Книга Тень Эдгара По - Мэтью Перл

Жалких сбережений хватило на крохотный номер в гостинице «Соединенные Штаты», но, увы, не на железнодорожный билет до Нью-Йорка или Филадельфии, где поэта ждал выгодный заказ. Новый литературный журнал под названием «Стилус» готовился провозгласить новую эру американского беллетристского гения, но враги спали и видели, как бы не дать По явить свету посредственность их собственных опусов. В связи с этим Эдгар По назвался Э.С.Т. Грэем и даже просил свою обожаемую тещу, своего ангела-хранителя, писать ему на это имя в Филадельфию. «Боюсь, что в противном случае письмо не попадет мне в руки», — так По объяснил свою просьбу. Он подозревал, что враги намерены перехватывать письма от лиц, желающих поддержать материально проект, столь долго гревший ему сердце. Вдобавок По не хотел, чтобы кто-либо знал о поездке в Филадельфию — по его мнению, недоброжелатели способны были даже сорвать выгодную сделку, средства от которой он также планировал пустить на новый журнал.

По роковому совпадению в Балтиморе как раз проходили выборы, а всем известно, какой напряженной атмосферой они характеризуются. Эдгар По был образованный человек, интеллектуал. Он был выше подлогов, обыкновенно практикуемых политиками, и дебошей, в которые так легко втянуть простолюдинов. Но для мерзавца и негодяя такой человек, как По, лишь средство достижения гнусной цели.

Эдгар По оказался легкой добычей. Он путешествовал под новым именем — Э.С.Т. Грэй. Вечером накануне выборов на Балтимор обрушилась непогода, и По угодил с улицы прямо в притон. Там-то и началось убийство — пожалуй, одно из самых затяжных в истории и уж точно самое затяжное и самое драматичное, какому когда-либо подвергался литератор. Печальнейшее убийство, дамы и господа, с тех пор, как Томас Отвэй скончался, подавившись хлебными крошками[28]; чудовищнейшее и нечестивейшее убийство с тех пор, как Кристофер Марло был повержен ударом кинжала в голову, сие вместилище его гения. Со времен Байрона, дамы и господа, не было в мире поэта столь несправедливо оклеветанного, как Эдгар По.

Но этого злой судьбе было мало. Близкие родственники По, люди, которые должны были встать на его защиту, оказались среди негодяев, сделавших поэта мишенью своей гнусности и жертвой своих амбиций. Некий Джордж Герринг, который, возможно, нынче находится в этом зале, был наблюдателем от вигов по четвертому участку — именно там обнаружили Эдгара По. Избирательным участком служила гостиница и закусочная «У Райана»; там обычно собираются виги. Джордж Герринг доводился родственником Эдгару По (здесь Барон взял ложный след. На самом деле родственником, хоть и не кровным, Эдгару По доводился Генри Герринг, кровный родственник Джорджа Герринга; но не в этом суть). Как близкий родственник, Джордж Герринг хорошо знал об уязвимости и слабом здоровье поэта. И отнюдь не совпадение, уважаемые защитники честного имени поэта, почтенные леди и джентльмены; отнюдь не совпадение, говорю я, тот факт, что Генри Герринг одним из первых оказался подле По, едва разнеслась весть о его плачевном состоянии. Ибо доктор Снодграсс, к своему изумлению, обнаружил Генри Герринга раньше, чем отправил за ним посыльного! А дело вот в чем: Герринг выбрал Эдгара По себе в жертву, он узнал его, и имя Э.С.Т. Грэй не спасло поэта. Джорджу Геррингу было известно от его родственника Генри, что реакция Эдгара По на алкоголь и другие одурманивающие вещества непредсказуема; Джордж Герринг быстро смекнул, какую пользу можно извлечь из столь чувствительного субъекта, если включить его в число подложных выборщиков и накачать спиртным. Зная также, как тяжелы для По последствия возлияний, Джордж позднее послал за Генри, чтобы тот сопроводил поэта в больницу. Он рассчитывал избегнуть неприятностей на четвертом участке. Как известно, Генри Герринг таил злобу на По еще с тех пор, когда юный поэт писал его дочери Элизабет любовные стихи. Теперь у мелочного и злопамятного Генри появилась возможность отомстить По за непорочные чувства, которые Эдгар, еще почти мальчик, питал к Элизабет Герринг.

И вот нечистоплотные виги, штаб-квартира которых находится в притоне рядом с пожарным депо «Огневой дозор» и напротив закусочной «У Райана», заперли беспомощного Эдгара По вместе с прочими своими жертвами — главным образом бродягами (в Америке их называют тунеядцами), а также с приезжими. Этим объясняется, почему в течение нескольких дней никто не видел популярного литератора, которого многие знали в лицо. Возможно, негодяи давали поэту наркотические вещества.

Когда же настал день выборов, По стали таскать по разным избирательным участкам. Всюду его заставляли голосовать за виговских кандидатов, а чтобы фарс выглядел убедительнее, каждый раз его переодевали в другое платье. Вот почему поэт был обнаружен в грязных обносках не по размеру. Правда, ему позволили оставить щегольскую малакку. Эдгар По был так слаб, что даже отъявленные мерзавцы понимали: без трости он просто-напросто не сможет стоять на ногах. Малакка не принадлежала Эдгару По — он поменялся со старым ричмондским другом, оставив ему свою трость. В этой малакке было спрятано смертоносное оружие — клинок; вероятно, По вспомнил, сколько у него врагов в литературном мире и сколько раз в прошлом его вынуждали к поединкам или просто оскорбляли. Впрочем, к тому времени как опасность предстала ему во плоти, По был слишком слаб, чтобы явить клинок — хотя не выпускал трости из рук. Именно так — вцепившимся в трость, прижавшим ее к груди — его и обнаружили.

Виги заманили в свое логово куда меньше жертв, чем хотели, по причине скверной погоды, даже бродяг удерживавшей в убежищах, вдали от оживленных улиц. Интересно, что среди жертв оказался чиновник из Пенсильвании, захваченный по дороге из театра в гостиницу «Барнум»; впрочем, виги дали ему ускользнуть, узнав, какая он важная персона. А Эдгара По использовали снова и снова, гораздо активнее, чем обычно используют подставных лиц, по причине недостатка в таковых. К тому времени, как похитители доставили его на четвертый избирательный участок, в закусочную «У Райана», чтобы он в очередной раз проголосовал, бедный поэт был на грани из-за интоксикации и, главное, масштабов унижения, которому подвергся. Принеся, по настоянию одного из наблюдателей, некоего Генри Рейнольдса, очередную фальшивую присягу, Эдгар По упал. Он стал звать своего друга доктора Снодграсса, который, явившись, даже не скрывал отвращения. Снодграсс, будучи председателем балтиморского общества трезвости, решил, будто По мертвецки пьян. Что было на руку вигам — ведь теперь они с легкостью скрыли свой подлый поступок и бросили в беде своего пленника. Увы, несгибаемый трезвенник Снодграсс оказался не последним, кто сделал эту вопиющую ошибку; скоро весь свет поверил, что благородная смерть Эдгара По явилась результатом «слабости характера».

Но сегодня мы обретем утраченную Истину.

Эдгар По, накачанный наркотическими веществами и на протяжении нескольких суток лишенный сна, был не в состоянии что-либо объяснить; однако в мозгу его, несомненно, оставался уголок, избегнувший отравления. От измученного, разбитого поэта не укрылось осуждение во взгляде того, кого он считал другом; осуждение, более сходное с брезгливой неприязнью. Эдгара По кое-как затолкали в наемный экипаж и отправили в больницу. Доктор Джон Моран и сестры милосердия окружили его заботами, и следующие несколько дней поэт балансировал на грани яви и обморока. Мысли о многочисленных врагах, угрожающих его гению, вероятно, преследовали Эдгара По и в больнице; он смутно помнил попытку спрятаться за вымышленным именем Э.С.Т. Грэй и потому намеренно сообщил доброму доктору лишь минимум сведений о себе и цели своего путешествия. Но разум его ослабел безнадежно. В какой-то миг, вспомнив предательство Снодграсса, Эдгар По крикнул: «Лучшее, что может сделать для меня мой самый дорогой друг, — это выпустить мне мозги посредством пистолета!» Думая о последнем из людей, кто мог заметить ужас его положения и остановить убийц — я имею в виду наблюдателя, Генри Рейнольдса, нарушившего клятву, данную многочисленным избирателям, — думая об этом безответственном человеке, Эдгар По в отчаянии, как будто еще не все было потеряно, взывал ночь напролет: «Рейнольдс! Рейнольдс!» Он повторял это имя несколько часов подряд — но не мольба о помощи вырывалась из его уст, а похоронный звон! Помните?