Книга Наложница императора - Татьяна Семенова

— И всё-таки давайте глянем на «Фаэтоне», — предложил он, — какое сегодня число.

— Прямо здесь?! — возмутилась Аня. — На глазах у этой публики?

— Она права, — покивал Саша, — не стоит.

— Тогда пойду у них спрошу, — и Ваня решительно направился к ближайшей группе.

Уже на ходу он придумал совсем другой вопрос — накатила вдруг этакая игривость и уверенность в своей безнаказанности:

— Эй, папаша, закурить не найдется?

«Папаша» смерил его ироничным взглядом, улыбнулся и молча протянул пачку. Его напарник покосился на Ивана хмуро и как-то осуждающе. Ваня вытащил одну сигаретку и стал вертеть её в пальцах, будто не знал, для чего такая штука предназначена.

— Ты же не куришь, — сказал ему улыбчивый мужчина, как старому знакомому.

— Откуда Вы знаете?

— Работа такая.

— Понятно.

А хмурый поглядел ещё мрачнее и неожиданно чихнул.

— Если честно, — признался Ваня, — я очень пить хочу. У вас попить ничего не будет?

Хмурый полез в карман, достал плоскую блестящую фляжку.

— Коньяк будешь?

Ваня выкатил глаза и даже про жажду свою забыл:

— А вы пьёте при исполнении?!

— А откуда ты знаешь, что мы при исполнении? — спросил улыбчивый и скривился совсем уж карикатурно.

— Сами сказали: работа такая, — ответил Ваня.

— Молодец, сметливый парень, — похвалил сотрудник Секретной Лаборатории.

— Только я коньяк пить не буду, спасибо, — сказал Ваня. — Я лучше к метро сбегаю — за колой.

— Нет, — помотали головами оба сразу, а хмурый пояснил сурово: — Никто из вас никуда отсюда не уходит.

— Почему? — прикинулся простачком Ваня.

— Приказ такой.

— «Работа такая! Приказ такой!» — передразнил Ваня. — Вот заладили! Мы кого-то ждем? Тогда скажите, кого.

Хмурый промолчал, а улыбчивый сказал добродушно:

— Наберись терпения, парень!

И Ваня пошёл к своим, чтобы вкратце пересказать им столь «содержательную» беседу.

— Не нравится мне всё это, — задумчиво проговорила Аня. Потом вдруг вскинулась: — Слушайте! А может, пока они тут курят, потихоньку выкинуть «Фаэтон» в реку — и всё! Приедут, а мы ничего не видели, ничего не знаем, и вообще, оставьте нас в покое, дяденьки!

— И флэшку туда же выбросить хочешь? — тихо спросил Саша. — Чего ради тогда мы устраивали все эти скачки?

— Не знаю, — Аня была в полной растерянности. — Что же мы не подумали там, в Китае, как будем вести себя здесь?

— Это ты нас спрашиваешь? — удивился Ваня, — Да ты же в этом Китае была сама не своя. Мы там много о чем не подумали.

— О чем же? — заинтересовался Саша.

— Ну, например, о дальнейшей судьбе генетика. Нашли, понимаешь, время и место для торжественного «отлёта»! И оставили несчастного Сергея на растерзание князю. Представляете, какой допрос с пристрастием ему там сейчас учиняют, после нашего исчезновения?

— Ты не прав, Оболенский, — спокойно проговорила Аня. — Я думала об этом. Князь очень умный и гибкий человек. Он предпочтёт использовать знания генетика для своей пользы.

— К тому же, — добавил от себя Саша, — Сергей Борисов тоже не прост. Он, конечно, непрактичный в быту, но умище-то у него неординарный. И знаний вагон. Придумает что-нибудь, выкрутится. Расскажет, например, что познакомился с нами случайно, и мгновенное перемещение в пространстве сам первый раз в жизни наблюдал.

Аня и Ваня помолчали, соглашаясь с Сашей. Наконец, Оболенский изрёк:

— Ну, хорошо, и долго нам здесь вот так стоять?

— У меня спрашиваешь? — решил уточнить Саша. — Ты же разобрался, кто там среди них старший? Вот и потребуй от него объяснений.

— Как же, с этих потребуешь… — проворчал Ваня.

— Ребята, у меня идея! — воскликнула Аня. — Давайте позвоним!

— Куда?

— Да куда угодно! Ну, вот, я хотя бы маме позвоню, она же беспокоится. А заодно и проверим, позволят нам это сделать или нет.

Один из троих, стоявших слева, подскочил немедленно — Аня и двух цифр набрать не успела.

— Воздержитесь, пожалуйста, от звонков, — сказал он вежливо, но жёстко.

Анюта изящным жестом захлопнула мобильник и спросила:

— А петь и плясать можно?

Секретный сотрудник не удостоил её ответом и вернулся к своей группе.

— Знаете что, — поделился с друзьями Ваня. — У меня такое ощущение, что убивать нас сегодня не будут. А интуиции своей я привык доверять.

— Больше тебе скажу, — добавил Саша, — нас и арестовывать, похоже, не собираются. И это уже не интуиция, а логика.

— А что будет-то? — спросила Аня, но страха в её голосе не было.

— Орден дадут, — окончательно развеселился Ваня, — а ждём мы все представителя администрации президента. Или кто там вручает сегодня высшие правительственные награды?

— А что, — сказал Саша. — Мне кажется, мы отлично справились со всеми заданиями.

— Особенно Аня, — не удержался от язвительной реплики Иван. — Она на двадцать лет раньше убрала из истории зловещую фигуру императрицы Цыси.

— На двадцать восемь, — поправила девушка, и Ваня понял, что она совершенно не злится на него. Наверно, этот мост был каким-то волшебным местом для их отношений.

— Какая разница: двадцать или тридцать? — продолжил Ваня, увлекаясь, — Главное, что ты сильно облегчила задачу китайскому революционеру Сунь Ятсену, чем приблизила светлое будущее цивилизации. Теперь коммунизм в Китае построят намного раньше, чем в России. Китай станет сверхдержавой номер один. И мы уже завтра утром с удивлением обнаружим, что всё вокруг даже в Москве — китайское.

— Оно уже и так всё китайское, — резонно заметил Саша. — Я думаю, будет как раз наоборот. Китай в результате слишком резвых коммунистических преобразований опять поделят на зоны влияния, и, как следствие, выиграют от этого Россия, Европа и Америка. Больше всех — Россия. Мы не будем ни с кем ссориться, избежим всех войн, катастроф и репрессий ХХ века. И прямо завтра утром увидим, что живём в совершенно прекрасном мире, шагнувшем далеко вперед по пути всеобщего прогресса…

— Мечтатели! — улыбнулась Анюта. — А я больше всего хочу добраться до библиотеки и выяснить всё про судьбу Цыси. Меня только она и волнует. А вы — абстрактные мечтатели.

Но Ваня уже слушал всё это вполуха, он смотрел на Аню, как всегда, восхищался, какая же она красивая, и всё яснее понимал, что мир, в котором они живут, совсем не так плох и без специальных изменений прошлого. Одного только не хватало ему в этом мире… И, улучив момент, он громко произнёс, удивляясь при этом сам на себя: