Книга Маги и мошенники - Елена Долгова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эфир скромно помалкивал.
– Вольф Россенхель! Адальберт!!!
Портал распахнулся внезапно – как будто упал занавес. На подоконнике сидел заспанный и злой Хронист.
– Чего вы орете, любезный друг Людвиг? Вы подло разбудили автора – я устал от ваших бесконечных претензий.
– Сознавайтесь, писака пасквилей, что вы натворили вместе с философом Антисфеном?
– Когда натворил? Ах, вспомнил… Да ничего особенного. Мы осторожно и деликатно вмешались в азартную игру императорских солдат. Надеюсь, благодаря нам они не проиграли наспех свои закаленные в безобразиях души.
Фирхоф застонал в отчаянии.
– Несчастный Вольф! С ума сошли – нашли себе опасную забаву!
– Не паникуйте, с чего вы решили, что это тот самый лишний элемент?
– Это единственный период в Толоссе, когда вы не были под наблюдением – моим или Бретона, без разницы.
– Вашим или Бретона? Хорошенькое сравнение! Воистину, противоположности замечательно сходятся. Кстати, в вас говорит обычная недоверчивость высокопоставленного негодяя. Если я вывернулся из-под опеки, это еще не значит, что я тут же по крупному напакостил. Вам бы следовало в большей степени доверять людям, интриган. Хотя… В конце концов, следует проверять любую возможность. Отыщите кира румийца, у него потрясающая интуиция, пусть он припомнит все подробности сюжета. Возможно – это нить. В крайнем случае зовите меня снова, хотя мои возможности теперь ограничены, я попытаюсь помочь соображениями. А пока что – будьте человеком, а не политиком, дайте мне выспаться.
Портал сердито захлопнулся, и усталый Хронист исчез.
– Когда творец имеет неограниченную власть, и ни за что не отвечает, последствия могут быть только наихудшими. Да что – «могут»? Они ими и будут наверняка. И как Великий Создатель, милосердный Бог, терпит этого малого творца – легкомысленного мерзавца Россенхеля?
Людвиг устроился на постели поудобнее, пережидая, пока утихнет зашевелившаяся в спине боль. Сон пришел незаметно.
А над приземистыми башнями Нового Тинока пел шальной ночной весенний ветер. Масса теплого влажного воздуха неслась с юго-запада, прогоняя зиму северных земель. Влага и тьма накрыли замок, пустое поле, холмик, под которым навек успокоилась красавица Гернот, просыпающуюся подо льдом реку, перелески, старые дубы с прошлогодними гнездами ворон, уже заметенный снегом след проповедника Иеронимуса Роккенбергера и спящую у потухших костров шайку разбойника Шенкенбаха.
Чутко задремала после вечерней ворожбы ведьма Магдалена, вытянувшись под пологом огромной кровати. Добродетельная служанка Катерина заперлась в своей крошечной каморке и, чтобы заглушить пение ветра, укрылась с головой толстым одеялом. Привратник замка, хлебнув для верности украденного «горячительного», поскребся в ее запертую дверь, но, не получив ответа, в разочаровании удалился обратно в казарму.
Разбуженный этим внезапным возвращением Хайни Ладер выругался, потрогал шрам на месте уха и задумался о своей невеселой судьбе.
И только бывший властитель Церена не сомкнул глаз – он очнулся ото сна вечером и проводил тревожные ночные часы в отведенной ему комнате, интуитивно ощущая в тонкой ткани мира приближение странных перемен.
Возможно, владей Гаген волшебством, он сумел бы даже увидеть будущее, но справедливый император чародеем не был, а поэтому грядущее явилось исключительно в свой черед и в таком виде, в каком его не ожидал никто.
Вождь Шенкенбах. Новый Тинок, Церенская Империя.
– Тонкие следы, оставленные в эфире, ведут сюда, о мой бесценный вождь!
Шенкенбах благодарно кивнул старому знакомому – тощему колдуну, стащил шлем и почесал заросший густым черным волосом висок. Приземистые могучие башни Нового Тинока не заслоняли небо, зато казались несокрушимыми, бойницы неприветливо насупились, темнели тяжелые створки окованных ворот.
– Надо выковырять их оттуда, ребята. Я не привык оставлять за спиной небрежную работу.
Нестройная толпа разномастно вооруженных пехотинцев заполняла поле, процессия ползла от реки наподобие толстой змеи.
– Эй там, на стене! За вами должок.
Предприимчивый привратник осторожно высунул румяное лицо в бойницу.
– У вас не ссудное заведение. Мы долгов не держим.
– Зови хозяйку, нам нужны ее гости.
– Которые? У нее их перебывало много…
Под стеной наступило замешательство.
– Открывайте по добру вождю Шенкенбаху!
– Штурмуйте, если неймется, – ехидно отозвались с толстенных стен.
Магдалена наконец появилась среди своих солдат. Ниже кольчужного корсажа словно штандарт развевалась лиловая юбка. У пояса болтался длинный меч. Разбойники встретили чародейку глумливым хохотом.
– Выходи на бой, тетка.
– С такими ничтожными мужланами? Ха!
Шеренга бандитов раздвинулась, из-за их широких торсов показалась тщедушна фигурка колдуна.
– Вызываю тебя на честный магический бой, о Магдалена! Сойдемся лицом к лицу, пусть позор, всеобщее поношение и презрение демонов падет на труса, и да сразимся мы при помощи четырех стихий… Открывай ворота!
Колдунья поправила пышные складки юбки.
– Ладно, сморчок. Пусть шенкенбаховы молодцы отойдут за реку, я со своими людьми выйду за ворота. Впрочем, увидеть поближе бородавки на твоем носу – не самое первое из удовольствий.
– Ну нет, мои друзья останутся здесь. Не задумала ли ты коварства, о женщина?! Я хочу гарантий.
– Изволь. На вооруженных сталью непосвященных накинем магическую сеть. Биться будем только ты и я.
– Не согласен! – рявкнул вмешавшийся Шенкенбах. – Кто попробует меня магией опутать, тому я надаю крепких пинков и тумаков, разрази меня могучий дрот святого Регинвальда!
– Тогда убирайся в сторону – вон к тому перелеску, толстяк.
Вождь бандитов задумался – соблазн выманить в поле защитников цитадели оказался сильнее гордости и упрямства.
– Ладно, я пошел.
Замешкавшиеся бандиты, равно как и солдаты Магдалены, недовольно зароптали. Магическая сеть, опутавшая их, появилась исподволь, незаметно, сначала онемели руки до локтя, потом кому-то мучительно захотелось присесть на корточки, мотались на крепких шеях внезапно отяжелевшие головы…
– Мы так не договаривались! – возопил кто-то из самых сообразительных, после чего наступила мертвая тишина.
Двое магов – высокая женщина в юбке и кольчуге и маленький, раскосый, сухощавый мужчина в балахоне приготовились к волшебному поединку.
Могучая сизая туча нависла над местом действия. Среди поздней зимы, над подтаявшим снегом, над голыми ветлами и вороньими стаями прогрохотал некстати ворчливый гром. Волшебница картинно воздела распростертые руки. Колдун недоверчиво прислушался к астральному эфиру, ловя извивы заклинаний и плетя собственное утонченное чародейство. За этими наблюдениями он совершенно выпустил из виду крошечное, в упругом панцире существо, которое невесть откуда взялось на маговой щеке. Маленький сутулый панцирник заторопился, перебирая шестью лапками, чрезвычайно напоминая при этом блоху, потому что ею-то он и являлся. Блоха далеко обогнула зоркий раскосый глаз колдуна, углубилась в густую бровь, спустилась по переносице, устроилась на нежном кончике длинного, чуткого чародейского носа и обнажила острый хоботок.
