Книга Погибают всегда лучшие - Владимир Гурвич

Я подошел к нему.

– Как твоя фамилия?

– А что? Хотите познакомиться. Извините, но я забыл визитную карточку. А без визитной карточки не могу, правила не позволяют. Так что ничего не получится.

Я схватил наглеца за плечо и сильно тряхнул его.

– У меня все получится. Фамилия?

– Артур, назови себя, – вдруг услышал я за своей спиной голос. Я обернулся и встретился с глазами Олега. Они смотрели на меня как-то грустно.

– Вознесенский, – неохотно произнес парень.

– Сын Бориса Эдмондовича? – спросил я у Олега.

Тот кивнул головой.

– Думаю, можно кончать операцию. Всю молодежь переписать, займемся ими завтра. А сейчас пусть отправляются по домам. Кроме тебя, – сказал я Артуру. – мы тебе окажем дополнительную услугу, доставим домой сами. Лучше даже чем на такси, так как не надо будет платить деньги.

– Ты знал об этом? – спросил я Олега в машине, не сомневаясь в его ответе.

– Знал.

– Почему же не сказал?

– Вознесенский не хотел, чтобы ты узнал, что Артур наркоман.

– Давно ты пристрастился к этой мерзости? – обратился я к Артуру.

– С пеленок. Мне вместо молока по ошибке дали гашиш, вот с тех пор не могу без него.

– Может, тебе врезать?

– А вы не боитесь моего отца, разве вы у него не на побегушках?

Он же вас купил с потрохами.

Я ударил парню по губам; кровь залила его подбородок.

– Ты юный подонок, – сказал я. – Ты ведешь себя так, что твой отец стыдится тебя. Ты его довел до того, что он даже скрывает от всех, что ты его сын. А попутно запомни: ни одни человек меня никогда не купит. Это ты привык к миру, где все продается и покупается.

– Тебе это так не сойдет, ты ответишь за то, что ты ударил меня, – пригрозил Артур, держась за губу, из которой по-прежнему сочилась кровь.

Я поднял руку, чтобы повторить этот педагогический прием, но Олег перехватил мой кулак.

– С него достаточно, – сказал Олег. – А ты, Артур, попридержи язык.

Дом Вознесенского был погружен в темноту. Но, как оказалось, там не спали. Едва мы подъехали, как ворота отворились, и мы оказались во дворе. И сразу я увидел спешащего к нам Вознесенского.

Он распахнул дверцу машины и протянул руки к Артуру.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Ты что не видишь, – довольно грубо ответил Артур. Он явно не разделял чувств отца. – Вот он, избил меня, – показал Артур на меня. Сделай ему за это что-нибудь. А я хочу спать, я пойду в свою комнату. И вообще, знайте, вы все, что мне все смертельно надоели. Меня тошнит от ваших постных рож.

– Хорошо, Артур, иди, – смиренно произнес Вознесенский. – Мы поговорим потом.

Артур смерил нам презрительным взглядом, причем отдельно он удостоил им меня – и вошел в дом.

– Борис Эдмондович, – сказал я, – не хотелось бы вас огорчать, но вашего сына ждут неприятности.

– Я знаю это и без вас, – раздраженно и почти грубо проговорил Вознесенский. – Извините, Владислав Сергеевич, – спохватился он, – я не должен так с вами разговаривать. Пойдемте в дом.

Втроем мы вошли в дом. Внезапно Вознесенский резко остановился.

– Извини, Олег, но я бы хотел переговорить с Владиславом Сергеевичем конфиденциально.

– Нет проблем, я посижу в холе, – отозвался Олег.

Мы вошли в кабинет Вознесенского и сели напротив друг друга. Вознесенский молчал, я понимал его состояние и поэтому не торопил. Ему надо было время, чтобы прийти в себя.

– Я могу предположить, о чем вы сейчас думаете, – вдруг глухо проговорил он.

– Это несложно.

– Да, вы правы. Я не хотел вам говорить, что мой сын наркоман. Он очень рано отбился от рук, почувствовал самостоятельность. Может, это произошло потому, что я ни в чем ему не отказывал. У него преждевременно появились деньги. Но я долго не знал, на что он их тратит.

– А когда узнали?

– Я был не в силах что-либо изменить. Он слишком пристрастился. И, кроме того, он меня совершенно не уважает. Он никого не уважает. Он невероятный индивидуалист. Но это какой-то уродливый индивидуализм, он направлен почти исключительно на пороки.

– Это я успел почувствовать.

– Скажите, вы знали, что один из тех, кто травит молодежь наркотиками – Очалов?

– Да, – помедлил с ответом Вознесенский.

– И он вас шантажировал, угрожая подставить Артура?

– Можно сказать и так. Когда я приглашал вас, я надеялся, что вам удастся разорвать эту цепочку. Хотя плохо представлял, как вы это сделаете, и чем это кончится.

– Я-то предполагал, что вы хотели очистить город от криминала.

– Поверьте, так и есть! – горячо воскликнул Вознесенский, – просто личные мотивы соединились с общественными. Я давно думал, что надо что-то делать. А когда я понял, в каких сетях запутался Артур, я решил, что нельзя больше терять время, нужно действовать. И это как раз совпало с вашим приездом в город. Когда мне стало известно об этом, то я почему-то сразу же подумал, что вы тот человек, который мне необходим.

– То, что вы мне не сообщили с самого начала о вашем сыне, ставит меня в двусмысленное положение. Ни для кого уже не секрет наше с вами сотрудничество. Но при всем моем уважении к вам, я не могу вывести из-под удара Артура. Все должны нести ответственность по делам своим.

– Я понимаю. – Вознесенский обхватил голову руками. – Если бы вы только представляли, как мне сейчас тяжело. Он мой единственный сын. Когда мы развелись с женой, я сделал ошибку, что отдал его ей. Я очень скучал по нему и потому безмерно баловал. Будь он со мной, все время, я бы постарался научить его чему-нибудь полезному.

Мне было жалко Вознесенского, но я чувствовал одновременно и раздражение; я был вынужден не только рисковать своей жизнью, жизнью других людей, чтобы ликвидировать этот наркопритон, а Вознесенский все прекрасно знал, но ничего не сделал, чтобы помочь нам.

– Сегодня я или кто-то из нас мог погибнуть, – сказал я. – Из-за вас.

– Я знаю, я виноват, но как я должен был поступить. Там же мой сын. У вас ведь тоже есть сын. Не дай вам бог однажды оказаться в такой ситуации.

В самом деле, как бы я поступил, окажись в подобном положение? На этот вопрос у меня не было ответа.

– Я вам не судья, Борис Эдмондович, но поступать я буду по закону.

Вознесенский молчал, он был такой бледный, что я даже начал опасаться: не случится ли сейчас с ним сердечный приступ?

– У меня для вас хорошая новость, Владислав Сергеевич, – совершенно без всякой интонации в голосе проговорил Вознесенский. – Американцы решили подписать с вами контракт и строить гостиницу. Знаете, кто их на это подвинул? Вы. Они остались от вас в восторге. Они сказали, что вы настоящий шериф. А они с Запада, так что понимают толк в таких делах.