Книга Подлинная история носа Пиноккио - Лейф Г. В. Перссон

101

Согласно протоколу, который со временем оказался среди материалов предварительного расследования дела, открытого в отношении барона Ханса Ульрика фон Комера, первый допрос с ним начался в 09.15 в здании полиции Сольны. В роли главного дознавателя выступал комиссар Эверт Бекстрём, ему ассистировал инспектор Юхан Эк, на допросе также присутствовала прокурор Лиза Ламм.

И там все также было точно в соответствии с описанием, пожалуй, с небольшой оговоркой относительно времени, поскольку до официального начала общения стороны потратили десять минут на разговор по душам. Или, скорее, на монолог, поскольку Бек-стрём довольствовался лишь отдельными репликами в нескольких случаях, в то время как Эк не произнес ни слова за все время, а Ламм единственно объяснила причину, почему фон Комер оказался сейчас в их компании, а именно сообщила ему, что он задержан по подозрению в попытке крупного мошенничества или, как альтернатива, в крупном мошенничестве, а также, что руководитель допроса комиссар Эверт Бекстрём во всех деталях доложит об этом далее.

Барон даже не пытался сдерживать себя. Он чуть ли не сходил с ума от злости. Орал о произволе. О шведской полиции и ее сатрапах, которые среди ночи ворвались к нему в дом, и когда он в конце концов перевел дух, то сделал это с единственной целью сообщить, что не произнесет больше ни слова, пока не посоветуется со своим адвокатом.

– Естественно, – сказала Ламм. – Ты можешь дать мне его имя?

– Петер Даниэльссон, – сообщил фон Комер. – Он работает в адвокатской фирме «Эрикссон и партнеры».

– Тогда, боюсь, у нас могут возникнуть проблемы, – сказала Лиза Ламм.

– Какие еще проблемы? – ухмыльнулся фон Комер. – У меня ведь все равно есть право на адвоката.

– Как раз в данном случае, боюсь, он может быть пристрастным, – пояснила Лиза Ламм. – К причине мы вернемся во время допроса.

– Пожалуй, лучше нам найти кого-нибудь другого, – предложил Бекстрём елейным тоном и с дружелюбной миной. – У меня есть предложение, которое господин барон, возможно, выслушает?

– И о чем речь?

– Пока господин барон размышляет над выбором адвоката, я подумал, может, мне рассказать, почему мы захотели так безотлагательно поговорить с ним?

– Да, уж извольте.

– Три вещи беспокоят меня и моих коллег, – сказал Бекстрём и вздохнул.

– Три вещи? И какие именно?

– Во-первых, адвокат Эрикссон избил господина барона перед дворцом Дроттнингхольм вечером в воскресенье 19 мая. Всего за четырнадцать дней до того, как его убили.

– Но это полная чушь, – запротестовал фон Комер. – Несколько недель назад мне позвонила молодая женщина и утверждала, что она полицейский, и я рассказал ей, как все было. А именно: мы с женой находились у хороших друзей в Сёдерманланде. А относительно избиения, это все чистые фантазии.

– Я сожалею, – возразил Бекстрём. – Но наши данные говорят обратное. И как ни прискорбно, это минимальная проблема в данной связи.

– Чистые фантазии, – повторил фон Комер и покачал головой. – О чем идет речь, во-вторых?

– Насколько нам известно, адвокат Эрикссон набросился на вас из-за того, что вы обманули его на миллион в связи с продажей некоей картины.

– Что за глупости? Кто вам все это сказал?

– Моя проблема в том, что многое подтверждает истинность данного утверждения. И это не столь важно при мысли о третьей проблеме.

– Поскольку у меня уже отваливаются уши, я, пожалуй, выслушаю и ее тоже. Это же безумие какое-то.

– Что действительно беспокоит меня, так это ваша возможная дружба с двумя самыми опасными преступниками нашей страны. Членами «Ангелов Ада», Фредриком Окерстрёмом и Ангелом Гарсия Гомезом, и причина нашего интереса именно к ним как раз сейчас состоит в том, что присутствующая здесь госпожа прокурор потребовала их ареста в связи с убийством адвоката Томаса Эрикссона.

– Но подожди. – Фон Комер вскинул обе руки чуть ли не в умоляющем жесте. – Это же они сами появились у меня, в моем доме, совершенно нежданно. Я никогда не видел их раньше. Никогда за всю мою жизнь.

– Все так, – согласился Бекстрём. – Я услышал господина барона, а поскольку сам рано научился не верить своим глазам, то решил дать вам шанс рассказать мне, как же все было на самом деле.

«Черт, как легко он попался в ловушку», – подумал комиссар.

– Хорошо, я готов, – сдался фон Комер и посмотрел на Бек-стрёма. – Я готов все рассказать.

– Замечательно. – Бекстрём включил магнитофон. – Допрос барона Ханса Ульрика фон Комера. Руководитель допроса – комиссар Эверт Бекстрём…

«Да, он просто феноменален», – подумала Лиза Ламм.

– Как мне кажется, нам стоит начать как раз с последнего пункта, – сказал Эверт Бекстрём полминуты спустя, как только разобрался с формальной частью, откашлялся и сунул в рот мятную пастилку. – Как случилось, что вы встретились с Окерстрёмом и Гарсия Гомезом у себя дома?

– Но подожди…

– Извините меня, я действительно прошу прощения, – сказал Бекстрём, протягивая пакетик с мятными конфетами допрашиваемому. – Я же забыл спросить…

– Нет, спасибо, все нормально, – отказался фон Комер. – Я, пожалуй, немного не в себе, но…

– Тогда я слушаю. – Бекстрём ободряюще махнул рукой, положив пакетик на письменный стол между ними.

– Дело, значит, обстоит таким образом, – продолжил фон Комер. – Что касается парочки, о которой говорил комиссар…

– Я весь во внимании. – Бекстрём кивнул ободряюще. «Пусть твой нос уже длиной с ручку веника».

«Просто феноменально, – сделала заключение Лиза Ламм. – Вдобавок он напоминает кого-то, виденного мною по телевизору, когда я была ребенком. Полицейского, который постоянно чесал голову и, казалось, думал вслух».

102

Для того чтобы напрасно не пугать их подозреваемого, Анника Карлссон сидела в специально оборудованной по последнему слову техники комнате, находившейся в одном коридоре с допросной. Там можно было слышать все, что говорил допрашиваемый, а также наблюдать за ним на висевшем на стене телевизионном экране. Сам же он не имел ни малейшего понятия об этом. Барон фон Комер явно притягивал публику, как магнит. Когда Анника Карлссон вошла внутрь, все стулья уже были заняты.

– Неужели у тебя нет более важных дел? – спросила Утка и зло посмотрела на Йенни Рогерссон, которая, как обычно, сидела наклонившись вперед и положив блокнот и ручку на колени.

– Приказ шефа, – улыбнулась Йенни. – Он хотел, чтобы я потом вкратце охарактеризовала ему язык тела фон Комера. Это же…

– Принеси еще один стул, – перебила ее Утка Карлссон, добавив к своим словам новый злой взгляд. «Вот чертова фифа!»

– Никаких проблем, – прощебетала Йенни, поднялась и исчезла в коридоре.