Книга Цареубийца. Маузер Ермакова - Юрий Жук

Голощекин приказал Ермакову в первую очередь сжечь дотла три тела: Николая II, Алексея и Анастасии. Но при этом головы их в огонь не бросать. Зубной техник Голощекин лично «объяснил», что зубы не горят, поэтому головы будут уничтожены в серной кислоте. И три головы «куда-то забрал» П.Л. Войков. Для удобства сожжения тела были разрублены.

Верить, не верить? Послушаем Ермакова дальше. И сейчас задается вопрос: сколько нужно дров, чтобы сжечь хотя бы один труп. Ведь известно, что близ шахты № 7 не было никаких следов их заготовки или подвозки. Рассказ Ермакова был обескураживающе прост: «Белые следователи не догадались, что Коптяки на то и Коптяки, что там занимались углежжением. На древесном угле мы жгли. Поливали бензином, жгли…» Не потому ли никто не заметил в те дни ни большого огня, ни дыма над лесом?

Ермаков говорил, что в лес они ездили, «как на работу». И утверждал: «главные» тела он «сожег» еще в ночь на 18 июля. И уехал с командой домой отсыпаться. А поздним вечером того же дня они вернулись к шахте. И немало удивились, увидев: команда Голощекина и Юровского заканчивает погрузку каких-то «не догоревших» тел в повозки.

Было темно. Ермаков не мог нам уверенно сказать, насколько тела были изрублены или обожжены. К тому же Голощекин устроил Ермакову дикую сцену за якобы «самоуправство», за то, что «не тех пожег», – разнос был явно рассчитан на публику. Голощекин заявил, что они решили поменять место захоронения: про него уже «знает весь город». После чего они с Юровским уехали, сказав: едем тела дожигать или топить. И приказали Ермакову все следы у шахты «сокрыть», а остатки костей утопить в болоте.

Обозленные ермаковцы ничего особо «сокрывать» не стали. Сгребли какие-то кости, сложили в пустой кувшин из-под серной кислоты, на носилках отнесли его куда-то на «гать» или «стлань». И бросили в болотный зыбун. Ермаков говорил нам, что кувшин «был мал», поэтому все оставшиеся в костре кости они раскидали и побросали в шахту. А потом засыпали костер и уехали домой.

Август 1919 г.: «могила» под мостком.

Мы, студенты, были молоды и наивны. И почти не задавали Ермакову вопросов. Мы лишь видели, как подтверждаются чудовищные слухи о цареубийстве, еще и тогда гулявшие по городу. Был среди них и слух о некой тайной «царской могиле»; якобы после войны ее раскапывали, якобы велось какое-то следствие. Мы спросили: было ли такое? И Ермаков рассказал.

В 1919 г. «на плечах» Красной армии в Екатеринбург вернулся Юровский – уже главой облЧК. Естественно, к нему тут же пристали с расспросами о захоронении царских останков. Ходили упорные слухи, что какие-то тела Юровский с Голощекиным укрыли близ деревни Палкино. Юровский на удивление охотно согласился показать «самым надежным товарищам» место «царской могилы». И ближе к осени привез товарищей к некоему мостику на болотце: «Вот здесь они и лежат, под этими шпалами». В тот день Ермаков впервые услышал, как на ходу рождалась еще более лживая и нелепая, чем сказка с шахтой, версия про «вынужденные» похороны целой груды тел в яме, образовавшейся из-за буксовки грузовика. После чего над ямой, утверждал Юровский, был построен для маскировки мост из шпал.

От этой басни Ермаков едва не расхохотался. Мостик на этом месте был знаком ему с детства – шаткий, полуразрушенный. Теперь на его месте лежали ровно уложенные шпалы, вокруг – свежие следы земляных работ. И он «по глупости» громко усомнился: «Я же в ту ночь следом за вами ехал и никого из вас тут не видел». Юровский глянул на него с сочувствием: «Ты у нас главный, вот дай я тебя на этом историческом месте и сфотографирую». И сфотографировал. И весь «узкий круг» товарищей тоже. На том и уговорились: хранить это место в тайне. И Ермаков хранил долгие годы, решив: значит, так надо.

А в 1945 г. его вызвали в Москву. Был принят в аппарате «самого товарища Берия». Дотошно выспрашивали его обо всем, связанном с казнью Царя. Почти год велось новое следствие. И под мостиком раскопали «могилу», в которой наткнулись на какие-то кости. Ермаков, узнав об этом, был немало удивлен. Однако убеждения своего не изменил, твердо сказав нам мартовским днем 1952 г.: захоронение в этом месте Юровский производил в 1919-м…

Прощаясь, Ермаков пообещал – «вот как только подсохнет» – показать и эту «могилу», и место «на гати», где он утопил кувшин с останками, как он считал, Царя, Цесаревича и Анастасии. Но вскоре наш собеседник слег в больницу и умер. Вот так получилось, что больше сорока лет я знал о существовании некой «тайной царской могилы». А увидел это место лишь в «Известиях» за 19 ноября 1994 г. Там В.Н. Соловьев свою статью об исследовании останков проиллюстрировал фотографией Ермакова, стоящего на месте коптяковского захоронения. Стало ясно: что та фотография, о которой рассказал нам, свердловским студентам, Ермаков. Значит, и тут он не лгал.

Мостик тот, да не тот!

В известинской статье В.Н. Соловьев утверждает: Ермаков стоит «на том самом» мостике, который в 1919 г. фотографировал колчаковский следователь Н.А. Соколов. Но Соколов, бедолага, «не догадался», мол, заглянуть под шпалы, где сразу нашел бы «царские останки».

Убедительное объяснение…

Но почему до сих пор не проведена экспертиза двух фотографий – одного и того же места на Коптяковской дороге, запечатленного в мае 1919 г. «белым» следователем Соколовым, а в августе – сентябре того же года – чекистом Юровским? И невооруженным взглядом видно: да, место то же, те же деревья, только у Соколова они весенние, а у Юровского летне-осенние. Но «мостик» – совсем другой! Он явно заново построен!

Не здесь ли один из ключей к разгадке тайны захоронения «под мостком»? Еще в 1994 г. сотрудник Института Всеобщей истории РАН С.А. Беляев, который по поручению Вашего Святейшества внимательно изучил все материалы экспертиз и следствия по уголовному делу № 16/123666-93 по обстоятельствам гибели Царской семьи и слуг (которое и «ведет» В.Н. Соловьев), пришел в отношении останков в коптяковском захоронении, в частности, и к такому выводу: «…ТЕОРЕТИЧЕСКИ ДОПУСТИМО ПОЛОЖЕНИЕ ЭТИХ ОСТАНКОВ В ДАННОЕ МЕСТО В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ МЕЖДУ ИЮЛЕМ 1918 г. И ИЮЛЕМ 1991 г.». Сказано прозорливее некуда.

Попробую развить эту мысль. Я не видел фотографии «узкого круга» людей, о которой говорил нам Ермаков. Но знаю: она лежит в сейфе у следователя Генпрокуратуры В.Н. Соловьева. На ней Юровским сняты 13 человек. И среди них знаменитый А.И. Парамонов, который в 1928 г. «показывал» В. Маяковскому «могилу императора». В 1968 г. я пытался выяснить у Анатолия Ивановича, на какое место «на девятой версте» возил он поэта? Но, поняв, что я кое-что знаю, Парамонов оборвал разговор: «На то, какое мне указывал Юровский».

Еще раньше, в 1964 г., я о том же завел разговор с дочерью Юровского – Риммой Яковлевной. И тоже впустую. Они умели хранить свои тайны!

Но какие тайны хочет и ныне хранить «новая» Россия? Лишь пару месяцев назад я узнал, наконец: в 1952 г. рассказ Ермакова о следствии по «царскому делу» в 1945–1946 гг. не был его фантазией! О материалах следствия докладывал в Академии наук директор екатеринбургского Института истории и археологии академик В.В. Алексеев. Он сообщил мне, что следствием руководил заместитель Берии Б.З. Кобулов.