Книга Француженки не терпят конкурентов - Лора Флоранд

Ветерок дыхания взметнул прядку ее волос.

– Кто бы сомневался.

– Я сумею победить тебя.

– А вот в этом я уже не так уверен.

– Но мне кажется, ты можешь оказаться достойным.

Он покрепче прижал ее к себе.

– И почему это именно меня в нашей парочке всегда называют высокомерным… – посетовал он, правда, лишь с легким раздражением, словно молил о сочувствии витавших в его квартире духов.

Наша парочка. Она порывисто обняла его.

– Иногда, когда ты уходишь из комнаты, я еще долго чувствую твое присутствие. Поэтому натура твоя не может быть… сахарной.

Завладев ее рукой, он начал показательно водить ею по своим крепким и определенно упругим мышцами, демонстрируя крепость бицепсов и брюшного пресса.

– Ну как, не появилось ли у тебя более реального представления?

Она прыснула, уткнувшись носом в его грудь и, склонив голову набок, украдкой, под прикрытием упавших на глаза волос опустила взгляд на его мужское достоинство. Оно восстало в полной боевой готовности. Раз им удалось помириться, то он может проникнуть в нее и…

– Ты повелитель сахара, – хитро усмехнувшись, отозвалась она. – Твоя огненная натура искусно плавит его.

– Не совсем. Я повелитель огня. Тебя просто ввел в заблуждение пыл моего тела.

Мысленно она иногда привычно переводила слова с французского на английский. Он имел в виду, что его тело распалялось для нее… то есть вспыхивало страстным чувственным огнем.

– А если бы ты сама имела хоть капельку свойств сахара, – заметил он с такой знакомой ей легкой усмешкой, – то я мог бы сделать с тобой все, чего мне хочется.

Ее возбужденное тело с недвусмысленно понятным ему побуждением прогнулось в его объятиях, подтверждая, что их желания совпадают…

– Порой под твоим огнем я готова растечься сахарным сиропом.

Взлетевший от последних слов пенис прижался к ее животу. Его руки опустились и обхватили снизу ее ягодицы. Филипп плотнее прижал ее к себе.

– Наша жизнь здесь входит в мои планы, Магали. Неужели ты думаешь, что я признался тебе в любви, рассчитывая выкрасть тебя из твоей башни и не думая о последствиях?

Она нерешительно помолчала. Не совсем, но…

– Такое случается.

– Вероятно, по-твоему, так же бездумно я пригласил тебя познакомиться с моими родственниками. Четырехлетней племяшкой. Моей беременной сестрой. Нашими родителями. Такое тоже случается.

Она погладила его живот. Он подтянулся под ее ласками.

– Я не говорю, что люблю тебя, не по какой-то глупой прихоти. Слишком часто мне приходилось говорить об этом в детстве, просто чтобы порадовать моих родителей. Но к концу школы моя показная любовь онемела.

Его пальцы напряженно сжали ее ягодицы, болезненно напомнив их мышцам о вчерашней беготне.

– Это предостережение?

– В каком-то смысле. – Она отстранилась от него так, чтобы четко видеть его лицо. – Да, я люблю тебя. Мне трудно говорить это. Я еще пытаюсь уяснить к тому же, как выжить, выдав все свои тайны. Хотя и люблю тебя. Ты запал мне в душу. Она распахнулась, сбросив защитную оболочку.

Как же это трудно. Но казалось, душа ее выбралась из старого, пришедшего в негодность сундука, который стал ей мучительно мал. Она ощутила собственное могущество. Ей вдруг стало понятно, как ему удавалось повсюду доминировать. Он ничего не таил в себе, не сдерживался. Да, он держал себя в руках, но совершенно откровенно выражал свои чувства.

Как же это трудно. Но… ей понравилось. Словно она расправила плечи и наполнилась всеобъемлющей силой. И в конце концов, это гораздо приятнее отчаянных попыток дотянуться до него. Из них не могло получиться ничего хорошего. Но она явно ощутила, что обрела какие-то новые жизнеутверждающие силы. Он сам как-то говорил ей: «Разделяющую нас пропасть можно перепрыгнуть, только десятикратно увеличив свои достоинства».

Да, очень трудно. Но выражение его лица и его любящие объятия окупали любые трудности.

Глава 36

В коробке лежало пять шарфиков – она вновь пересчитала их, вспыхивая от смущения при этом мысленном подсчете. Все верно. Пять. И все это время она думала, что эти шарфики дарились в награду за его оргазмы.

– Неужели у него нет никаких других идей для подарков? – сокрушенно вздохнула тетушка Женевьева. – Может быть, ты кажешься ему простуженной или какой-то мерзлячкой?

Тетушка Эша тактично погладила по руке Женевьеву, пытаясь усмирить ее интерес.

– По-моему, этот презент ей следовало открыть в уединении.

Отлично. Теперь тетушки вообразили, что всего в нескольких этажах над их квартирой ее привязывают обнаженной за все четыре конечности. И сама она вдруг представила себя связанной и распятой на простынях… о нет, ради всего святого! Магали быстро упрятала шарфы в коробку и, поспешно выскочив во двор, поднялась в свою башню.

* * *

– Ты извращенец! Перестань присылать мне шарфы! – В тот же день напала она на Филиппа, заглянувшего к ней на голубую кухню.

Он с мечтательным выражением лица покрутил в пальцах горячую чашку, поднес ее ко рту и, пригубив ароматный густой шоколад, прикрыл глаза веками, всем своим обликом олицетворяя блаженство.

– А что ты хочешь, чтобы я прислал тебе вместо них? Колечко?

Она почувствовала себя потрясенной. А по его губам блуждала усмешка коварного соблазнителя, в глазах поблескивали смешинки, но в их глубине таилась напряженная сосредоточенность. Он не стал развивать подарочную тему. Терпеливо ожидая, как она ответит на заданный им вопрос.

Магали опустила глаза, машинально потерла основание безымянного пальца, словно проверяя отсутствие на нем колечка, и вновь устремила взгляд на Филиппа.

Тот повел бровью, но продолжал молчать. Ожидание стало более напряженным, казалось, все его существо исполнилось огромной сдерживаемой силы, которая заполнила вдруг ставшую тесной даже для них двоих кухню.

Она смущенно откашлялась. Сейчас ей полагалось бы сказать что-нибудь благоразумное. Но она лишь опять взглянула на свой пустой безымянный палец.

Филипп заулыбался. Смешинки в его глазах сменило сияющее искристое счастье. Все его мужские силы напряглись до предела. Один вздох – и они могли взорваться и вырваться на свободу.

Желая пока удержать его от этого взрыва, Магали пристально смотрела на него, раздумывая, не пора ли ей броситься в его объятия.

А почему бы и нет? Разве она не обнаружила, что, дав ему полную свободу, она сразу почувствовала себя гораздо увереннее?

И всего-то надо сделать пару шагов!

– Прекрасная идея, – прошептала она, прижимаясь к его груди. – Сегодня ты поистине гениален. Чем ты занимался? От тебя пахнет экзотическим лаймом.