Книга Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе - Михаил Зефиров

И однажды утром по пути в больницу доктор с ужасом увидел около дома отрезанные головы трех своих друзей-англичан, которые были насажены на колья. Реакция старшего Хартманна была немедленной. Жена с детьми была сразу же отправлена обратно в Германию. На поезде по Транссибирской магистрали они пересекли с востока на запад весь Советский Союз.

Вернувшись на родину, фрау Хартманн поселилась с детьми в небольшом городке Вайльим-Шёнбух, в 22 км юго-западнее Штутгарта, и стала ждать известий от мужа. Спустя полгода доктор Хартманн написал, что беспорядки прекратились, обстановка улучшилась и что она с детьми может вернуться в Китай. Однако к этому времени фрау Элизабет уже решила, что не поедет обратно, и доктору в результате самому пришлось приехать в Германию. Семья Хартманн сначала разместилась в старом крестьянском доме рядом с Вайлем, а спустя три года родители Эриха построили в западной части города собственный дом на Бисмаркштрассе, 9.

Одним из увлечений матери Эриха была авиация. Она стала членом авиаклуба в Бёблингене, чей аэродром в то время служил гражданским аэропортом Штутгарта. Вскоре Элизабет Хартманн, оказавшись весьма способным пилотом, получила лицензию на самостоятельные полеты на легком самолете «Клемм-27». И в 1930 г. Хартманны купили небольшой двухместный самолет на паях с начальником метеостанции аэродрома Бёблинген. Можно сказать, что именно с тех пор тяга маленького Эриха к авиации и полетам стала постоянной и непреодолимой.

Все выходные фрау Элизабет проводила на аэродроме и, если позволяла погода, поднималась в воздух с сыновьями. Однако мировой экономический кризис не обошел стороной и Германию, и в 1932 г. самолет пришлось продать, что для матери Эриха было тяжелым решением.

30 января 1933 г. канцером Германии стал Адольф Гитлер. Он понимал, что ему в скором времени понадобится военная авиация и множество подготовленных военных пилотов. Однако прежде чем открыто заявить о создании Люфтваффе, нужно было хорошо подготовиться. Поэтому в Германии началось бурное развитие планерного спорта, повсюду организовывались планерные клубы.

В 1936 г. фрау Элизабет создала в Вайле подобный клуб, в котором она сама стала инструктором. Снова субботы и воскресенья заполнились для нее смыслом. В клубе было два планера: один – для подготовки новичков, а другой – для более опытных. И каждые выходные Эрих посещал занятия в клубе, терпеливо дожидаясь очереди сесть в планер. Его младший брат Альфред потом вспоминал об этом времени: «Эрих был превосходным пилотом. Я очень хотел летать так же, как он, но между нами и нашими умениями летать была огромная разница».

Забегая несколько вперед, можно сказать, что впоследствии Альфред тоже служил в Люфтваффе. Однако пилотом он так и не стал, летая в качестве бортрадиста-стрелка на Ju87. В одном из боевых вылетов в Северной Африке его «Штука» был сбита, и он попал в плен к англичанам. После войны Альфред стал врачом и работал в Вайле, как и его отец.

В четырнадцать лет Эрих получил сертификат-диплом пилота планера. К концу 1937 г. он уже сам стал инструктором в планерной школе «Гитлерюгенда», а в шестнадцать лет совершил первый самостоятельный полет на моторном самолете. Спустя тридцать лет Хартманн вспоминал: «Планеризм был великолепным спортом, и даже чем-то большим для меня. Он подарил мне прекрасное ощущение полета. Тихий шелест ветра, который несет тебя и твой планер, помогает слиться с окружающим, и ты как бы становишься птицей. Раннее знакомство с полетами помогает мне до сих пор. Если что-то ломается в моем самолете, то я буквально физически чувствую это. Я ощущаю, что что-то не так еще до того, как приборы покажут неполадку. Я не сомневаюсь в том, что чем раньше вы начнете летать, тем острее и тоньше будет ваше чувство самолета и полета».

Еще весной того же 37-го года доктор Хартманн отдал сыновей на учебу в гимназию в городке Корнталь-Мюнхинген, в 5 км северо-западнее Штутгарта. Она имела спальные помещения, и Эрих с Альфредом жили там всю неделю, возвращаясь домой на выходные. Его учитель профессор Курт Буш вспоминал: «Это был юноша, который мне нравился. Прямой, открытый и честный, немного импульсивный, но который, однако, никого не задирал и не оскорблял. Он рвался побеждать и радовался своим победам, считая это абсолютно правильным. Между тем он был очень терпимым и независтливым. Его стремлением было радоваться жизни и ее солнечным сторонам. К учителям он относился вежливо и уважительно, и я очень ценил его скромность и любовь к порядку».

При этом учителя и родители сходились во мнении, что Эрих был средним учеником. Он учился без проблем, но и не был среди отличников. Он прилагал к учебе ровно столько усилий, сколько требовалось, чтобы сдать очередной экзамен. Вся его энергия уходила на занятия спортом, который он очень любил.

Эрих был прирожденным спортсменом, и стоило ему чем-нибудь заняться, как он вскоре добивался результатов. Он хорошо плавал, бегал на лыжах, был отличным гимнастом. Среди ровесников Эрих был естественным лидером, получив прозвище «Дикий кабан». Профессор Буш считал это совершенно естественным: «В этом прозвище не было ничего оскорбительного, но оно точно подмечало его бьющие через край энергию и отвагу – качества, которые принесли ему всеобщее уважение».

Именно в Корнтале Эрих встретил Урсулу Пэч. Его первый и единственный любовный роман развивался быстро и прямолинейно. Однажды в октябре 1939 г. Уш, как ее все называли, с подругой возвращалась из гимназии, когда к ним на велосипеде неожиданно подъехал Эрих. Спрыгнув на землю, он посмотрел девушке прямо в глаза и, смущаясь, произнес: «Меня зовут Эрих Хартманн».

Уш два раза в неделю посещала в Штутгарте уроки танцев, и вскоре там же появился Эрих, который до этого не проявлял ника кого интереса к танцам. Родители обоих подростков были поначалу сильно встревожены бурным развитием их отношений, но быстро поняли, что повлиять на них никак не могут. Эриху тогда было чуть больше семнадцати, а Уш едва исполнилось пятнадцать.

В апреле 1940 г. Эрих сдал выпускные экзамены в гимназии. Он хотел стать врачом, как и его отец, но в Европе уже шла война, и было ясно, что военной службы не избежать. Для него это означало лишь одно, – он будет служить в Люфтваффе. Альфред Хартманн был разочарован этим выбором, мать же понимала желание сына летать, так как сама привила ему любовь к авиации. После обсуждения родители согласились с решением Эриха. Они надеялись, что война долго не продлится и у него еще будет время заняться медициной.

Надо сказать, что военная жизнь была совершенно чуждой для Эриха, но теперь она была обязательным условием для того, чтобы он мог стать летчиком. Его полное неприятие военной дисциплины впоследствии сильно сказалось как на его карьере в Люфтваффе, так и в послевоенное время в Бундеслюфтваффе.