Книга Черно-белая война - Игорь Ковальчук

Мортимер задумчиво покачал головой.

– Мне кажется, юридическое отцовство тебе нужно оформить как можно скорее. Меня терзает смутное сомнение, что не зря законники так упорно добивались от тебя ребенка. Возможно, Артана принесла тебе девочку, не поставив в известность других родственников. Возможно, они попытаются отнять ее у тебя.

– Господи, папа, да как это возможно? Девчонка – Мортимер, я – ее отец.

– А возможно ли в законном порядке заставить ту или иную женщину спать с мужчиной, которого она не выбирала? Вот. А им удалось. Так что не будем проверять, на что способны Блюстители Закона. Кстати, Артана передала тебе хоть какие-то документы на малышку?

– Нет.

– Совсем никаких? Где ее шмотки?

Мэлокайн показал отцу скомканное одеяло, которое оставило на кресле мокрое пятно, и разбросанные пеленки. Адвокат недолго копался в тряпье, он воскликнул «Ага!» и выудил из складок обкромсанный листок бумаги. Обрывочек показался ликвидатору неприметным и незначительным, но отец объяснил ему, что вот эта маленькая справочка все решает. Он аккуратно вложил ее в записную книжку и заверил Мэла, что все будет в ажуре.

– Но послушай, зачем им может понадобиться моя дочка?

– Что мы знаем о намерениях господ Блюстителей? Клянусь, я отдал бы половину своей бесконечной жизни, чтоб одним глазком взглянуть в документы, сопровождающие Программу генетического преобразования, и в особенности на пометки, сделанные руками законников. Уверен, там будет очень много интересного.

– Пап, но они же объясняли. Свести к минимуму опасность вырождения, вот и…

– Мэл, сынок, в кого ты такой наивный? Или придуриваешься? Чтоб свести к минимуму опасность вырождения, достаточно было бы опубликовать списки и дать соответствующие рекомендации. Вряд ли никто не соблазнился бы возможностью заполучить долговечное потомство. Рано или поздно Генетическое преобразование произошло бы само собой. А когда люди начинают грызть землю, стремясь добиться блага народа даже ценой нарушения прав этого самого народа, что-то тут нечисто. Согласись, возникают законные подозрения.

– Ну пожалуй. Неужели ты думаешь, Блюстители Закона пытаются вывести каких-то особенных клановых? Но зачем?

– Зачем-то надо. В Асгердане проводят грандиозный эксперимент, это понятно. Я тебе вот что посоветую. Документы мы тебе справим, нет проблем. Далее тебе предстоит позаботиться о том, чтоб не возникло ни одной законной возможности отобрать у тебя ребенка. Тебе надо обязательно договориться с Морганой, чтоб она по возможности согласилась удочерить малышку. Сам понимаешь, дочку тебе куда охотнее оставят, если у тебя будет благожелательно настроенная жена и если твоя жена станет дочке матерью. А пока оборудуй комнатку ребенку и пригласи к ней врача. Оставлять ребенка без медобслуживания тебе никто не позволит. Это тоже может стать поводом к лишению отцовских прав. Возможно, я и не прав в отношении законников, но ты же понимаешь, лучше подстраховаться.

– Да, конечно, понимаю. – Мэлокайн решительно приступил к уборке.

Предостережения отца, как и все остальные его советы, он воспринял совершенно серьезно.

Дебора вскипятила в чайнике воду, остудила ее и приготовила детское питание. Девочка не ревела, только потихоньку покряхтывала, но в соску вцепилась с жадностью и принялась торопливо сосать. Женщина держала ребенка привычно и умело, на сгибе руки, пальцами второй руки придерживала бутылочку, и на лице ее цвело такое умиротворенное, такое прелестное выражение лица, что Мэльдор просто впился в нее взглядом. Он забыл и о сыне, и о внучке – и думал только о том, как прекрасно было бы сейчас прижать к груди эту чудную женщину, подарившую ему в свое время четверых детей и странную, взбалмошную, но все-таки настоящую любовь.

– Тебе очень идет маленький ребенок, дорогая, – сказал он нежно. – Как ты насчет того, чтоб завести еще одного?

– А я вот и сама думаю, – мечтательно произнесла Дебора.

Мэлокайн смотрел на мать мрачно, но без прежней ненависти, бравшей начало в ревности и жажде любви, которой он был лишен. Глядя в ее посветлевшее лицо мадонны, он впервые задумался о том, что эта женщина вряд ли отправила его к отцу в коробке из-под апельсинов, если бы могла оставить малыша при себе. Может быть, ее ревнивый муж действительно прикончил бы новорожденного байстрючонка, застав его дома после трехлетнего отсутствия. Может быть, Дебора действительно думала о сыне, а не о собственном удобстве, когда подвергала жизнь отпрыска такой опасности.

В конце концов, он же выжил. Действительно ли лучше жить в доме ненавидящего его отчима и легкомысленной или зашуганной матери? Он, по крайней мере, знал, что такое настоящая отцовская любовь. А Орден… Ну что ж. Любой опыт хорош тем, что он добавляет знаний и повышает шансы выжить в дальнейшем. Теперь, когда он встретил наконец свое счастье, может позволить себе снисходительность.

Поэтому он подошел к матери и неуверенно сказал:

– Кроватку можно поставить ко мне в комнату. Я привык подолгу не спать.

– Это ни к чему, – решительно ответила Дебора. – Девочке лучше пока быть со мной. Все-таки я знаю, как с ней управиться. Ну не посплю ночью – днем вздремну. Ничего страшного. Мэл, устрой меня, пожалуйста, в комнатке потеплее. Девочку лучше пеленать в тепле.

– Я могу включить паровое отопление. Котел в подвале.

– Это будет замечательно, – обрадовалась женщина и на удивление робко посмотрела на сына. – Ты меня устрой в какой-нибудь комнатушке. Я пойду, уложу ее. Мор, поставь кроватку в комнату.

Дебора пробыла с ребенком десять дней. Она ухаживала за внучкой просто замечательно, казалось, ее не раздражают ни крики по ночам, ни колики, ни другие выходки. Приехавший детский врач не нашел у ребенка никаких заболеваний, выписал витамины и придирчиво осмотрел весь дом, заглянул даже в подвал, словно пытался убедиться – выведены ли крысы или они просто талантливо прячутся. Документы удалось оформить за рекордно короткий срок, уже через три дня Мэльдор привез сыну свидетельство о рождении, в котором были указаны и отец, и мать. По закону, если Моргана все-таки решит удочерять несчастную сироту, ее имя будет просто указано рядом с именем Тайарны Эмит. Та, что родила, все равно оставалась матерью, хотя бы в памяти документов.

Через десять дней ликвидатор перевез в дом жену. Он боялся говорить ей о ребенке, но в то же время тянуть было неразумно, и он заставил себя объяснить сложившуюся ситуацию прямо и кратко. К его удивлению, Моргана не испугалась и не обиделась, а обрадовалась. Она потребовала немедленно показать ей малышку, с удовольствием взяла ее на руки, покачала, глядя умиленно и восторженно. На осторожный намек Мэльдора торопливо ответила, что обязательно удочерит Эмиту, и, когда отец вышел из комнаты, подняла потеплевшие глаза на мужа.

– А мне? – мягко улыбаясь, потребовала она.

– Что?

– Как насчет сделать малыша и мне тоже?