?

Котов помолчал, двигая плечами в веревках. Потом тихо выговорил:

– В обратном порядке – барабанная установка, колье и серьги с бриллиантами, билеты на тебя и Наташку в Барсу на чей-то концерт вместе с билетами на этот концерт, еще раньше ноутбук и годичные курсы английского, которые ты сочла за личное оскорррбление, до этого – пр-рикид как у Тейлор Момсен, и до этого – Фильку.

– Это он, Мастер.

Мастер Войны небрежно взмахнул черным, каким-то мятым на вид клинком, и веревки попадали. Котов поднялся, разминая запястья. Инопланетянин смотрел на него снизу вверх, щурился.

– Ты стал еще больше, – наконец сказал он, – еще бесполезнее, Кот-ту!

– Я тоже рад тебя видеть, – надулся орк.

Алина тем временем несла таз с водой, какие-то тряпки – протирать котиковы ссадины. Массивный доспех погасил падение, но покорежился сам, и теперь причинял больше неудобства, чем пользы. Маленькие твердые ладошки девушки принялись воевать с креплениями – очень деловито. С пониманием.

И когда только успела?

– Где Тайтингиль? – спросил Мастер Войны.

– Идет с ар-рмией на твоих детей, – сердито сказал Котик. – Где Ольва и остальные?

– Здесь. В плену, – оскалился мелкий инопланетянин. – Вы летели…

– Мы летели, да, – горько сказал Котик. – Летели поддержать эльфов с воздуха. Но ты все испортил. Ты часто…