Книга Скифы. Великая Скифия - Александр Дмитриевич Майборода

строго проговорила она, когда князь приблизился к входу.

В храм великой Макоши мужчинам входить без разрешения главной жрицы нельзя. Словен послушно остановился.

Поклонившись, служительница поинтересовалась, чего изволит князь.

Словен кивнул в ответ головой и сообщил:

– Хочу поговорить с матерью.

Служительница строго нахмурила брови.

– Великая Макошь – мать всех людей.

Служительница прекрасно знала, что Словен – сын Вольги, но в храме упоминать об этом не стоило.

Словен поправился:

– Я говорю о главной жрице.

В воротах появилась другая служительница, она была моложе и в таком же белом платье.

– Будь добр, князь, подождать, пока я доложу о тебе, – сказала она и исчезла в полумраке храма.

Охранница встала посредине прохода, всем своим видом показывая, что она не позволит кому-либо войти в храм без разрешения главной жрицы.

Женщина была довольно крепкой, и мимо нее пройти было бы и в самом деле нелегко.

«Она словно настоящий воин!» – подумал Словен и вспомнил, что, по слухам, служительниц храма обучают воинскому мастерству не хуже мужчин, а то и лучше. Впрочем, когда враги нападают на город, все жители встают на его защиту независимо от пола и возраста.

Через несколько минут служительница вернулась и сообщила, что главная жрица готова принять князя и потому он должен пойти за ней.

Защитница ворот посторонилась, и князь пошел за служительницей. Ему здесь приходилось бывать и раньше, поэтому он не удивился, когда служительница привела его в небольшой садик. Здесь в беседке уже ожидала Вольга.

Служительница замерла, и Вольга подала ей знак, что она может быть свободна.

Когда они остались одни, Вольга поцеловала Словена в щеку и предложила расположиться в беседке.

На столике в беседке стояла ваза с фруктами, и кувшин с легким фруктовым квасом.

Вольга налила квас в серебряный стаканчик и подала Словену.

Словен сделал глоток из стаканчика и заговорил:

– Мать, я пришел к тебе, чтобы рассказать о наших делах.

Вольга придала лицу внимательное выражение.

– Ты проиграл сражение с Болгаром?

– Нет. Сражение мы решили поединком. Мы выиграли поединок. Но, выиграв сражение, мы проигрываем войну. Из-за измены Болгара против нас поднялись все наши данники.

– И что же из этого? Твой отец их не раз бил.

– Я могу их побить поодиночке, но всех сразу… И я их бы побил, если бы их не объединил Болгар. Но дело даже не в этом. Я бы собрался с силами и побил их, хотя и пришлось бы положить немало воинов. Дело в другом. Наше племя разрослось, нам не хватает земли. К тому же уже несколько лет поля выгорают от жары и гибнет урожай. До сих пор наш народ не голодает только потому, что мы берем зерно у данников. Но так не может долго продолжаться – и через год или два нас постигнет нужда.

– Это нам ведомо, – склонила голову Вольга.

Словен продолжил:

– Как знаешь, к нам приехал посол из северных стран, где живут наши соплеменники. У них много земли. Там много леса, рек и озер. Земля богата зверем и рыбой. Но у них появились враги, которые жаждут этих богатств. Наших соплеменников мало, и они просят у нас помощи. Я не могу повести дружину им на помощь, из-за того что у нас множество врагов и здесь. Но я нашел выход. Сегодня я предложил совету увести наш народ в новые земли.

Вольга покачала головой.

– И что старшины?

– Отказались.

– Предложение твое и в самом деле необыкновенно. Не было еще такого, чтобы народ сам уходил со своих земель. Поэтому старшины и не хотят оставлять свои исконные земли.

– Такое уже было, – возразил Словен, – наши предки уходили с этих земель и снова возвращались.

– Это было очень давно.

– Давно было. И тогда вокруг моря было множество наших городов, сел и полей.

– Люди тогда ушли не по своей воле – боги разгневались и затопили землю водой. Погибло множество людей. После этого нечего стало терять людям и они ушли. А сейчас людям есть что терять.

– И что же?

– Города, села, поля. Все, во что вложено столь много труда, – задумчиво проговорила Вольга.

– Поля уже который год бесплодны – солнце выжгло их. Начнется голод, и люди вымрут. Так для чего сохранять города и поля, если в них не будет людей?

– Неужели ты сможешь бросить дворец, который построил твой прадед?

– Я? Я – смогу! Города и села можно построить на новом месте.

– А поля, пастбища?

– Там земли много.

– А храмы? А священные рощи?

– И храмы построим, и священные рощи найдем. Боги живут везде.

– Но разве Болгар позволит нашему народу уйти миром?

– Я заключил с Болгаром мирный договор. Я пообещал, что осенью наш народ уйдет, а Болгар до весны не будет вторгаться в наши земли и препятствовать нашему исходу.

– Ты дал смелые обещания, но народ сам решает свою судьбу. И захочет ли он пойти с тобой или нет, то не тебе решать, – проговорила Вольга.

– Я попытался убедить старшин на совете, но они не услышали меня, не поняли моих доводов.

– Что ж, это не удивительно. Я и сама бы, прежде чем уйти со своей земли, задумалась бы.

– Тогда в гневе я сказал старшинам, что если они не захотят идти со мной, то я уведу на новые земли тех, кто хочет. Остальные пусть же остаются и живут как могут.

– И чего же ты хочешь от меня?

– Сомнения у меня в душе остались. Поэтому, чтобы утвердиться в своем решении, я хочу, чтобы ты спросила у богини-праматери ее волю: хочет ли она, чтобы наш народ ушел искать себе счастье в других землях, или нет?

– Не спросив богов, нельзя совершать столь большое дело. Спрошу, – кивнула Вольга.

– Когда ты скажешь мне ее волю?

– Ты что сейчас собираешься делать?

– Разведчики говорят, что Сыроядец вышел на нас войной. Надо отразить его нападение. Да и добить Ахея и Пания следовало бы.

– Зачем они тебе, если ты собрался уходить?

– Если их сейчас не прогнать, то они нападут на нас, когда мы меньше всего будем готовы к этому.

– Зачем им нападать, если им выгодно, чтобы наш народ ушел?

– Паний хочет отомстить за прежние обиды.

Словен поднялся.

– Мне надо идти.

Вольга также встала.

– Когда вернешься из похода на Сыроядца, я тебе скажу волю богини-праматери.

Глава 97

Так как ночью плавание по морю было опасным, то в те далекие времена корабли на ночь обычно приставали к берегу. После сражения с ополченцами корабль Пания