Книга Император Крисп - Гарри Тертлдав

— Не смогли, ваше величество, — согласился Заид. Помедлив, он продолжил: Могу добавить, ваше величество, что магический след Фостия, если вы простите мне столь расплывчатое выражение, сам по себе стал расплывчатым.

— Проклятый макуранец поставил новые помехи. — Крисп произнес это как утверждение, а не вопрос. Однако Заид покачал головой.

— Я так не считаю, ваше величество. Создается впечатление, будто его след ослаблен — возможно, водой. Я теряюсь, не в силах подобрать другого объяснения, но вряд ли еретики могли послать Фостия в другой город морем, разве не так?

— Никогда и ни за что, — уверенно произнес Крисп. — Ливаний не такой дурак, а Фос свидетель, мне этого очень хотелось бы. Продолжай следить и искать. Если владыка благой и премудрый пожелает, тебе удастся обнаружить нечто более логичное. И поверь мне, чародейный господин, я и сейчас полностью в тебе уверен.

— Больше, чем иногда я уверен сам в себе. — Заид покачал головой. — Для вас я сделаю все, что в моих силах.

Едва надев позолоченную кольчугу, Крисп начал обильно потеть. Он вздохнул; казалось, лето наступило уже давным-давно. Выйдя из шатра, Автократор присоединился к солдатам, стоящим в очереди за утренней порцией каши. Повара не знали, чей котел выберет император, и предпочитали не рисковать. Сегодня утром, например, ячменная каша была густо заправлена луком и дольками чеснока, а почти в каждой зачерпнутой ложке отыскивался ароматный кусочек копченой свинины.

Крисп с аппетитом умял свою миску.

— Если бы я так хорошо ел в своей деревне, то не захотел бы отправиться в столицу, — заметил он.

Некоторые солдаты кивнули. Крисп прекрасно знал, что крестьянская жизнь редко бывала легкой. Голод был одной из причин, из-за которых люди уходили из деревень: солдаты, по крайней мере, регулярно питались. Но если крестьянский труд был просто тяжел изо дня в день, то солдатам иногда приходилось платить за полный желудок гораздо дороже, чем тем, кто жил своим трудом на земле.

Армейская дисциплина, неплохая уже в тот день, когда армия вышла из столицы, с тех пор неуклонно улучшалась. Каждый знал свое место и делал свое дело без лишней суеты. Котлы поваров отправились в фургоны снабжения, солдаты забрались в седла, и армия тронулась в путь по прибрежной низине в направлении Таваса.

Крисп ехал во главе основных сил, в нескольких сотнях ярдов позади авангарда. Когда он проезжал мимо полей, крестьяне провожали его долгими взглядами, словно он был неким существом, совершенно не похожим на них. Крисп подумал, что если бы Раптею, отцу Анфима, довелось проехать во главе войска мимо деревни, где Крисп вырос и возмужал, то он наверняка точно так же смотрел бы ему вслед, разинув рот.

Незадолго до полудня армейскую колонну догнал посыльный на тяжело дышащей взмыленной лошади. Животное жадно глотало воздух, когда гонец пустил его медленной трусцой рядом с конем Автократора. Он извлек запечатанную трубку из промасленной кожи и вручил ее Криспу.

— Из столицы, ваше величество.

На печати из небесно-голубого воска было оттиснуто лучистое солнце, а это означало, что депешу послал Эврип. Крисп мог придумать только одну причину, побудившую сына выслать срочное сообщение. Он сломал печать, переполненный дурными предчувствиями.

Почерк Эврипа еще сохранил ученическую четкость, которая сотрется через несколько лет скорописи. Слова оказались столь же ясными, сколь неприятными:

«От Эврипа отцу привет. Позавчера вечером в городе вспыхнули бунты, и с тех пор ситуация скорее ухудшилась, чем улучшилась. Войска под моим командованием делают все что могут для восстановления порядка. Буду сообщать тебе новости, как только они появятся. Фос да хранит тебя и столицу. Прощай».

— Ты знаешь что-нибудь об этом? — спросил Крисп гонца, махнув пергаментом в его направлении.

— Нет, ваше величество. Извините, но я ничего не знаю. Я лишь последний в цепочке гонцов. Но я слышал от парня, передавшего мне письмо, что в столице какие-то неприятности. Это так?

— Да, это так, — мрачно подтвердил Крисп. Он знал, что фанасиоты могли подстроить этот бунт, чтобы нарушить его планы, и подготовили его настолько хорошо, насколько смогли. И очень скоро станет ясно, превратится ли «настолько хорошо» в «достаточно хорошо».

Затем императору пришла новая мысль, заставившая его похолодеть: не вышел ли Фостий в море именно для того, чтобы добраться до столицы и повести бунтовщиков против лояльных ему войск? И если это так, то он мог заварить в столице гораздо более крутую кашу, чем Крисп предполагал. «Надо предупредить на этот счет Эврипа», — подумал Автократор.

— Будет ли ответ, ваше величество? — спросил гонец.

— Да, клянусь благим богом, ответ будет, — сказал Крисп. Однако не успел он сообщить ответ, как показался второй гонец на измученной лошади, размахивающий трубкой с письмом. Криспу не понравился его испуганный взгляд. — Успокойся, парень, — проговорил он. — У меня нет привычки винить гонца за вести, которые он мне сообщает.

— Да, ваше величество, — отозвался второй гонец, но не очень уверенно, и протянул ему трубку с письмом так, словно в ней находился яд.

Крисп взял ее и спросил:

— Ты знаешь, что там написано? — Гонец кивнул. — Тогда расскажи мне кратко, в чем дело. Клянусь владыкой благим и премудрым, я не причиню тебе вреда и ни в чем не стану тебя винить.

Он никогда не видел человека, которому столь откровенно хотелось очутиться где угодно, но только не там, где он стоял. Гонец облизнул пересохшие губы, огляделся по сторонам, но выхода не нашел. Тогда он набрал в грудь побольше воздуха и произнес четыре роковых слова:

— Ваше величество, Гарсавра пала, — Что? — ахнул Крисп — больше от изумления, чем от ужаса. Так же поступили и все находящиеся рядом. Гарсавра, расположенная в месте слияния Эризы и Аранда, была одним из двух-трех крупнейших городов в западных провинциях. Армия находилась уже западнее города; позавчера она перешла вброд северный приток Эризы.

Крисп вскрыл и прочитал послание. Оно подтвердило слова гонца, только добавило подробностей. Опередив известия о своем приближении, фанасиоты обрушились на город на рассвете. Они жгли, убивали и калечили; местного прелата сбросили вниз головой с крыши храма на центральной площади, а затем подожгли сам храм. Немногие уцелевшие могли несколько лет не опасаться, что их души будут отягощены излишним богатством.

Крисп разглядывал пергамент, держа его в левой руке, и ему хотелось разорвать его на тысячи кусочков. Огромным усилием воли он сдержался: кое-какая информация в послании могла оказаться ценной. Стараясь говорить спокойно, он обратился к гонцу:

— Благодарю тебя за то, что у тебя хватило мужества доставить это мне. Какое у тебя звание?

— В списках я значусь как замыкающий колонны, ваше величество, — ответил солдат.

— Отныне ты головной колонны, — сообщил ему Крисп.