Книга Отчаяние драконов - Владимир Аренев

— Отлично, — воскликнул Черный, — кажется, я начинаю понимать. Видимо, льдистые змеи являются накопителями и передатчиками энергии (правда, не знаю точно какой). В Теплынь они уходят в котлован и отдают накопленную энергию Темному богу. Если ты закроешь осколком Камня отверстие, произойдет что-то необычное, что перекроет доступ Бога к энергии. Поэтому он стремится уничтожить тебя и, как это ни странно звучит, меня.

— Но почему он просто не пришел и не убил нас сам?

— Наверное, он не может долго находиться в этом мире, на такой переход уходит слишком много сил, иначе бы каждый шастал по мирам, как и когда ему вздумается.

— А как же он вообще связан с Нисом? Он же знал о местонахождении Свиллина, а где сейчас мы — точно не знает.

— О черт! — Иномирянин вскочил, стукнувшись головой о нависающие сверху корни. — Все, беседы закончили, уходим в… — задумался, — в горы.

— В чем дело? — удивленно спросил Ренкр, наблюдая, как его спутник спешно собирает вещи.

— В чем дело? — переспросил Черный. — Он скорее всего следит за миром через то, что создано его волей. Камешек-то у тебя. Выбросить мы его не можем — остается уйти в горы, там гномы Дэррина бессильны.

— Но там есть другие гномы…

— С ними и разговор у нас будет другой, — жестко отрезал бессмертный.

Они быстро собрали вещи и пошли на запад, оставляя за спиной гномью заставу и дерево, приютившее их.

Дождь кончился.

Где-то в сокрытой Книге Судеб вписаны наши с тобой имена.

Кто же ответит точно — где?

Нам не дано этого знать.

Где-то на прочных Ее листах рядом со мною стоит Число.

Или строка та еще пуста?

Если так, что же — мне повезло.

Только опять задрожал вещун, глядя устало в мою ладонь.

«Правду, мудрец! Я лжи не прощу!»

Но он молчит, усмиряя стон.

12

…Мир Мечты — это дьявольски опасная и непростая штука. Конечно же, мечтать надо.

Надо мечтать. Но далеко не всем и отнюдь не каждому. Есть люди, которым мечтать прямо-таки противопоказано. В особенности — о мирах.

А. и Б. Стругацкие

Улицы Свакр-Рогга кипели, как котелок, забытый над очагом неряшливой хозяйкой. Дэррин скривился, глядя на город из окна своей башни. Прошло уже достаточно времени, чтобы уцелевшие после того, что произошло с Воссоном, успели добраться до столицы и швырнуть в огонь смуты свою щепоть благовоний. Он еще тогда, завидев отсвет и шум взрыва, понял, что не поможет ни стража, ни указы — спасшиеся беженцы найдут способ пробраться в Свакр-Рогг, минуя все заслоны. Они и нашли. А теперь… Теперь — Создатель ведает что. Или — Темный бог?

Толстый гном с неопрятной бородой, которую он ненавидел, но носил, потому что так было принято, отошел от высокого стрельчатого окна и взял в руку тонкий, изящный бокал. Отхлебнул, поставил на место и снова направился к окну. Сегодня, похоже, Правитель еще долго не сможет от него оторваться — слишком уж угрожающе волнуется народ на улочках, слишком много собралось горожан у стен дворца-крепости, чтобы Дэррин мог позволить себе заниматься другими делами. Он желал видеть.

Сообщения о положении в городе, приносимые каждый час осведомителями, были неутешительны. Чего, впрочем, и следовало ожидать. Гномы требовали разъяснений. Ха! Да если они услышат правду, они ж все взбесятся! Притом что это уже ничего не изменит: они и так вот-вот взбесятся, а советники не могут придумать ни одного мало-мальски приемлемого объяснения катастрофы, произошедшей с Воссоном. В такой ситуации отсылать из города практически все войска — сумасшествие, но именно этим сейчас занимался Биммин.

Повелитель смотрел наружу, облокотившись о широкий мраморный подоконник, опершись правым плечом о выступ стенки. Все катилось в какую-то пропасть, быстрее и быстрее, а ведь началось с такого, казалось, неприметного события. Появление бессмертного с секирой Свиллина. Двойное поражение при попытке отобрать эту самую секиру. А теперь вот — появление Темного бога. Дэррин вздрогнул.

Он и Создателя-то никогда особо не почитал, что уж говорить о том существе, чья известность держалась только благодаря слухам. Правда, слухам достаточно страшным, но все же… Одно дело — сплетни и перешептывания, другое — уничтоженный город. И это уже результат, от которого никуда не деться. Так же как никуда не деться от взволнованных, испуганных толп в городе. Правитель посмотрел на сухие листья под окном: «Гляди-ка, ткарн уже заканчивается…»

всплеск памяти

Ткарн потихоньку заканчивался, лето отгорело, уступая место рыжей осени. Дурное это было лето, нехорошее. А завершилось оно и вовсе отвратительно.

В первый день Желтеня Дэррин сидел в своей любимой беседке, глядя, как листья на кустах постепенно изменяют свой цвет, словно их корни тянут из земли не воду, а… кровь. Зеленая листва краснела, медленно, незаметно, но краснела. Шла осень.

На посыпанной рыжими камешками дорожке зашуршали чьи-то шаги. Дэррин недовольно обернулся, чтобы посмотреть, кто и с какой стати осмелился нарушить его уединение. Признаться, он ожидал увидеть Биммина — Первый советник частенько позволял себе появляться без предупреждения, когда дела требовали безотлагательного вмешательства со стороны Правителя. Но на дорожке стоял не рыжий гном, а высокий бледный альв. «Откуда он здесь взялся?» — удивился Дэррин. Представителей иных рас не слишком жаловали в Брарт-О-Дейне, и о появлении каждого тут же становилось известно Правителю. А он что-то не слышал, чтобы в пределах страны находился какой-то альв. Не говоря уже о том, что проникнуть в парк постороннему было не так уж и просто. Даже совсем наоборот. Но Дэррин не собирался устраивать по этому поводу истерик. Просто излишне спокойно поинтересовался:

— Кто ты такой?

Альв с узким бледным лицом /словно гипсовая маска, снятая с умершего/ так же спокойно ответил:

— Я — Темный бог.

Правитель Брарт-О-Дейна скептически хмыкнул:

— Ну да, и чего же ты хочешь?

Он, разумеется, не раз встречался с сумасшедшими, но только чаще с сумасшедшими гномами — такая уж, знаете ли, специфика работы. Вот с сумасшедшими альвами — это что-то новенькое. Пришлось нажать на потайной рычажок, встроенный в поручень беседки специально на подобный непредвиденный случай. Бывало, что в парк все-таки проникали настырные посетители… правда, ненадолго. Следующим местом их пребывания становилась маленькая каменная комнатка с минимумом удобств. Зато для каждого — отдельная. Сумасшедших Дэррин не любил.

— Прежде всего я хочу, чтобы ты поверил в это, — холодно сказал альв. — Потом перейдем к дальнейшему.

Дэррин развел руками:

— Прости, дружище, не могу. Видишь ли, искусство проникать в мой парк — не самое, конечно, последнее, но нет в нем чего-то такого, божественного. Уж извини, если обидел.