Книга Ложь без спасения - Шарлотта Линк

– Страсть, – сказала Лаура, – желание близости и тепла. Тебе ведь это должно быть знакомо. Каждый человек хотя бы раз с кем-нибудь переспал по этим причинам.

Кристофер покачал головой.

– Я – нет. Я всегда делал это только по любви. И всегда только потому, что хотел настоящих отношений и совместного будущего.

Лаура беспомощно приподняла плечи.

– Мне очень жаль. Если б я знала, что ты придаешь этому такое значение, то никогда этого не сделала бы. Просто я слишком поздно поняла это.

Официантка, по-прежнему пребывавшая в дурном настроении, подошла к их столу.

– Что-то не в порядке с супом? Вы совсем ничего не ели.

Кристофер испуганно вздрогнул, словно совершенно забыл, что на свете существуют еще и другие люди. Он в полной растерянности посмотрел на девушку. Лаура же отодвинула свою тарелку с супом в сторону.

– Всё в порядке, – сказала она, – просто мы поздно поняли, что совсем не голодны.

Официантка обиженно забрала тарелки на кухню.

Хейманн откинул челку со лба. Его волосы у корней были насквозь мокрыми.

– Ты разрушила мою жизнь, – пробормотал он. – Мое будущее. Мою надежду. Все разрушила.

Лаура почувствовала, что в ней зарождается злоба. Никогда она не была ответственна за его жизнь, его будущее и его надежды. Она совершила ошибку, что переспала с ним, но из этого никак не вытекала ее обязанность выйти за него замуж.

«Слава богу, что я могу завтра уехать!» – подумала Лаура, но остерегалась высказать это вслух.

Кристофер смотрел на нее очень проникновенно. Казалось, его глаза хотели погрузиться в ее глаза.

«Он опять слишком сильно ко мне приблизился!»

– Есть ли вероятность, – спросил Хейманн, выговаривая каждое слово так четко, словно диктовал письмо, – что ты еще изменишь свое решение? Что ты сейчас сбита с толку и потрясена, и поэтому говоришь вещи, которые… ну, которые ты когда-нибудь будешь рассматривать иначе?

Лаура покачала головой. Теперь ей хотелось только одного – убежать от этого человека. Ей не хотелось говорить ему больше ничего утешительного, не хотелось оправдываться и давать ему смутные надежды, чтобы как-то смягчить жестокость этого мгновения. Ей хотелось уйти и, в идеале, больше никогда его не видеть.

– Нет. Я не сбита с толку и не потрясена. Все, что нужно было сказать, я тебе сказала. В этом отношении ничего не изменится. – Она отодвинула свой стул немного назад, давая понять, что считает эту встречу оконченной.

Взгляд Хейманна показался ей теперь очень своеобразным, но она не могла даже сказать, в чем заключалась его странность. Этот мужчина стал выглядеть не просто печальным, разбитым и разочарованным – Лауре почти казалось, что она обнаружила в выражении его лица сочувствие. Сочувствие к ней?

«А если даже и так. Если он считает, что меня следует пожалеть, потому что я отвергла честь стать его женой, то пусть спокойно так и считает. По мне, так пусть даже свечку за меня поставит. Главное, что я невредимой выпуталась из этого досадного положения!»

Лаура вытащила свой кошелек, отсчитала несколько банкнот и положила их на стол, после чего встала. Кристофер же остался сидеть, не сделав никаких попыток также встать и чмокнуть ее на прощанье в щеку, и впервые за весь этот день она была ему за это благодарна.

– Ну, я пошла, – сказала Лаура. – Прощай, Кристофер. Желаю тебе всего хорошего!

Взгляд Хейманна не изменился, и что-то в нем вызвало у нее мурашки по коже.

– Всего доброго, Лаура, – сказал он.

Лишь оказавшись на улице и глубоко вдохнув, она заметила, что в последние минуты не могла как следует дышать. Что она никогда не могла нормально дышать в присутствии Кристофера.

«Все кончено и забыто», – сказала она себе.

Но чувство подавленности не покидало ее.

5

Катрин Мишо отложила в сторону письмо, которое она только что перечитала – в десятый раз в этот день. Оно действовало на нее благотворно, и, может быть, поэтому она бралась за него снова и снова. Ей ответил пастор той маленькой деревушки, куда она собиралась ехать. Раньше она часто встречала его у своей тетушки, беседовала с ним, а иногда они даже вместе прогуливались. Это был единственный человек, перед которым Катрин не стыдилась своей плохой кожи и несуразной фигуры. Тогда он был мужчиной средних лет, а теперь, должно быть, уже превратился в пожилого господина. К счастью, он все еще служил пастором этой деревни и сразу же вспомнил Мишо, когда получил ее письмо. Во всяком случае, так он писал.

Она спрашивала пастора, не сможет ли он помочь ей найти жилье, а также намекнула, что у нее имеется немного денег от продажи квартиры. Много Катрин, конечно, за свою обветшалую лачугу не получила, но, во всяком случае, она не осталась без средств к существованию. И, может быть, писала она, ей удалось бы найти где-то работу, потому что ей не принесет никакой пользы, если она будет просиживать целыми днями дома.

Священник ответил ей, что у них в деревне есть небольшой пустующий домик, «совсем близко от бывшего дома вашей тетушки». Владелица переехала в дом престарелых и хотела сдавать свое старое жилье внаем, и он с удовольствием замолвит словечко за Катрин. Кроме того, в заключение добавил он: «Я считаю, что вы приняли правильное решение – приехать сюда. У меня всегда было такое впечатление, что для вас наше местечко – это родина, возможно, в большей степени, чем побережье, где вы сейчас живете. Наверняка вы следуете своему внутреннему голосу, а из своего жизненного опыта я знаю: тому, что подсказывает сердце, вполне можно доверять. Во всяком случае, мы будем вам рады!»

Последняя фраза чуть не заставила ее заплакать. Мишо снова и снова перечитывала ее и впервые за очень долгое время почувствовала частицу надежды, что жизнь и для нее уготовила немного счастья… или хотя бы удовлетворения.

Она намеревалась остаться в этот день дома и была уверена, что ей это удастся – письмо пастора еще больше подкрепило это ее намерение.

Но теперь, когда наступила вторая половина дня – было почти три часа, – Катрин вдруг стало неспокойно. Ей чего-то недоставало – того, что явно приобрело для нее гораздо большее значение, чем ей хотелось бы. Это не было просто частью ее жизни, это стало почти что навязчивой идеей.

Она ходила взад и вперед по комнате, снова и снова перечитывала письмо священника и пыталась мысленно перенести себя в свое новое будущее. Но это получалось у нее все хуже и хуже, и в какой-то момент Мишо прекратила безнадежную борьбу с собой. В конце концов, ей недолго оставалось пребывать в этом городе, и в эти оставшиеся несколько недель она может делать все, что ей вздумается. Что бы она ни делала, все равно это уже не имеет значения для ее будущей жизни.

Она взяла свою сумку и ключи от машины и покинула дом.

6

Ему было жарко, и в то же время знобило. Ноги были словно резиновые. Болела пораненная ступня и голова, и порой ему казалось, что он слышит голоса. Словно кто-то стоял позади него и обращался к нему, но каждый раз, когда он оборачивался, там никого не было. В какой-то момент Кристофер понял, что эти голоса существовали только в его голове, но ему не удавалось разобрать, что они говорили.