Книга Растерзанное сердце - Питер Робинсон

Блэкстоун кивнул и объяснил:

— Сфотографирован при назначении инспектором в октябре шестьдесят пятого. — Он взглянул на часы. — Слушай, тут шумно и тесновато. Давай-ка сходим попьем кофе, как ты?

— Я весь пропитался кофе, — сообщил Бэнкс. — Но можно устроить поздний обед. С утра ничего не ел.

— Отлично. Я не голоден, но присоединюсь.

Они прошли по Миллгарт-стрит и направились в сторону Истгейта. Погода налаживалась, одаривая их той смесью облаков и солнца, которая часто бывает над Йоркширом, когда нет дождя; было не очень холодно — в самый раз для того, чтобы ходить в плаще или легком пальто.

— Тебе удалось что-нибудь найти? — спросил Бэнкс.

— Я немного покопал, — ответил Блэкстоун, — и, похоже, это было довольно убедительное расследование, по крайней мере, на первый взгляд.

— Только на первый?

— Я еще не копал настолько глубоко. И не забывай, в основном дело вели в Северном Йоркшире, так что главная часть бумаг — там.

— Я их видел, — заметил Бэнкс. — Меня интересовала как раз западно-йоркширская часть. И сам Чедвик.

— Чедвика тогда откомандировали в Северный Йоркшир. К тому времени после повышения он у нас провел несколько успешных дел и считался перспективным сыщиком.

— Я слышал, он был крутоват, вид у него именно такой.

— Я его лично не знал, но мне удалось найти пару отставных сотрудников, которые были с ним знакомы. Да, по всем отзывам, Чедвик был человек жесткий, но справедливый и честный и добивался результатов. У себя в Шотландии он получил суровое пресвитерианское воспитание, хотя один из его бывших коллег сказал мне, что, по его мнению, Чедвик утратил веру во время войны. И тут, черт побери, удивляться нечему, если учесть, что бедняга застал боевые действия в Бирме, да к тому же участвовал в высадке союзников на континент.

— Где он теперь?

Они подождали, пока зажжется зеленый, и перешли Вайкар-лейн.

— Умер, — наконец сказал Блэкстоун. — По нашей базе данных персонала Стэнли Чедвик скончался в марте семьдесят третьего.

— Так рано умер? — удивился Бэнкс. — Для близких это, наверное, был страшный удар. Ему же было только пятьдесят с небольшим.

— Похоже, он сильно сдал в последние год-два, — ответил Блэкстоун. — Он часто брал отпуск по болезни, из-за этого поползли слухи, что он еле таскает ноги. Он ушел на пенсию по состоянию здоровья в конце семьдесят второго.

— Причины смерти?

— Ну, это не было убийство, если ты о нем подумал. У него давно были проблемы с сердцем, кажется, еще наследственные, к врачам он долго не обращался, а может, не обращал внимания на боли. Он умер от инфаркта, во сне. Но имей в виду, все это — по имеющимся документам и по воспоминаниям двух стариков, которых мне удалось разыскать. Часть информации уже недоступна, вообще неизвестно, где она. Мы перебрались сюда из Бразертон-хауса в семьдесят шестом, я еще здесь не работал, и, конечно, кое-что при переезде пропало, так что насчет всего остального можно только гадать.

Саймон Брэдли говорил, что Чедвик не отличался богатырским здоровьем, но Бэнкс не предполагал, что инспектор был настолько болен. Может быть, в его смерти все-таки было что-то подозрительное? Сначала Линда Лофтхаус, потом Робин Мёрчент, а потом и Стэнли Чедвик? Бэнкс не мог себе представить, что связывает этих трех человек. Чедвик расследовал убийство Лофтхаус, но не имел отношения к делу об утонувшем Мёрченте. Однако он все же встречался с «Мэд Хэттерс» в Свейнсвью-лодж, а Вик Гривз был двоюродным братом Линды Лофтхаус. Возможно, Ивонна, дочь Чедвика, сумеет помочь, если только удастся ее разыскать.

Они свернули на Бриггейт, пешеходную улицу. Здесь было немало людей, явившихся сюда за покупками, многие из них были совсем молодыми, девушки-подростки толкали коляски, а пареньки, идущие рядом с ними, казались слишком юными для отцовства. Впрочем, многие девушки тоже не очень походили на матерей, но Бэнкс чертовски хорошо знал, что они не просто помогают старшим сестрам. Уровень подростковых беременностей и венерических заболеваний рос устрашающими темпами.

Поскольку у него в голове по-прежнему крутились мысли о Линде Лофтхаус и Нике Барбере, Бэнкс задумался о шестидесятых, о том времени, которое тогдашняя пресса окрестила «сексуальной революцией». Ну да, противозачаточные таблетки позволили женщинам заниматься сексом, не боясь залететь, но одновременно их использование оставляло им мало (или вообще никаких) оправданий для того, чтобы не заниматься сексом. Предполагалось, что во имя всеобщего раскрепощения женщины будут спать со всеми подряд, ибо, как утверждалось, они свободны это делать, а значит — должны. В этой субкультуре на них оказывалось давление, слабое или не очень, побуждающее их вести себя именно так. В конце концов, худшее, что могло произойти, — им пришлось бы лечить гонорею или выводить лобковых вшей, так что секс был относительно свободен от страхов.

Но тогда тоже часто случались нежелательные беременности, вспомнил Бэнкс, поскольку не все девушки принимали таблетки или хотели делать аборт, особенно в провинции. Одной из таких была Линда Лофтхаус, другой — Норма Каултон, жившая на одной улице с Бэнксом. Он помнил сплетни и сальные взгляды, которыми ее провожали, когда она приходила в местный магазинчик. Интересно, что случилось с ней и ее ребенком? Что случилось с сыном Линды Лофтхаус, Бэнкс теперь знал: он разделил судьбу матери.

— А что потом случилось с семьей Чедвика? — спросил Бэнкс.

— У него остались жена Джанет и дочь Ивонна, но никто не следил за их судьбой. Отыскать их, я думаю, будет нетрудно. Нам могли бы помочь в пенсионных службах или в отделах кадров.

— Сделай что можешь, — попросил Бэнкс. — Буду тебе очень признателен. У себя Уинсом подключу. Она с компьютером хорошо управляется. Дочка, конечно, могла выйти замуж и сменить фамилию, но мы попробуем поискать через списки избирателей, агентство регистрации автомобилей, национальную полицейскую базу данных и прочее. Вдруг повезет.

Они миновали тощего бородатого юношу, продававшего благотворительную газету «Биг исью» у входа в торговый пассаж «Торнтон». Блэкстоун купил номер, свернул и сунул во внутренний карман. Их обогнали двое молодых полицейских с карабинами «Хеклер энд Кох», на обоих были черные шлемы и бронежилеты.

— Теперь такая экипировка в порядке вещей, — заметил Блэкстоун.

Бэнкс кивнул. Его больше обеспокоило то, что этим служакам на вид было лет по пятнадцать.

— Извини, тебе от меня никакого проку, — проговорил Блэкстоун.

— Ну что ты, — возразил Бэнкс. — Ты мне помогаешь заполнить пробелы в общей картине, а мне сейчас именно это необходимо. Скоро придется читать дела и судебные протоколы, но я оттягиваю этот момент, потому что они на меня такую тоску нагоняют!

— Можешь заняться этим у меня в кабинете, после того как мы перекусим. Мне надо будет уйти. Хотя я тебя понимаю. Я бы тоже предпочел уютненько устроиться на диване и посмотреть сериалы про Флешмена или Шарпа. — Блэкстоун остановился в конце аллеи. — Давай на этот раз зайдем в «Шип». В «Уайтлоке» сейчас до черта народу, к тому же они изменили меню: стали слишком уж гнаться за модой. К тому же я как-то не представляю тебя в кафе «Харви Николс» в квартале Виктория над фриттатой бри с чесноком.