Книга Вампиры замка Карди - Барон Олшеври-младший

Но — не навело.

Гели обрадовалась, узнав в светящейся женщине — свою старшую подругу. Да что там — обрадовалась! Ее захлестнул прилив счастья! Если бы не головокружение, она сама бы бросилась на встречу любимой подруге и заключила бы ее в объятия… А так — пришлось ждать, когда улыбающаяся Лизе-Лотта приблизится к ней.

— Девочка моя! Бедная моя девочка! Опять он тебя обидел? — прошелестел знакомый, родной, любимый, бесконечно мелодичный, странно тихий голос Лизе-Лотты.

Тихий настолько, что Гели казалось — он звучит только для нее, внутри ее головы.

— Фрау Лизе-Лотта! Миленькая! Как же я рада вас видеть! — всхлипнула Гели, протягивая руки к Лизе-Лотте.

— Я тоже… Так рада тебя здесь видеть… Почему ты плачешь? — спросила Лизе-Лотта, заключая Гели в объятия настолько нежные и легкие, что Гели их почти не ощутила, хотя и видела, что Лизе-Лотта обнимает ее.

— Мне так плохо… Я так боюсь! — пролепетала Гели.

— Я утешу тебя… Ты забудешь все свои горести… Обещаю! Ты ведь веришь мне, милая? Ты мне веришь? — ворковала Лизе-Лотта.

— Конечно, я вам верю! Я вам так верю — как никому на свете! Я так вас люблю! — пылко ответила Гели, любуясь прекрасным лицом Лизе-Лотты.

Прекрасным… Да, теперь она была прекрасна! Она так переменилась! Не только фарфорово-гладкая, атласно-светящаяся кожа и алые, словно зерна граната, губы Лизе-Лотты поразили воображение Гели. Но еще и волосы рассыпавшиеся по плечам пышными упругими завитками, блестящие, как соболий мех! И изящно-округлившееся тело… Все в Лизе-Лотте обрело какую-то новую, яркую красоту.

Так же, как и у Курта… С ним тоже произошло такое!

— Ты плачешь… Он обидел тебя, да? Это он? Он опять? — спрашивала Лизе-Лотта, стирая слезы со щек Гели.

Гели нашла в себе силы только кивнуть. Она не могла рассказывать о том, что случилось между нею и Куртом… Она вообще была не в силах говорить об этом. Возможно, никогда не сможет. Да никто и не поверит. Даже Лизе-Лотта. Даже она не поверит… В то, что Курт превратился в вампира! Разве можно вообще поверить в такое?!

— Голландцы говорят: даже горбатого исправит могила… Но этого и могилой не исправишь! — сочувственно и лукаво улыбнулась Лизе-Лотта. — Все такой же… И по-прежнему обижает тебя!

Руки Лизе-Лотты гладили Гели по волосам, затем заскользили по шее и ниже — по обнаженной груди. Гели смутилась на миг — ведь она так и не успела застегнуть блузку… Но в движениях Лизе-Лотты не было ничего похотливого или грязного. Только ласка, чистая ласка, которую может дарить любящая мать своему захворавшему ребенку!

— Ты такая горячая! — прошептала Лизе-Лотта. — Горячая, юная кровь…

Гели вдруг почувствовала, как сильно она замерзла. Буквально промерзла до костей! Какая уж тут горячая кровь? Ее била дрожь, ей казалось, что вся кровь в ней застыла… А от прикосновений Лизе-Лотты становилось еще холоднее. Там, где скользили ее пальцы, — кололо морозцем.

Гели вспомнилась сказка Андерсена про Снежную Королеву… Но Снежная Королева была бесчувственная и злая! Нехорошо сравнивать ее с милой, доброй Лизе-Лоттой.

И вообще — Снежных Королев не бывает!

Как и вампиров…

— Иди ко мне, моя девочка, я тебя обниму, я тебя согрею, ты забудешь все свои беды, иди ко мне, иди ко мне, иди ко мне, иди…

Голос Лизе-Лотты неумолчно звучал в голове Гели, словно серебряные молоточки выстукивали по звонким струнам: «иди ко мне»!

Гели вдруг ощутила странную истому. Захотелось лечь в объятия Лизе-Лотте и ни о чем больше не думать… Все забыть. Отдаться ласкающему голосу и нежным рукам.

Гели закрыла глаза…

И ощутила, как губы Лизе-Лотты касаются ее шеи там, где ее только недавно кусал Курт! А потом — легкое покалывание зубов… Словно комар хоботком выискивает местечко, куда бы ему вонзиться… Присосаться… Чтобы пить кровь… Кровь!

Гели взвыла и отшатнулась от Лизе-Лотты.

— Нет! Нет! Нет! Не хочу! Ты тоже! Ты чудовище! — вопила она, пытаясь заглушить мелодичный зовущий голос.

Лизе-Лотта выглядела растерянной и огорченной. На нее просто жалко было смотреть. Было бы жалко смотреть, если бы не длинные изогнутые клыки, высовывающиеся из полуоткрытого рта!

— Что ты, девочка? Что ты? Я не хочу тебе зла… Я хочу тебя утешить… Тебе будет хорошо… Обещаю! Ты же веришь мне? Ты мне веришь? И разве я похожа на чудовище? Ты только взгляни на меня… Посмотри мне в глаза, девочка! Иди ко мне! Иди ко мне…

— Боже! Боже! Боже! — вскрикивала Гели, зажимая ладонями уши.

Но это не помогало избавиться от голоса, и уши были не при чем, потому что голос звучал внутри, в голове…

— Боже, помоги мне! Помоги мне, Господи! Мадонна! Ангелы Господни! заходилась в истерике Гели.

И вдруг поняла, что Лизе-Лотта молчит. Уже некоторое время молчит. Гели перестала кричать и опасливо отвела ладони от ушей.

Лизе-Лотта молчала! И смотрела на Гели с такой искренней грустью и лаской. Потом улыбнулась. И исчезла… Словно бы погасила свое внутреннее сияние и слилась с темнотой. Или же вовсе растаяла во мраке.

Гели посидела, всхлипывая, а потом поднялась и побрела, цепляясь за стенку, ощупывая ногами пол перед собой прежде, чем сделать очередной шаг. Побрела в сторону, обратную той, откуда появилась Лизе-Лотта… Гели шла долго. Потом устала и присела, привалившись спиной к холодной и мокрой стене. Обхватила руками коленки, пытаясь хоть как-то согреться. И заснула, трясясь от холода.

Проснулась она от резей в пустом желудке. А еще — от слабого, но ритмичного звука, нарушавшего тишину подземелья. Словно тихие, легкие шаги… Гели успела услышать их еще во сне, потом открыла глаза — и ее буквально резануло светом, очень ярким в кромешной тьме подземелья.

Свет слабо прорезал темноту и скользил, скользил… По направлению к ней!

Гели не успела осознать, что свет был желтым, а не фосфорически белым. И того, что по форме он никак не напоминал лицо, но — попросту луч от карманного фонарика… И даже того, что находился он настолько низко, что предполагаемому вампиру пришлось бы передвигаться ползком, чтобы так вот светиться у самого пола!

Но для того, чтобы все это сформировалось и уложилось в мозгу, нужна была хотя бы минутка. А вот минутки-то у Гели и не было. Потому что паника захватила ее, захлестнула обжигающей волной, и вырвалась изнутри диким криком…

Заорав, Гели вскочила и кинулась бежать по коридору — обратно, в темноту, туда, откуда только что пришла.

За спиной ее катилось эхо ее крика, и еще чей-то вопль, пронзительный и зловещий, так же рождавший могучее эхо…

Гели бежала, пока всем телом не ударилась обо что-то упругое, теплое…

Пока не рухнула вместе с этим упругим, теплым, на прямо на него…