Книга Окончательная реальность - Вильгельм Зон

Пуаро внимательно разглядывал пульт. Его усы подрагивали.

Между тем часы на экране начали отсчет времени, позиции меню стремительно сокращались. Близилась развязка вечера. Оркестр готовился сыграть реквием. Оставались секунды. Наконец, время вышло.

Толпа затихла – ничего не случилось. Жесткие тени очертили напряженные скулы Боббера. Он вытянул шею и взглянул на экран холодным взглядом. Губы его побледнели, он уже собирался сказать что-то ближайшему официанту, но в этот момент раздался легкий хлопок. Маленькое облачко сахарной пудры взвилось над пирожным, лазерная установка ожила, каждый сегмент с заказанной сластью осветился тонким лазерным лучом, прозвучала могучая музыкальная фраза, и торт раскрылся как цветок!

Аплодисменты.

Гости устремились к исполинскому пирожному, лишь Абрам Зон покачнулся, приложил руку к груди и упал на землю, забрызгав хлынувшей кровью штиблеты и брюки профессора Гройса.

Самые проворные гости уже ухватили свои куски «Мадлен», когда раздались первые крики ужаса. Захаров стоял на коленях рядом с Абрамом, Лучников обрывисто давал указания дюжему помощнику. Боббер под прикрытием телохранителей быстрыми шагами удалялся в сторону дома. Адам, как во сне, смотрел на происходящее. Пуаро выглядел растерянным.

– Наш великий сыщик что-то не похож сам на себя, – шепнул Умберто Бонпиани.

– Пиздеть – не мешки ворочать, – отозвался тот, ехидно поглядывая на оторопевшего Палена.

Внезапно шум борьбы обратил внимание всех на чердак ангара.

– Снайпер! – раздались выкрики.

Толпа бросилась вперед.

– Арестовать, растерзать!

Наверху, очевидно, шла драка. Вдруг еще один выстрел – совсем другой: сухой и громкий.

– Сюда, скорее!

Первые храбрецы ворвались в чердачное помещение.

Следы борьбы были видны повсюду. У окна рядом со снайперской винтовкой лежал на боку казавшийся симпатичным полицейский. Порванная одежда, царапины на лице. На шее зияло страшное отверстие – он был мертв. В углу, тяжело дыша и опираясь на стену, стоял Гастингс, в руке дымился пистолет, из разбитой головы лилась кровь.

* * *

Комиссар Шварцвальд приехал на место преступления в половине третьего ночи. Его подняли с постели, и чтобы проснуться, он выпил рюмку коньяку. Дорожных полицаев Шварцвальд не боялся, ему было наплевать на их патрули. Как и остальные жители Германии, он презирал этих негодяев, но не боялся. Не комиссару криминальной полиции расшаркиваться перед грабителями с большой дороги. Наверное, он бы не остановился, если бы подонки посмели его тормознуть. Шварцвальд гнал свой потрепанный VAZ на полной скорости, километр за километром приближаясь к усадьбе «Эйбесфельд», в которой (ему всегда так казалось) рано или поздно должно было случиться что-то ужасное.

Абрама Зона увезли в реанимацию. Пуля пробила легкое, однако шанс остаться в живых был. Снайпер метил в сердце, но промахнулся. «Повезло», – подумал про себя опытный Шварцвальд. По телефону он попросил местную охрану никого не выпускать из усадьбы, но, как выяснилось, многие разъехались сразу после покушения. Оказавшись на месте, комиссар понял, что опросить даже тех, кто остался, вот так, по горячим следам, дело невозможное, да и ненужное. Картина преступления совершенно ясная. Необходимо осмотреть место действия и переговорить с участниками – прежде всего с капитаном Гастингсом, ну и, наверное, с господином Боббером.

* * *

– Скажите, Гастингс, как вы оказались наверху? Зачем?

Шварцвальд набил трубку и готовился получить удовольствие от допроса. Гастингс выглядел уставшим. Голова перевязана, скорее всего, он испытывал дискомфорт.

– Я увидел, как упал Зон, и бросился наверх, чтобы задержать снайпера.

– У вас, конечно, есть разрешение на ношение оружия?

– Естественно, я сыщик…

– Ах да, совсем забыл.

Шварцвальд почесал бороду, ладонью прикрывая скользнувшую по губам улыбку. Сыщик! Гламурный хлыщ, зашибающий деньгу, пописывая рассказы про своего чудаковатого дружка. Где, кстати, он?

– Скажите, а мсье Пуаро уже осмотрел место преступления?

Шварцвальд произнес слово «преступление» с нажимом. Произнес и устремил взгляд выпуклых глаз на Гастингса. Интересно, что будет делать теперь этот лощеный писака, ему ведь грозят серьезные неприятности. Никому не может быть позволено вот так расправляться с ценнейшим свидетелем, который теперь вряд ли укажет на заказчика.

Гастингс, очевидно, почувствовал неприязнь комиссара.

– Я… я не знаю, как это получилось. Мы столкнулись с этим полицейским … с киллером лицом к лицу. Я хотел задержать его, завязалась драка… в какой-то момент я выстрелил… Не знаю, вышло как-то…

– Вышло хреново! – Шварцвальд поднялся. – Вынужден вас задержать, мистер Гастингс, боюсь, ближайшие светские рауты посещать не придется.

Отдав необходимые указания, комиссар вышел в сад. Разговор с Боббером он решил отложить на потом. Пусть подождет, помаринуется. Сейчас следовало подняться на чердак ангара. Шварцвальд миновал «Мадлен». Недоеденный, развороченный лазерной установкой торт пугал разноцветными внутренностями. Людей вокруг не было. Шварцвальд оглянулся, перешагнул через ленту ограждения и указательным и средним пальцем левой руки зачерпнул из сердцевины сладкую желеобразную субстанцию. Задумчиво облизал пальцы…

– Вкусно? – раздался из-за спины голос. Шварцвальд медленно обернулся.

– Мсье Пуаро, если не ошибаюсь?

– К вашим услугам, – маленький человек с достоинством поклонился. – Пулю из торта изъяли?

– Несомненно.

– А из пострадавшего?

– Думаю, да.

– Хотелось бы узнать, пули выпущены из одного оружия или из разных?

Шварцвальд пристально посмотрел на Пуаро. Как ни странно, в отличие от Гастингса, этот тип производил приятное впечатление.

– Вы хотели бы принять участие в расследовании? – ответил он вопросом на вопрос.

– Думаю, это вряд ли потребуется. В части определения непосредственного исполнителя убийства мой без преувеличения громадный опыт, – глаза Пуаро хвастливо сверкнули, – не нужен, и так все ясно. Но заказчик?

Шварцвальд погрустнел.

– Да, в таких делах заказчика определить крайне сложно, практически невозможно. К тому же ваш дружок Гастингс застрелил убийцу.

– Кстати, когда вы его отпустите?

– Почему это я должен его отпускать? Может быть, он чистильщик, уничтожил киллера, выполнившего задание, а?

– Бред, Шварцвальд, вы это сами отлично понимаете. Киллер лишь исполнитель. Он не мог знать заказчика, такие заказы поступают через сложную цепочку посредников.

Шварцвальд знал, что Пуаро прав.