Книга Первый в списке на похищение - Валерий Поволяев

Он позвонил Белозерцеву. Белозерцев не ответил – не вернулся еще в офис. Звонить Белозерцеву можно было уже без всяких опасений – хорь, поселившийся на телефонной станции и прослушивающий телефоны милиции, госбезопасности и крупных бизнесменов, из своей норы выкурен. Нора пустая. До следующего хоря. А в том, что «свято место пусто не бывает» и в ней поселится новый хорь, Зверев не сомневался. Народная поговорка – штука убедительная. Зверев печально улыбнулся: вспомнил, как сын его, когда был маленьким, вместо слова «поговорка» произносил «поговорилка».

21 сентября, четверг, 10 час. 50 мин.

Высторобец уже освоился на чердаке, наметил точки отхода – на случай, если его засекут братья Фомины, – огляделся и обжился – в общем, ему здесь нравилось. И пылью стало пахнуть меньше. По деревянным стропилам бегали, будто развлекаясь, солнечные зайчики. За массивной кирпичной трубой он нашел несколько сплющенных, со слипшимися обтрепанными страницами книг. Ничего интересного: это были старые, послевоенной поры школьные учебники по химии, алгебре, геометрии и русскому языку – вечные, в общем-то, книжки, поскольку содержание их, в отличие от учебников по истории и литературе, никогда не меняется.

Он наблюдал за отъездом Белозерцева – суматошным, с беготней и тревогой, с сомнениям – брать с собой охрану или не брать, дивился Белозерцеву: надо же, не знал за ним такого свойства, как нерешительность, ему всегда казалось, что Белозерцев – человек без сомнений, к цели идет, не вихляясь, не спотыкаясь – словно танк, подминая всякие кочки, кусты, куртины, попадающиеся по пути. В конце концов Белозерцев уехал без охраны, с водителем Борей – вся охрана осталась в офисе. Впрочем, Боря тоже вооружен. И неплохо.

Без десяти одиннадцать – Высторобец специально засек время, – Белозерцев вернулся и, выскочив из машины, бегом, зигзагами, словно по нему стреляли, пронесся в офис.

– Чего это он? – недоумевая, вслух произнес Высторобец. – Кто ему насыпал перца под хвост? К телефону позвали, что ли? Но ведь у него есть сотовый телефон, переносной, Белозерцев может звонить хоть из сортира. Тогда что же?

Он еще раз посмотрел на часы – было без десяти минут одиннадцать. Высторобец ждал – время его еще не наступило.

21 сентября, четверг, 10 час. 58 мин.

Просмотрев кассету с записью, Белозерцев зажмурился, сжал кулаки и застыл, будто обратился в камень – все в нем ныло от боли: ну будто веревкой стянули ему горло, передавили хрящи, и нет ни воздуха, ни света.

– Ну, погодите, н-ну, погодите, – шептал он едва связно, не открывая глаз и еще сильнее стискивал кулаки.

Слезные, будто раненые, вскрики Костика, его мокрые глаза, лицо, руки, протянутые прямо в объектив, – все это добило Белозерцева, лишило сил. Он сидел в кресле, вяло крутил головой и продолжал повторять с зажмуренными глазами:

– Ну погодите… н-ну, погодите…

Он мог бы при встрече с золотозубым – прямо там, на Боровском шоссе, – раскроить его харю автоматной очередью – автомат ведь находился между сиденьями, под рукой, – перепилить ровно пополам, мог швырнуть в окно жигуленка гранату и посмотреть, каков будет взгляд у того мрачного пустоглазого ублюдка – соседа золотозубого. Белозерцев вслепую ударил кулаком по столу, стиснул зубы: а с Костиком они в таком разе что сделают?

Нет автомат и граната – это не выход. Вначале надо заполучить Костика, а потом уж разрабатывать акцию возмездия. Ох, и покрутятся у него эти люди! Будет резать тупым ножом и живьем жарить на сковородке.

Раздался телефонный звонок. Белозерцев, не открывая глаз, тупо повозил рукой по воздуху, будто сопротивляясь звонку, тщетно пытаясь, его вырубить, но звонок был настырный, не прерывался, словно звонивший знал: хозяин кабинета находится на месте, и Белозерцев поднял трубку.

– Ну, как ты там, кхе-кхе, курилка? Живой? – от голоса Зверева Белозерцев раздраженно сморщился.

«Кхе-кхе! Лучше бы воров с убийцами ловил да жизнь честных граждан оберегал вместо того, чтобы носом толкать кильку в бассейне».

– А, кхе-кхе?

– Живой, – недовольно пробурчал в ответ Белозерцев.

– А… это самое, кхе-кхе, ты мне кассеточку не дашь поглядеть?

– Какую кассеточку? – раздражаясь еще больше, с визгливыми нотками в голосе спросил Белозерцев: он действительно не понял, какая «кассеточка» понадобилась лысому милицейскому прянику.

– Ну, ту, что тебе передал водитель красных «жигулей». Номер машины назвать?

– Ты что… ты все-таки следил за мной? – невольно похолодев, так, что по шее резво забегали мурашки с неприятно-колючими быстрыми ногами, спросил Белозерцев.

– А ты как думаешь?

– Ты же отказался мне помочь, сказал, чтобы я собирал деньги и платил бандитам выкуп.

– Все правильно. И это потому, что у тебя денег больше, чем у всех московских милиционеров, вместе взятых. Если бы ты отказался платить, мне бы пришлось обратиться в Госбанк и дать тебе нужную сумму, чтобы ты заплатил…

– Ничего не понимаю.

– Иначе бы они убили Костика, – Зверев специально подчеркнул слово «они».

– Опять ничего не понимаю. Извини – тупой!

– Ага, – «доцент – тупой». Ничего страшного. Такова специфика нашей работы.

– Кстати, разговор наш прослушивается. Соображай, что можно говорить, а чего нельзя.

– Уже не прослушивается.

– Что, взяли слухача с отверткой и набором телефонных блоков в руках?

– Угу: в чине подполковника. И с ним кое-кого еще.

– Ты хотя бы слово какое обронил, что ли, знак подал, чтобы я знал, – Белозерцев растер рукой шею, словно сгреб оттуда муравьев, зажмурился от яркого света, ударившего ему в лицо – в стекло откинувшейся форточки попал солнечный луч, отпрыгнул к Белозерцеву, угодил в глаза.

– А зачем тебе, кхе-кхе, знать? – Зверев рассмеялся. – У тебя своя работа, у меня – своя. И секреты также… У тебя одни, у меня – другие.

Белозерцев понял, что он недооценивал Зверева, настолько недооценивал, что однажды может утратить бдительность и выдать себя, внутренне сжался, откинулся назад, уходя от луча, мешающего смотреть, а такой промах недопустим.

– Понял, – сказал он чуть хрипловато, с внезапной одышкой. – Ладно, пленочку я тебе дам, присылай водителя.

– А ты чего дома не ночевал? Кхе-кхе. – Зверев, кажется, собирался совсем добить его, Белозерцев почувствовал, что он плывет: приятель-генерал буквально вышибает у него камни из-под ног. Белозерцев помял пальцами кадык, покрутил головой, освобождая шею. – Чего, кхе-кхе, молчишь?

– Да потому молчу, что думаю, откуда ты все это знаешь?

– Работа у меня такая, я же сказал. Из болота тащить бегемота. А ты не лезь в Бутырку.

– Ну и шуточки у тебя… господин учитель. Бутылка – Бутырка. Святое смешал с нечистой силой. Тьфу!