Книга Знак разрушения - Александр Зорич

Волнистый меч Леворго был и впрямь хорош. Не слишком тяжел – но и не легок. Остер, но не тонок. Элиен испытал истинную радость воина – он почувствовал, как его рука сливается с клинком воедино и крушит враждебных существ, не испытывая ни усталости, ни боли.

Сраженная мечом Леворго каракатица упала к ногам Элиена, и ее тело – тело гигантской сколопендры – забилось в судорогах. Фиолетовая жидкость, служившая ей не только кровью, но, по-видимому, заодно и жидким мозгом, брызнула из мягкой, оплетенной фиолетовыми сосудами головы.

Но это не образумило остальных. Душераздирающе посвистывая, на место зарубленной Элиеном встала новая тварь.

– Мясо, вонючее фиолетовое мясо, – буркнул Элиен и достал волнистым лезвием подбрюшье вставшей на дыбы, словно необъезженный иноходец, твари. Ее зеленоватые кишки вывалились наружу, невыносимо смердя.

Двое паттов поспешили на выручку сыну Тремгора. Набросившись на одну из каракатиц сзади, они отвлекли ее внимание, и Элиен, улучив момент, отрубил ей голову.

Воспользовавшись краткой передышкой, сын Тремгора посмотрел на Леворго. Маг по-прежнему не подавал никаких признаков жизни.

Это уже начинало не на шутку тревожить. Сын Тремгора не был готов к такому повороту событий. Неужто огненно-красные хамелеоны унесли душу великого мага в Святую Землю Трем? Неужто за сокрушение стены Леворго заплатил своей жизнью?

* * *

По предварительным подсчетам Элиена, патты уложили не менее сотни тварей, из которых пять пополнили его личный счет выкорчеванной скверны. Наконец последняя каракатица, издав предсмертный свист, упала к ногам сына Тремгора.

“Откуда их столько взялось?” – спросил себя Элиен, разрубая голову гада надвое. Все.

– Они уже были здесь, когда мы вошли в ворота, – сказал один из паттов, пришедших на помощь Элиену. – Наши луки успели выстрелить лишь по разу, а потом у нас даже не было времени их перезаряжать.

– И тем не менее мы вышли победителями, – горделиво промолвили айли, чьи одежды были фиолетовыми от нечистой крови.

Окончив ратную игру, патты обступили Элиена, ожидая указаний. Все видели, что Леворго, с самого начала кампании стоявший во главе отряда, по меньшей мере без сознания – если не мертв – и что его меч превосходно чувствует себя и в руках сына Тремгора.

– Приказывай! – Голоса паттов были усталыми, но твердыми.

Элиен оглядел поле боя. Мертвые каракатицы, их фиолетовые щупальца, их зеленые кишки громоздились повсюду смердящими холмами. Поле боя напоминало скотобойню. “Вот только хотел бы я посмотреть на существ, которые не побрезгуют накрутить колбас из этих чудовищ”, – подумал сын Тремгора.

– Привал! – разрешил он и направился к краю площадки, нависающей над Меаром отшлифованной каменной тучей.

* * *

Город Лишенного Значений простирался далеко внизу, под его ногами. Руины. Руины. И еще раз руины.

Ни одного полностью уцелевшего строения Элиен не приметил. Похоже, то, что не разрушили присные Хуммера во времена Изначальной Войны, растащил на камень для строительства Варнага его прилежный ученик и верный слуга Октанг Урайн. Именно из такого греоверда были сработаны стены и башни столицы Земли Герва. Герверитам даже не нужно было обтесывать плиты – они брали их готовыми из стен и башен Меара.

Присмотревшись получше, Элиен также уяснил, каким образом Урайн вывозил награбленное. Далеко на северо-западе начиналась дорога, которая более походила на застывшую черную реку. Видимо, это и был

Тракт Хуммера, о котором обмолвился Леворго во время военного совета в Хоц-Але.

Элиен чувствовал себя не вполне уютно во главе отряда паттов. Быть может, оттого, что судьба Леворго была ему неведома. Элиен не верил или просто не хотел верить в то, что Владыка Диорха действительно умер.

В то же время живым мага тоже никто не осмелился бы назвать. И все-таки Элиен вложил волнистый меч в ножны мага сразу после окончания сражения с каракатицами. На всякий случай. Вдруг Леворго неожиданно очнется, хватится меча и, не обнаружив его на месте, надает оплеух своему нерадивому наперснику?

Элиен хотел совета. Но не было никого, кто осмелился бы дать совет Звезднорожденному. Патты расположились поближе к полукружию ворот, перевязывая раны и подкрепляя свои силы едой. Никто не посмел нарушить одиночество сына Тремгора. Даже айли.

* * *

Двое паттов несли тело Владыки Диорха на носилках, которые смастерили на скорую руку из копий и плащей.

Сердце Леворго по-прежнему молчало, а лезвие меча, которое поднес к губам мага Элиен, осталось девственно чистым. Ни одна капля влаги не осаждалась на нем дыханием, которого не было. Вот уже шесть часов кряду Леворго отсутствовал в списках живущих.

Еще с вершины лестницы Элиен приметил здание, пригодное для ночлега. Оно было достаточно высоким и на фоне прочих руин казалось почти целехоньким. Более всего это строение походило на дворец, и не исключено, дворцом и являлось. Дворцом Лишенного Значений.

Пожалуй, еще год назад Элиен, Белый Кузнец Ганллириса, рассмеялся бы в лицо тому, кому хватило бы наглости предсказать, что сыну Тремгора суждено вдохнуть воздух обители Лишенного Значений. Но теперь он воспринимал свое присутствие в Меаре как должное.

Сгущались сумерки. Отряд паттов следовал ко дворцу, чьи ст,ены даедставляли собой множество громоздящихся друг над другом террас. Было удивительно тихо; чтобы не нарушать эту пугающую тишину, патты объяснялись друг с другом шепотом.

– Что будет с нами, когда мы вернемся? – шепнула Элиену одна из айли,

– С нами? – Элиен улыбнулся, любуясь точеным носом девушки и матовым румянцем на ее белоснежных щеках.

Больше сын Тремгора не сказал ничего. Он просто не был готов к такому разговору. Дворец Лишенного Значений высился над их головами громадой, исполненной мрачного великолепия. Дворец не хотел разговоров.

* * *

Отряд вошел внутрь, как и пристало победителям: через главные ворота. Смеркалось.

Факелов у них не было, потому что деревьев было много только в призрачной завесе Лон-Меара. Истинный Лон-Меар был миром мертвого камня и оживших кошмаров Хуммера. Патты шли медленно и безмолвно, чтобы ни один подозрительный шорох и ни одно угрожающее движение не ускользнули от их внимания.

Несмотря на полумрак, кое-что все-таки можно было разглядеть. Статуи. Многочисленные каменные статуи, потрескавшиеся, полуразбитые – отнюдь не все устояли на своих постаментах. В длинной, просторной галерее, которая вела в дворцовые покои из внутреннего двора, выстроились сотни, если не тысячи каменных изваяний.

Галерея окончилась залом с необыкновенно высоким потолком, расписанным облупившимися фресками. В нишах что-то едва заметно поблескивало.

Зеркала. Пол зала был усеян скелетами, которые отчего-то в основном лежали парами. Словно в этом зале собрались все беглые любовники Сармонтазары, которых смерть настигла одновременно. Настигла взявшимися за руки, сплетенными в объятиях, лежащими друг на друге.