Книга Ярлыки - Гарольд Карлтон

Патрик секунду смотрел на нее, потом сказал, чтобы его помощник перемотал пленку и отдал ее Маккензи. Она положила ее себе в сумку. Патрик с раздражением посмотрел на зевак.

— Всё, расходитесь все. Ну-ка быстро! Концерт окончен! — Он взял Маккензи под руку. — С каких это пор ты стала такой буржуазной? Мне всегда казалось, что ты не обращаешь внимания на такие вещи, крошка. Ты же хиппи, цыпочка.

— Так вот, эта крошка и цыпочка хиппи собирается родить маленького цыпленочка-хиппи! — сухо ответила она. — И это все круто меняет. — Она вырвалась от Патрика и пошла к Джанис, которая мрачно одевалась на другом конце студии. — Я передумала, — сказала ей Маккензи. — Мне не нравится, как ты выглядишь. Мне нужен несколько другой тип. Тип более приличной девушки.

— Ты должна заплатить мне! — завопила Джанис. Она надела туфли на высоких каблуках и слегка покачнулась. — Я здесь с восьми и проработала шесть часов!

Маккензи не отступала ни на шаг и уничтожающе смотрела на нее.

— Только попробуй прислать мне счет, Джанис, и я заставлю полицию арестовать тебя за проституцию!

Джанис зарыдала, и Патрик подошел к ней и стал ее успокаивать.

— Я передумала пользоваться и твоими услугами, Патрик, — заявила Маккензи.

Патрик повернулся к ней.

— Послушай, успокойся, — сказал он.

— Я давно спокойна!

Маккензи подошла к Элистеру. Она заставила себя посмотреть на него. Она никогда не видела у него на лице такого равнодушного выражения.

— Ты ничего не хочешь сказать мне, Элистер? — тихо спросила она.

Он нагнулся, чтобы зашнуровать свои ботинки.

— Мне казалось, что это я занимаюсь вопросами рекламы, — пробормотал он.

— Я тебя уволила.

Он серьезно посмотрел ей в лицо.

— Послушай, Мак, нам лучше работать в более расслабленном состоянии, иначе все будет, как нудные съемки для каталога…

— А, так это все делалось ради моих интересов? И то, чем ты занимался? Старался улучшить качество снимков? Интересно, а мне казалось, что ты трахался так, что у тебя ходуном ходила твоя тощая голая задница!

Он выпрямился, и его лицо исказилось от злости.

— Ты что, хочешь сказать, что сама никогда не трахалась с кем-то кроме меня?

Она огляделась вокруг: рядом стояли люди и прислушивались к их разговору. Правда, они делали вид, что он их совершенно не интересует. Ее глаза внезапно наполнились слезами. Она представила Эдди Шрайбера, вспомнила, как в последний раз остановила его, оттолкнула его от себя, хотя ей так хотелось заняться с ним любовью.

— Нет, я никогда ни с кем другим не трахалась! — прошептала она. Потом оглянулась и заорала: — Я никогда ни с кем не трахалась! Вы все слышали? Мне хотелось сохранить верность моему Элистеру, потому что во мне растет его дитя! Вы когда-нибудь слышали что-нибудь подобное? Я вам сказала такую старомодную и глупую вещь!

Патрик обнял Джанис. Он посмотрел на Маккензи и заявил:

— Самая большая глупость, которую я слышал — это то, что ты свертываешь кампанию из-за того, что мы все здесь немного повеселились…

— Элистер трахал девку при всех, и это называется веселье? — воскликнула она. — Это просто веселье?

— Но мы же все друзья, — застонал Патрик. — Ты же знаешь наш лозунг, крошка — «Любовь и Мир»! Ты должна с нами разделить настроение — карму, дух, ты же была с нами все эти последние два года.

Маккензи еще раз посмотрела на Элистера и пошла к двери. Ее каблуки гулко стучали по полу, все присутствующие не сводили с нее взгляда. Она остановилась у дверей и сказала:

— Затрахайся, Патрик! Все вы можете затрахаться! Вы просто толпа дешевых, дурных извращенцев…

Она не смогла продолжать, закусила губу и выскочила на улицу, прежде чем они увидели, что она плачет.

На улице она швырнула засвеченную пленку в мусорный бак. Она как будто хотела наказать себя за что-то и шла квартал за кварталом по замерзшим улицам, дрожа от холода. Перед ее глазами стояла сцена, свидетельницей которой она стала. «Большей дуры я еще не встречала», — сказала она себе. Она постоянно повторяла эти слова. «С этих пор я буду развлекаться и трахаться всегда, когда представится любая возможность!» Ей хотелось позвонить Эдди и встретиться с ним вечером. Но она так замерзла, что поймала такси и отправилась прямиком домой. Ей было жаль себя. Ее мать и Элистер предали ее одновременно, в один и тот же день. Она начала плакать, сидя на заднем сиденье такси. Она не поднимала глаза, чтобы водитель не видел в зеркало заднего обзора, как она плачет. Если она когда-нибудь и любила Элистера, то именно в этот день она начала разочаровываться в нем.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

— Прибыла Анаис Дю Паскье. — Уэйленд налил себе большой бокал водки и апельсиновый сок для Майи. — Мой офис по связям с прессой буквально разрывают! — Он передал ей бокал. — Им постоянно передают просьбы организовать с ней интервью. Что, если нам нанять французскую актрису, чтобы она выступила от имени Анаис?

Майя засмеялась.

— Может быть, с этим лучше всех справится Бет Дэвис?!

— Мне почему-то больше нравится Катрин Денев. — Уэйленд отпил из своего бокала.

Было семь часов, и она собиралась выйти, несмотря на то, что вечер был холодным — март принес из Канады в Манхэттен пронизывающие ветры. Сейчас Майя начала зарабатывать большие деньги продажей своих моделей. Она понимала, что ей вскоре придется подумать о своей квартире, и что она будет скучать по Уэйленду.

— Тебе следует выйти из подполья и встретиться с нашими покупателями, крошка, — советовал Уэйленд. — Они не станут болтать. Нам не помешает немного дополнительной рекламы. — Он протянул ей тарелочку с арахисом. — Покупатели готовы к переменам. Дамы мечтают о юбках разной длины. Мы связывались с магазинами в разных местах Америки. Их всех интересуют работы нашей малышки Анаис. Тебе нужно найти какое-нибудь хорошее агентство по рекламе, чтобы оно работало на тебя.

Майя покачала головой.

— Как странно, что это случилось, когда мне стало все безразлично.

— Иногда так и случается. — Уэйленд погрозил ей пальцем. — Перестань переживать! Тебе следует продолжать жить! Ты — талантлива! Твои модели прекрасно распродаются! В чем дело, что с тобой? Майя отпила сок.

— Мне кажется, что я израсходовала всю свою энергию на мать и Филиппа.

Он озабоченно взглянул на нее.

— Крошка, ты же не хочешь сказать, что у тебя нервный срыв? Я так ужасно себя чувствовал, когда в прошлом году от меня ушел оформитель витрин. Мне показалось, что наступил конец света. Но… — Он пожал плечами и отхлебнул свой напиток. — Ты должна чаще выходить в свет и общаться с людьми. С кем ты сегодня встречаешься, крошка?