Книга Восьмой зверь - Владимир Ильин

— Да погоди ты, — я дорасстегнул еще пару пуговиц и аккуратно выудил медальоны, взятые с этажа под тайной комнатой.

То-то вещь в руках Густава показалась столь знакомой. В связке Тины обнаружился брат-близнец того странного ключа, которым мастер нас запер. Во всяком случае — ни малейшего различия по внешнему виду. Осталось только проверить работоспособность. Оборвав веревку, я поднес камень-ключ к закрытому проему, поводил им в разные стороны, и уже было отчаялся, пока не догадался пустить внутрь него совсем немного магии — как делал это с рунами защиты на одежде. Дверь клацнула и с грацией и бесшумностью хорошо смазанного механизма отворилась вновь — надвинувшись на нас и откатившись в сторону.

— Бежим, — обернулся я назад, охнул и побежал вниз — если Тина порывалась встать, то Джейн явно пребывала без сознания.

Я долго буду помнить этот бег — сначала по разрушенной территории академии, с Джейн на руках и Тиной, что хоть и бодрилась, но старалась не наступать на левую ногу. Затем по разрушенному корпусу, в толпе паникующих людей, под плач раненных и крики преподавателей, что хоть как-то пытались навести порядок. На выходе нас кто-то окликнул, но мы только прибавили ход — насколько это было возможно. От парадного въезда и ряда щитов осталась перерытая колея с фрагментами раскуроченной решетки — ступать приходилось осторожно, чтобы не рухнуть на скользкой от дождя земле и не наступить на острую железку. Бег по парку — словно на последних сто шагах перед финишем — и странное ощущение, стоило нам прорваться на главную городскую магистраль. Тут было все настолько обычно, мирно и рутинно, что на мгновение все произошедшее за день показалось дурным сном, выдумкой. У этой обыденности был и плюс — свободная карета нашлась очень быстро.

— В порт, только быстро.

О последней просьбе я слегка пожалел — извозчик воспринял целый золотой платы, как призыв выиграть конный марафон. Внутренности изрядно растрясло, пока это сумеречное порождение человеческой мысли пересчитывало все неровности дороги и опасно кренилось на каждом повороте. Жесткая скамейка так же не добавила настроения. Зато вышло действительно быстро. Только Джейн стало еще хуже.

Мой корабль ожидал в условном центре порта — благодаря глубокому дну у берега даже крупные суда могли причаливать к пирсу. Нас заметили раньше, чем мы добрели до цели — знакомая фигура капитана приветственно махнула рукой. Хоть что-то в этой жизни идет по плану.

— Баба на корабле… — протянул недовольно боцман, поглядывая куда-то в сторону, словно не нам говорил.

— К деньгам, — завершил я за него, помогая Тине забраться вверх по трапу — обычной доске с набитыми поверх рейками.

Джейн пришлось нести на руках — она очнулась, но еле держалась, чтобы не свалиться вновь от усталости. Капитан лично показал нашу каюту, сопроводив до дверей. Довольно большое, по корабельным меркам, помещение — три на три метра — пахло свежим деревом и смолой. Постелями служили широкие сундуки, поставленные тремя линиями, белье и одеяла нашлись в них же. В четыре руки расстелив для Джейн постель, оставили ее отдыхать в одиночестве. Я поднялся на мостик — распорядиться об отбытии, вслед за мной направилась Тина — ей было страшно оставаться одной.

Перед отплытием предстояло решить самый главный вопрос — а куда, собственно, идти? Если раньше я бы предпочел маршрут домой к Джейн, с пересадкой у ближнего порта, то сейчас эта идея показалась ненадежной — не с такими врагами, во всяком случае. Любая идея «найти тихое место» сталкивалась с основным достоинством и недостатком современного мира — телеграфом. А раз отсидеться где-то тихо не получится — можно попутешествовать. Благо, есть одно местечко, которое так хочется посетить — я достал из потайного кармана копию письма Шона Моргана и внимательно вчитался в абзац с упоминанием «аварийного корабля» с настоятельной рекомендацией его отыскать. Так почему бы нет? Времени и денег достаточно.

— Позволено ли мне будет задать личный вопрос? — Дождавшись, пока Тина отойдет подальше, подкрался ко мне капитан.

— Слушаю.

— С вами две дамы, и дабы избежать трагического непонимания, и избежать непростительных фривольностей в поведении с вашей пассией. К кому я могу… обратиться словами любви?

— К боцману.

— Понял, — с долей зависти вздохнул капитан, с любопытством заглядывая мне за плечо.

Вряд ли он знал древний язык, и уж тем более маловероятно, что умел бегло на нем читать — потому я не стал убирать листок.

— Карта клада? Осмелюсь заметить, что на берегу работает целая гильдия художников, производящих самые настоящие карты, от древних руин до кладов богатого дядюшки. А еще одна гильдия поставляет к таким картам гениальных актеров, что расскажут вам подходящую историю…

— Завещание. От дальнего родственника. — Пресек я его догадки.

— Тогда это меняет дело.

— А вот кстати. — В самом деле, зачем мне самому изучать карты, если под рукой самый настоящий знаток прибрежной черты? — Узнаете ли вы место…

Я продиктовал описания примерного местоположения древнего корабля, обозначив самые крупные ориентиры — вроде крупной скалы и речки, стекающей с гор.

— Клык зверя, если не ошибаюсь, — уверенно ответил капитан. — Правда, пообтесался тот клык, но развилка двух рек вполне узнаваема.

— Тогда отчаливаем.

— Боюсь, с этим есть определенные сложности. Фарватер закрыт, — указал он вверх, а затем вниз по течению, где стояли на якоре два парохода, на фок-мачтах которых гордо реяли флаги — разные, но с одинаковой волчьей головой в верхней части герба. — Да и ветра нет.

— Ветер будет, — я сформировал каскад рун с «вентум» во главе и двумя жестами-якорями направил поток воздуха к парусам. Вот и пригодился первый курс воздушников.

Корабль резко дернуло на волнах от налетевшего потока. Я удостоился осуждающего взгляда и был на некоторое время оставлен в одиночестве — под резкие команды капитана забегали матросы, прибирая концы и расправляя паруса, пока корабль не разбило о пирс. Неловко вышло.

Оживление на корабле заметили в администрации порта — иначе не объяснить, почему от конторки, матерясь, бежал служка в грязно коричневой мантии.

— Ах, портовый сбор, — хлопнул себя по лбу капитан, пробегая мимо.

Знакомый жест — я так же делаю, когда не собираюсь платить.

— Куда, сучьи дети? — Бежал чиновник, размахивая бумагами в правой руке.

Слева от меня полыхнуло яростью пробужденного огня — Тина отреагировала на крик довольно нервно, распахнув шестиметровый огненный зонт. К счастью — на достаточном расстоянии от борта.

— Куда без моего доброго пожелания счастливого пути, — узрев такое, чиновник резко упал он на колени и изобразил радушную улыбку.

— Нет, ну к боцману, так к боцману, — поведал капитан, задержавшись ради задумчивого изучения всполохов огня, прокатывающихся по щиту.