Книга Коготь дракона - Кейт Форсит

— Вернуться домой, миледи.

— Кретины! Они что, не знают, что моя Теургия — единственная, оставшаяся на острове? Они нигде больше не смогут получить образование. Позаботься о том, чтобы им урезали паек.

— Об этом уже позаботились, миледи.

— А теперь позволь мне рассказать о том, что удалось выяснить в Тирсолере. Все именно так, как я надеялась. Филде Брайда была рада, безумно рада принять меня — она даже готова закрыть глаза на подозрения в колдовстве, хотя эти подозрения ее сильно тревожат. Они устали маршировать по улицам Брайда, выкрикивая «Деус Вулт!» и мечтая о великих победах. Четырехсот лет вполне хватило, чтобы забыть о том, как они в прошлый раз оспаривали власть Мак-Кьюиннов. Теперь, когда Ри бродит в стране грез, Наследие Эйдана уничтожено, а страна разобщена, тирсолерцев одолело честолюбие. Филде хочет напасть на кого-нибудь, а кто лучше подходит для этой цели, как не поклоняющиеся земле язычники? Я разрешила их армиям пройти через Эрран, однако не задаром.

— И что же они предложили?

— Золото, разумеется, и драгоценные камни. Дальнейшая независимость Эррана плюс немалая часть Эслинна и Блессема и все Побережье, поскольку они не горят желанием защищать берег. Одну из Ник-Хильд в жены моему идиоту-сынку, и вдобавок все запретные труды, запертые в Тер-на-Сэйдин , говорят, у них великолепная коллекция трудов из Другого Мира и множество рукописей о тайнах. Да еще разрешение набирать в Тирсолере учеников для моей Теургии.

— Неужели они не знают, что вы уже давно «набираете» учеников в Тирсолере?

Она нахмурилась, продолжая играть с кисточками на платье.

— Разумеется, нет. Если бы даже кто-нибудь увидел или услышал, что месмерды похищают детей, — решил бы, что ему почудилось с перепою.

— Мне казалось, тирсолерцы не одобряют хмельных напитков.

— Ну конечно, Хан’тирелл! Они благочестивый народ. Последние несколько месяцев были совершенно невыносимы — мне постоянно приходилось притворяться такой же сладкоречивой, как они. Ты знаешь, что они молятся своему Кирку по три раза в день? Но все же у религиозного фанатизма есть свои плюсы — например, боеспособная армия. Пойду поговорю с месмердами . Мы не можем держать их на болотах. Я собираюсь посеять в стране беспокойство и страх и хочу, чтобы все дети, даже с самыми слабыми зачатками магических способностей, были здесь, под моим надзором!

Месмерды явились не сразу, но Леди Маргрит была слишком умна, чтобы проявлять злость или нетерпение. Она знала, что не имеет реальной власти над этими существами, они служат ей ради каких-то собственных целей, которые пока совпадают с ее целями. Стоит им захотеть, они растворятся в болотах, оставив ее с пустыми руками.

Появились только взрослые, двадцать одна сухая съеженная оболочка, начисто лишенная той неземной красоты, которой обладал молодняк. Многие явились без плащей, в которые нарядила их Маргрит, — она недобро улыбнулась, усмотрев в этом скрытое оскорбление. Они шелестели серебристыми крыльями и смотрели на нее огромными сияющими фасеточными глазами.

Общение с месмердами было нелегким делом. У них не было языка, который могли бы выучить иные существа, — не считать же языком жужжание, которое издавали их крылья. Но Маргрит провела в топях Эррана всю свою жизнь и знала, что означает каждая их поза и жест, изменяющийся тембр жужжания, а также знала, что они читают исходящие от нее токи Силы, как открытую книгу. Разговаривать с месмердами было невозможно, они не слышали слов, но они чувствовали, какие эмоции испытывает человек. Поэтому Маргрит сидела на своем троне: месмерды смотрели на нее, а она смотрела на них, и постепенно шелест их крыльев превращался в густой рокот, а их глаза загорались металлическими отблесками.

Маргрит вслушивалась в каждую трель и в то же время, нахмурившись, старательно думала о плодородных равнинах Клахана, покрывающихся водой, об огромных зарослях камыша и осоки; и с улыбкой представляла себе людей Клахана и Блессема, обмякающих в лапах месмердов ; и длинные ряды белесых яиц, отложенных в болотный ил. По мере того как эти образы становились все ярче и отчетливей, трели месмердов становились все выше и слаженней, пока не слились в пронзительный гул. Окинув их взглядом, она выбрала одного, с поднятыми крыльями и вытянутой вперед головой. Маргрит склонила голову и попыталась представить колдунью Мегэн, никнущую в объятиях месмерда . Их песнь мгновенно изменилась — теперь в ней звучала настоящая страсть. Они знали, кто такая Мегэн, так как обладали общей памятью. Когда один из месмердов погиб в Сичианских горах, об этом узнали все до единого.

Месмерд , которому она поклонилась, поклонился в ответ. Его крылья остались прямыми, но жужжание зазвучало контрапунктом, не нарушая при этом общей гармонии. Так же молча, как вошли, месмерды покинули зал, и Маргрит прихватила зубами палец. Ей удалось склонить их на свою сторону: несмотря на то, что одна из семей — семья той нимфы, что погибла у дома Мегэн, — останется на болотах до окончания траура, другие продолжат набеги на соседние земли. А когда траур будет завершен, месмерды из того выводка, к которому принадлежала погибшая нимфа, отправятся на поиски Мегэн и убьют ее своим смертоносным поцелуем.

ИЗОЛТ ВОИТЕЛЬНИЦА СО ШРАМОМ НА ЛИЦЕ

Мегэн не позволила Изолт отправиться вместе с ней в Карилу. Несмотря упрямство девушки, Мегэн была тверда, словно кремень.

— Нет, Изолт, это слишком рискованно. Ты слишком похожа на Изабо, а, похоже, несмотря на все мои предостережения, Изабо широко прославилась в этих краях. Тебе придется остаться здесь и позаботиться о Бачи.

— Я не останусь, — заявила Изолт.

— Не будь идиоткой, — отрезала колдунья. — И не думай, что ты сможешь незаметно следовать за мной. Я почувствую это, Изолт. Поклянись, что поступишь так, как я скажу.

— Я пойду с тобой.

— Нет, не пойдешь.

— Пойду.

— Не пойдешь.

— Пойду.

— Нет, Изолт. Ты останешься здесь.

Каким-то образом оказалось, что она, Изолт Воительница со Шрамом, осталась в лагере, точно малое дитя или калека. При этой мысли ее взгляд невольно скользнул по Бачи. По его лицу было видно, что он прочитал ее мысли.

Чтобы справится с разочарованием, Изолт отправилась на охоту как только Мегэн скрылась за гребнем холма. Бачи, едва способный ходить из-за своих изуродованных ног, молча сидел у пруда, бросая камешки в его темную глубину. Изолт вяло подумала, как он может сидеть на одном месте, но вскоре забыла обо всем, полностью отдавшись охоте. Когда она, довольная и раскрасневшаяся, вернулась с двумя кроликами, привязанными к поясу, он, глянув на нее исподлобья, заметил:

— Наказание за браконьерство в этих краях — порка.

— Меня не поймают, — невозмутимо ответила Изолт, собирая хворост для костра.

— Не думаю, что стоит разводить костер рядом с городом.