Книга Добро пожаловать в реальный мир - Кэрол Мэттьюс

Откровенно говоря, такая перспектива внушала Эвану ужас. Тут и с одной-то едва удавалось управиться!

– Неужели ты сам такого не хочешь? – елейно спросила она.

Эван лишь молча вздохнул. То, чего сам он хотел от жизни, было безмерно сложнее.

– Возможно, тогда я вынуждена буду меньше работать, – молвила Лана.

Эван подумал, что сможет в это поверить, только когда увидит воочию. Он почему-то сомневался, что потребности молодой семьи и впрямь могут вызвать в этой женщине тот же бурный отклик, что и толпы благоговеющих поклонников.

– Ты ведь понимаешь, милый, о чем я толкую?

– Понимаю, – кивнул Эван.

– И ты все так же любишь меня?

– Я тебя обожаю, – как можно убедительнее ответил он.

– И всегда будешь любить?

– Пока не высохнут моря и океаны.

Лана лукаво на него взглянула:

– Это будет наполнять меня особым счастьем.

– Значит, так оно и будет.

Партнерша Эвана скользнула к нему на колени, обхватив рукой за шею. В этот момент по громкой связи объявили пятиминутную готовность – спектакль вот-вот должен был начаться. Лана проникновенно заглянула ему в глаза:

– А что тебя сделает счастливым, дорогой мой Эван?

Он отвел взгляд, уставясь перед собой в зеркало. Он и сам был бы не прочь узнать ответ на этот вопрос.

Глава 74

Мы с Карлом великолепно проводим оставшийся день, любуясь красотами Сан-Франциско. Прогуливаемся, взявшись за руки, по улицам. Заглянув на Рыбацкую пристань, пытаемся перепробовать, наверно, все местные морепродукты, что только видим на лотках. Затем неспешно бродим по Пирсу 39[66], смешиваясь с толпой туристов и отдыхающих целыми семьями горожан и наблюдая просто невообразимое множество всевозможных развлечений. Я, разумеется, покупаю открытки: серьезную – для Джо и Нейтана, красочную – для мамы с папой и одну немного неприличную – для Господина Кена. Пока мы сидим на скамье, поедая домашнее мороженое, я подписываю открытки, а потом мы просто наблюдаем, как выскакивающие из бухты катера несутся к острову Алькатрас и дальше, и мы буквально загипнотизированы царящей что на воде, что на набережной веселой суетой. Впрочем, ничто, кажется, не способно так вскружить нам головы, как осознание того, чего мы достигли за столь короткий срок.

Я приваливаюсь к Карлу, опуская голову ему на плечо. Конечно, я очень устала – но зато как счастлива! Он медленно гладит меня по волосам, и я слышу его глубокий тихий вздох. И в который уж раз задаюсь вопросом: способна ли я любить Карла так, как он того заслуживает?

Когда начинают опускаться сумерки, мы берем такси до района Хэйт-Эшбери и катаемся по улицам квартала, прославившегося благодаря знаменитому «Лету любви» 1967 года. Это то самое место, куда съехались десятки тысяч первых поборников «власти цветов»[67] и где они остались уже навсегда. Крохотные магазинчики, выстроившиеся вдоль Хэйт-стрит, изобилуют винтажными шелковыми платьями и «варенками» из Индии и Таиланда. Чуть ли не из каждой двери тянет благовониями. Есть лавки, торгующие всевозможными ремешками или же сувенирами и атрибутикой незабвенных Grateful Dead[68]; полным-полно всякой хиромантии. А если ты к тому ж еще и «веган» – то это местечко для тебя просто рай, поскольку здесь огромный выбор кафешек с весьма своеобразной снедью. Хотя еда здесь найдется, пожалуй, на любой вкус.

Попрошайки в готических одеяниях красуются буквально на каждом углу. Мимо нас проезжает женщина на велосипеде, сплошь украшенном пластиковыми цветами. Такое впечатление, что некоторые хиппи так до сих пор и не поняли, что давно все кончено. Здесь все-таки уже слишком много людей с татуировками да зелеными ирокезами и слишком много туристов в приличной, опрятной одежде, с видеокамерами, с круглыми глазами и отвисшими челюстями.

– Я б не прочь тут поселиться, – мечтательно произносит Карл. – У нас, часом, нет в планах покорить Америку?

– Думаю, Руп ни за что бы не упустил такую возможность, – заверяю я приятеля.

Немного помолчав, он со значением вопрошает:

– А славно ль ты проводишь время?[69]

Я радостно чмокаю его в щеку:

– Да просто круто провожу!

Карл заводит меня в магазин размером чуть ли не с самолетный ангар, где торгуют подержанными грампластинками и CD-дисками, и дальше мы не один час копаемся в старых любимых записях, умиротворенные тихим постукиванием целой кучи уцененных «блинчиков» в руках огромного множества людей. Звук напоминает монотонное перебирание четок. И хотя в этом магазине вроде бы ничто не стоит больше десяти баксов, мне трудно даже представить, какую сумму я просадила, когда спустя некоторое время мы выходим оттуда с полными руками ценных трофеев.

– Когда-нибудь и наши с тобой записи будут здесь лежать, – говорю я Карлу.

И, похоже, атмосфера этого местечка все же успела пропитать собою Карла, потому что мой приятель вдруг выдает:

– А глючный трип выходит, чел.

И, рассмеявшись, мы, нагруженные пакетами, топаем по улице дальше.

– Давай где-нибудь перекусим, – предлагаю я. – А то с этим нашим шопингом я страшно проголодалась.

На пересечении Хэйт– и Эшбери-стрит, как раз и давших название всему району, мы находим живописный мексиканский ресторанчик. Латиноамериканские напевы разносятся оттуда по всей улице, и мы, недолго думая, ныряем внутрь. Декор в заведении не менее эклектичен, нежели клиентура. Мы удобно устраиваемся в отдельном закутке на черных кожаных сиденьях и во все глаза дивимся украшающим стены «святыням» – морским ракушкам, спиральным пружинам, автомобильным рессорам, безголовым куклам и пластиковым муляжам тропических фруктов, соседствующим с изображениями Христа и Мадонны. Этакая смесь религиозности и канибализма!

На ярко-синей скатерти, покрывающей наш столик, стоит пластмассовый ананас с живыми орхидеями. Карл вытягивает один цветок из этой аляповатой вазы.